— Ничего! — напутствовала её Зулька, — Просморкайся; потом вон иди дальше картошку мешай! Придут ещё… парни какие — и ты себе выберешь!

— Аг-га… Придут. Когда кто ещё придёт…

— Придут. Какие твои годы! — Зулька нахально сопроводила свою моральную победу любимым бабы Настиным выражением, — А от Сергея держись подальше! Ты меня знаешь!

Таисья неуверенно произнесла:

— Зу-уль… чего ты так? Это же не хорошо — так-то?..

— Много ты понимаешь в «хорошо — нехорошо»! Ты, мелкая, вообще молчи. Вот года через три и тебе можно будет… об этом самом думать. А пока тоже держись подальше. Ишь, тоже — малáя-малáя, а туда же: «Пострелять обещал дать!» Ишь!.. — какая. А «на подхвате» у пацанов в боевой обстановке я буду — я с Хорем сама переговорю, он заменит в расписании!

— А я всё твоему папе скажу! — с последней надеждой выкрикнула Ольга.

— Я тебе скажу! — Зулька показала ей свой крепкий, испачканный мукой кулак, — Только попробуй наябедничать!

— Что у вас тут за ссора? — в тесную кухоньку заглянула Алла.

— Ничего, ма, так мы, о своём, о девичьем! — мамы Зулька нисколько не боялась, — Так, о кино поспорили.

— Вы бы лучше песни пели, что ли! — посоветовала Алла.

— Ага. Сейчас. «Миллион алых роз», ага? — Зулька засмеялась и взялась за скалку, раскатывать нарезанные кусочки теста в кругляши.

Оставшееся время лепили пельмени и вареники молча.

Дальше всё было так…

— Привет! — та симпатичная чернявая девчонка, что пересекалась с Сергеем взглядами, и на которую он между делом «положил глаз», явно поджидала его на выходе во двор.

— Привет… — встреча была несколько неожиданной. Только что пообедав, Крыс собирался сходить в туалет во дворе, а затем вернуться в Вовчикову «штаб-квартиру» чтобы заняться чисткой своего ППС.

Накануне он получил выговор от Толика из-за того, что после той ночи так и не собрался толком почистить автомат. Понимая что Толик совершенно прав, он тем не менее пытался отмазаться тем, что, мол, «мы же тут как бы в гостях…» и «вон во время войны, небось, тоже не каждый раз стволы чистили и ничего; а я перед рейдом сюда дома его хорошо почистил…»; на что Толик вполне обоснованно наорал на него что чистить нужно регулярно как минимум раз в неделю; что после стрельбы чистить так вообще сразу и обязательно; что «раковина от коррозии на дульном срезе уведёт пулю на полметра на пятидесяти метрах, ты этого хочешь??» и что «откуда ты знаешь, что «не чистили — и ничего», вот как раз те, кто не чистили, об этом и не расскажут, ибо у них было неизмеримо больше шансов сыграть в ящик из-за отказа». И что «ты что, зубы тоже раз в месяц чистишь, зато капитально??»

Был он совершенно прав; и Крыс сразу пожалел, что по старой своей привычке вступил в дискуссию, а не просто с ним согласился; тем более что распсиховавшийся от оговорок Толик заявил ему, что своего масла для чистки, — а у него оказался с собой совсем крохотный пластиковый пузырёк с оружейным, — не даст, пусть не надеется, «своё надо иметь! — мало тебе братан втолковывал; но тебе же как об стенку горох!!» Что «раз возникаешь — иди вон у Бабаха проси, или у местных побирайся, воин, бля; как вернёмся — всё братану расскажу, пусть тебя выдерет!»

Вопрос в общем оказался несложным; местный бородатый «команданте», Вовчик, на просьбу тут же и объяснил, где в его коморке находятся принадлежности для чистки и разрешил воспользоваться; и вот сейчас Сергей как раз собирался заняться этим важным делом, когда на выходе столкнулся с этой девчонкой.

Симпатичная… Смуглое от природы скуластенькое чистое лицо, карие глаза, из-под вязаной шапочки и капюшона выбиваются пряди чёрных волос. И тоже с любопытством и немного с вызовом рассматривает его.

— Меня Зульфия зовут! — и смотрит выжидательно.

— Очень приятно… — Сергей ляпнул как если бы знакомились старпёры и чуть покраснел. И тут же отругал себя, — не, ну ты поглянь! — какие-то полгода или чуть больше с девчонками не общался, и уже в краску бросает; как пацана какого! Ещё чего не хватало… Какие-то старпёрские книжные выражения вылазят; это, наверно из-за того, что последнее время столько книг прочитал, как за всю прошлую свою жизнь. А в книгах не то что в американских дебильных боевиках — всё больше литературно выражаются. Ну и он вот. По инерции.

Он спохватился:

— Меня Серёгой. Но вообще у нас в Башне… — он помедлил и для солидности добавил, — …и вообще в нашем районе! — меня все знают как Крыса. Погремуха типа такая. То есть боевой позывной! — закончил он, и тут же прикинул, не слишком ли от его ответа тащит выпендрёжем? Он, блин, бывалый боец; и как бы надо быть сдержанным и немногословным, — даже и с такой симпатичной девчонкой-ровесницей. Решил, что ничего, — нормально. Не соврал же. Крыс и есть Крыс, — все, кому надо, так и зовут. На районе, типа.

Девчонка, заметив его мгновенное смущение, подмигнула свойски:

— А меня друзья зовут Зулька, — если коротко. Я не обижаюсь. Но вообще — Зульфия!

— Это что за имя? С востока, что ли? — это уже Крыс чисто для поддержания разговора.

— Татарское. У меня папа татарин. — пояснила Зулька, — Это который с вами на вылазке пересёкся.

— Угу. Это мы с ним пересеклись. Вадим, — помню… А ты как — давно тут? Ну, в деревне типа?

— Я вообще-то не деревенская! — заранее опровергла могущие возникнуть у столичного пацана подозрения в её провинциальности Зулька, — Мы с… — хотела сказать «с родителями», но мелькнула мысль, что так она покажет себя несамостоятельной, — «с родителями…», — и потому продолжила:

— …мы сюда в начале лета приехали, по эвакуации. У нас тут дача. Была… У меня сестра, старшая, — танцовщица из Мувск-Шоу-Балета, слышал, наверное?? Вот. Их тоже, девчонок, сюда с нами, — папа договорился… А вы с какого района?

— С Советского. Это где рядом Мувск-Лотереи примыкают, бассейн ещё, если знаешь, — наискосок от ЦУМа. В центре в общем! — пояснил Крыс.

— Центровой! — ни то похвалила, ни то прикололась девчонка; и улыбнулась, показав ровные и белые как жемчуг зубы.

— Знаешь что… Ты сейчас что — занят? — фраза была явно заготовлена, как и предложение.

— Не-а. — Крыс помотал головой.

— Пошли тогда я тебе наш пригорок покажу. А? Хочешь? Раз уж вы пришли. И, как Хорь говорит, сейчас вам пока из блокады не вырваться. Пойдём?..

В вопросе-предложении просквозила с трудом скрываемая за небрежностью просьба. А что не пойти-то. С такой симпатичной провожатой. Автомат и вечером можно почистить, что такого. Ничего с ним за пару часов не случится, он железный, хы. И чтоб Толян не думал, что он мне дал разгону — и я на полусогнутых, ага, кинулся.

— Пойдём, что! Только я сейчас Толяну скажу — это мой дядя, — что я тут, чтоб не искали.

— Давай-давай! У нас тоже так заведено — извещать! — согласилась Зулька.

Вернулся из столовой, уже надевая в рукава прежде просто наброшенную на плечи куртку, перебросил через плечо ППС.

— Только это… как бы… Это, мне надо…

— А, в тубзик? — догадалась Зулька, — Давай. Я подожду. Хочешь — давай автомат подержу. Чтоб удобнее было.

Отрицательно покачав головой, Сергей направился к дощатому туалету. Давно Сергей не чувствовал себя так хорошо, на таком подъёме. Ну, пусть и в блокаде, чо; и Белки тут не оказалось, — найдём! Потом. А пока и тут можно пообщаться!

Через час они с Зулькой, облазив все местные интересности, побывав на всех постах включая колокольню, посмотрев на местную достопримечательность — чёрта на стене у входа в церковь; и чёрную дыру в земле в ста метрах от церкви, которую даже в самые сильные морозы не могло завалить снегом, чувствуя к друг другу растущее расположение, разместились, болтая, в одной из стрелковых ячеек окопа, опоясывающего пригорок.

— А ты что, хромаешь? — спросил Сергей у новой знакомой.

— Что, заметно?? — не на шутку обеспокоилась та. Лазая с Сергеем, Зулька изо всех сил старалась не хромать.