Раздался приветственный шум – перед армией появился Сципион. Его благородное мужественное лицо, яркий пурпурный плащ, покрывавший круп внушительного белого жеребца, плюмаж из высоких перьев выгодно оттеняли полководца на фоне всадников сопровождения.

– Граждане и союзники великого Рима! – громко обратился он к армии, крепкой рукой сдерживая гарцевавшего коня. – Сегодня знаменательный день в истории нашей страны. Сегодня, здесь, на этом поле, мы с вами решаем, кому править миром, а кому стать послушным вассалом победителя. Перед вами стоит армия Ганнибала. Но это – не дисциплинированные воины, а всякие отбросы, набранные со всех концов света. Их ничто не связывает, только жажда наживы! Победы Ганнибала канули в далекое прошлое. Уже двенадцать лет он терпит поражения от славных воинов Рима. Его лучшие силы полегли в Италии под мечами ваших отцов и братьев. Вы же последние годы не знаете поражений. Вы – гордость Рима! Вы – его оплот в этой стране!

Сципион перевел дух. Потом, набрав в легкие побольше воздуха, сменил тон с торжественного на угрожающий:

– Но если среди вас есть трусы, то задумайтесь над моими словами. Не забывайте, что случится, если боги обратят на нас свой гнев, и мы потерпим поражение. Пунийцы – это не благородные римляне, вас не будут брать в плен, и обменивать на золото. Всех вас ждет лютая смерть от изощренных казней и пыток. Так что помните! И сражайтесь, как львы, за великий Рим!..

Армия взорвалась криками, восславляющими полководца, воздух наполнился звоном от ударов коротких испанских мечей о римские щиты.

В это время на левом фланге армии Ганнибала Мисдес говорил своему брату:

– Скажи им ободряющие слова на их языке, иначе боевой дух наших нумидийцев никогда не поднимется.

Адербал кивнул и пришпорил коня. Достигнув места, где его беспокойное воинство могло созерцать своего командира во всей красе серебряных доспехов, он закричал во все горло по-нумидийски:

– Братья, слушайте меня!..

Всадники перестали шуметь и обратили удивленные взоры в его сторону: немногие догадывались, что Адербал владеет их родным языком.

– Ничего себе! Он что, из наших? – изумленно спрашивали одни.

– Смотрите, а ведь точно: Адербал ездит без седла, у него нумидийский кинжал на поясе! – отвечали другие.

– Самое главное, он худой, как мы, – смеялись третьи.

– Братья! Нумидийцы! – повторил Адербал. – Сегодня нам суждено сразиться с воинами Масиниссы. Их считают вашими соплеменниками, но на самом деле они – злейшие враги! Говорят, что вы предатели Нумидии, но молчат о том, что Нумидия – это не страна Масиниссы, это ваша страна. Еще недавно земли, по которым кочуют ваши семьи, находились под защитой царя Сифакса, подло захваченного Сципионом. Он отнял у него царство, отобрал ваши земли, а Рим, не спрашивая вашей воли, отдал их Масиниссе, представителю более захудалого рода, чем род ваших законных царей. Ваши семьи входили в элиту Нумидии, а теперь вы вынуждены пресмыкаться перед слугами самозванца. Если мы победим в этой битве, то Карфаген восстановит все ваши права. Но если одолеют римляне, то вас, как предателей, ждет жестокое наказание! Вы знаете, как умеет мстить новый царь Нумидии. Так что сражайтесь во имя своей земли, свободной от Масиниссы и его потомков!..

Он окончил свою речь и двинулся к Мисдесу, сопровождаемый восторженными криками, визгом и улюлюканьем степных варваров.

– Ты не хватил лишнего? – ухмыльнулся Мисдес. – Моя жена носит в себе потомка Масиниссы.

– Брат, признаюсь: я был сейчас не совсем искренен, – хохотнул в ответ Адербал. – Масинисса, Гауда, Табат и, конечно, Кахина во стократ лучше, чем весь этот сброд. Но не мог же я сказать им это перед боем?! А если они узнают, что ты – родственник их ненавистного царя, то тебе в бою нужно будет защищать свою спину от случайно пущенного дротика.

Их разговор прервал резкий звук главных труб карфагенян. Это был сигнал к началу битвы.

– Началось! – воскликнул Мисдес. – Сейчас пойдут слоны.

Он не ошибся: все восемьдесят слонов, понукаемые погонщиками, неохотно двинулись в сторону римлян. Серая масса заполнила собой весь горизонт. Гиганты тяжело набирали скорость, – эти животные в большинстве своем были пойманы недавно и недостаточно выдрессированы. Топот огромных ног гулко разнесся над равниной. Его заглушал рев исполинов, которых погонщики пытались привести в ярость для более эффективной атаки.

Но римляне были готовы к их появлению: одновременно со всех сторон раздался оглушительный гул, издаваемый всеми трубами, горнами, рожками легионов. Было похоже на то, что трубачи пытаются порвать свои легкие, чтобы издать как можно больше шума.

Полтора десятка слонов от неожиданности остановились и, не слушая своих хозяев, ринулись в разные стороны. Страх гнал животных назад с такой силой, что умертвить их при таком беге было проблематично. Тем более что погонщики сами впали в ступор от непредсказуемости поведения гигантов: обычно слон погружается в безумие постепенно, в зависимости от количества полученных ран во время битвы. А сейчас…

– О боги!.. – вскричал Адербал, увидев, что большая часть бегущих назад великанов бросилась в их сторону. Первый раз он не знал, что делать.

Замешательство в рядах карфагенян заметили и с другой стороны поля боя.

– Вперед! – закричал Масинисса, и его конница, издавая боевой клич, сорвалась с места.

Случился странный казус – вражеские всадники при поддержке карфагенских слонов атаковали левый фланг карфагенян. Серые титаны вломились в ряды нумидийцев, круша и топча все на своем пути. Они полностью расстроили и без того не слишком ровные ряды всадников. Бросившись врассыпную, варвары не слушали криков своих командиров, которые пытались навести хотя бы какой-нибудь порядок.

– Убивайте их, шакалы!.. – кричал Адербал погонщикам: его подчиненные, решив, что в случившемся виноваты седоки, многих из них перестреляли из луков, что окончательно вывело ситуацию из-под контроля.

Кое-как избавившись от одной напасти – выгнав слонов за пределы строя, – нумидийцы получили другую: воины Масиниссы, втрое превосходящие их по численности, всей своей мощью обрушились на противника.

Не дожидаясь, пока их полностью истребят, подчиненные Адербала развернули своих коней и пустились прочь с поля битвы.

– Стоять, трусы! Все назад! – Братья пытались их остановить, но безрезультатно.

– Уходим, Мисдес! – крикнул Адербал. – Мы же не можем сражаться одни с целой армией!

И они направили своих коней вслед за удиравшими нумидийцами.

Их верные телохранители последовали за ними, ловко уклоняясь от вражеских дротиков.

– Если хотим остаться в живых, нужно взять вправо, – крикнул брату Мисдес. Тот кивнул, соглашаясь с разумным доводом, и маленький отряд, оторвавшись от общей массы, свернул в сторону.

Они заметили, что несколько десятков всадников Масиниссы разгадали их маневр и бросились в погоню. Наверное, они поняли, что это командиры, и теперь жаждали захватить их в плен – или просто убить.

Адербалу показалась, что бешеная скачка продолжалась очень долго, но в действительности все происходило стремительно. Доспехи братьев делали их более тяжелыми по сравнению с легковооруженным противником, и расстояние неумолимо сокращалось.

Адербал и Мисдес поняли бессмысленность бегства. Переглянувшись на ходу, не говоря ни слова, они развернули коней навстречу преследователям. Восемь бойцов против пятидесяти – силы, несомненно, неравные. Но они не боялись смерти и решили забрать с собой в подземное царство как можно больше воинов Масиниссы.

Адербал, уклонившись от летящего дротика, ловко срубил голову первому из нападавших – рослому воину с перекошенным от ненависти лицом. Второго развалил надвое своей любимой фалькатой Мисдес. Следующий враг был более искусным и хорошо вооруженным. Он закрылся от разящего удара небольшим круглым щитом и, коротко замахнувшись, нанес Мисдесу коварный удар кривым мечом под левое ребро. И если бы не хваленая реакция карфагенянина, не раз спасавшая ему жизнь, его бытие в этот момент оборвалась бы.