Я поймала взгляд Тайлера и в микроскопическую долю секунды осознала, что ответственность за все, что сейчас произойдет или не произойдет, будет лежать целиком на мне. Не вполне осознавая, что именно я собираюсь делать, и как буду выкручиваться, я тем не менее пришла в движение. Я сделала шаг вперед, притворившись, что споткнулась и падаю. Я вцепилась в руку Нили, по ходу скидывая туфлю, и сильно оцарапала колено, когда рухнула на грубый деревянный пол.

— Мне ужасно жаль, — пробормотала я, когда встревоженный Нили склонился и начал хлопотать надо мной. — Каблуки на этих туфлях. Просто...

— Ну что вы, не извиняйтесь, пожалуйста, — переживал он. — Вы в порядке? — Самое главное, что он снова стоял спиной к Коулу, хотя меня и передергивало от его повышенного внимания ко мне. Я понимала, что прошло уже больше тридцати секунд, но из моей совсем невыигрышной позиции — вид с пола — я вообще уже не могла видеть, что происходит в зале.

Затем вдруг Коул и Тайлер оказались позади Нили, который помогал мне подняться, и спрашивали, как я себя чувствую. Потом все разом направились к выходу из галереи. Мы втроем наперебой благодарили Нили за уделенное нам время, а он, в свою очередь, извинялся за доставленное неудобство. Под конец он пообещал проследить, чтобы полы не были навощены в день мероприятия, чтобы женщинам удобно было перемещаться по залу.

— Боже мой, боже мой, — повторяла я, как заведенная, когда мы ввалились обратно в фургон. Я кинулась к Эвану в объятия и сменила пластинку. — Твою то мать, черт возьми, о боже!

У меня никак не получалось заткнуться, и я собиралась возобновить свой бредовый лепет, когда Эван приник губами к моему рту.

Поцелуй был долгим и глубоким, и если он пытался успокоить меня, то у него это определенно не получилось.

— Это было чистое безумие, — произнесла я, оторвавшись от него.

— Ты прекрасно справилась, — ответил Эван.

— Он прав, ты спасла мою задницу, — подтвердил Коул.

— Да уж, твоя задница явно заслуживает спасения, — отшутилась я, и Тайлер расхохотался. — Я так взвинчена, — продолжила я, чувствуя, как внутри меня все бурлит и кипит. У меня было ощущение, что я взорвусь, если не смогу высвободить эту нервную энергию. — Меня таращит так, словно я накачалась несколькими галлонами кофеина. У вас тоже так всегда адреналин подскакивает, или это обостренное ощущение из-за того, что все чуть не пошло прахом?

— Это неважно, — сурово отрезал Эван. — Потому что это последний раз, когда ты участвуешь в чем-то подобном.

— Не буду спорить, — рассмеялась я. — Мне совсем не нужно воровать старинные книги для того, чтобы чувствовать себя словно под кайфом. — Я схватила Эвана за воротничок и притянула к себе поближе. — У меня для этого есть ты.

— Да чтоб вас, — вздохнул Тайлер. — Снова-здорово. Пристрелите меня.

Эван вместо ответа показал ему средний палец, а затем приник ко мне в долгом и сладком поцелуе, словно доказывая ему мои слова. В моем затуманенном сознании мелькнула мысль — кому нужны кражи и аферы, когда есть такой мужчина?

— Никто не хочет перекусить? — решил не обижаться Тайлер, и мне захотелось взвыть от досады и удивления. Ну как, как можно оставаться таким спокойным?!

— Я за! — отозвался Коул.

— Я против! — возмутилась я и уставилась на Эвана. — И ты тоже!

— Прошу простить меня, но я, по всей видимости, запамятовал об одной предварительной договоренности, — ухмыльнулся он.

Коул с Тайлером в ответ понимающе заулыбались, но мне было наплевать. Я собиралась оседлать Эвана Блэка с того самого момента, как мы вернулись в фургон, и меня не волновало, кто и что об этом думал.

— Ты точно не голодна? — Когда мы остались одни на его яхте, Эван решил проявить неуместную заботу. — А то у меня есть пицца в морозилке. Если хочешь, могу разогреть.

— Ты нарочно дразнишь меня, — я не собиралась ему подыгрывать. — Я не хочу пиццу. Я не хочу есть. Я хочу тебя. Прямо здесь и сейчас.

— Прямо здесь? — Он взглянул на обеденный стол.

— Да, черт возьми. — Я расстегнула блузку и стянула ее одним движением. За ней следом полетел лифчик. Эван наблюдал за мной так, словно все это его забавляло, что распаляло меня еще больше. Я ему покажу!

Я расстегнула юбку и скинула ее вместе с трусиками, а затем запрыгнула на стол.

— Я вижу, что ты серьезно настроена, — проговорил Эван, но веселье в его голосе сменилось возбуждением.

— Поторопись, — ответила я, — я отчаянно хочу тебя.

— Мне нравится такое отчаяние, — признался он, приближаясь ко мне и по пути расстегивая джинсы. Переступив через соскользнувшую ткань, он встал между моими раздвинутыми ногами. Я тяжело дышала, предвкушая наслаждение от его твердого члена внутри меня. Я жаждала этого момента, хотела чувствовать его внутри меня немедленно.

Он резко опустился на колени, и я чуть не зарычала от злости, но как только он закинул мои ноги себе на плечи и устремил свой язык внутрь моей вспухшей киски, я закричала от удовольствия и изо всех сил вцепилась в его волосы. Он сосал и облизывал меня, пока вдруг резко не остановился и не поднялся на ноги.

Прежде чем я успела запротестовать или предположить, что он собирается делать дальше, Эван стоял прямо передо мной, притягивая меня как можно ближе, и пристраиваясь поудобнее, чтобы быстро и жестко втолкнуть в меня свой затвердевший член.

Я выгнулась, изнывая от удовольствия, но мое тело жаждало большего. Глубже. Жестче.

— Да, — выкрикнула я, — сильнее, пожалуйста, глубже. Боже мой, да.

Я прижималась к нему, принимая его толчок за толчком, обезумев от желания, издавая несуразные безрассудные звуки, совершенно опьяневшая от ощущений. Когда оргазм обрушился на меня, все, на что у меня оставались сил, так это вцепиться намертво в этого мужчину, который одновременно заставлял меня чувствовать весь мир вокруг себя и растворяться в нем без остатка.

Не выпуская из рук, он потянул меня за собой, и мы повалились на устланный ковром пол.

— Может, переляжем поудобнее? — спросила я спустя какое-то время.

— Да ну, к черту, и так хорошо, — ответил он, притягивая меня к себе еще ближе.

Я устроилась поудобнее и уткнулась лицом в ложбинку между его плечом и головой, потому что чувствовала, что все мои эмоции были написаны на лице. Мое желание стать к нему как можно ближе было практически осязаемым.

— Ты знаешь, это очень знакомо, — наконец выдохнула я.

— Что?

— Этот прилив адреналина, который я испытала сегодня в галерее. Я чувствовала то же самое, когда воровала в магазине. Я испытываю те же эмоции, когда ты внутри меня. — Я приподнялась, чтобы видеть его лицо. — Ты помогаешь мне чувствовать себя живой, Эван. Ты делаешь меня самой собой. — Это была чистая правда. Я могла быть такой, какая есть, с ним. Без секретов, без стеснения. Я не понимала раньше, что значит быть свободной, пока не оказалась в его объятиях. — Я значу столько же для тебя? — спросила я, затаив дыхание. Он сделал мне невероятный подарок, просто будучи самим собой, и в этот момент мне больше всего на свете хотелось знать, что я была для него таким же благословением. Что я могла быть для него источником настоящего счастья.

— Значишь ли ты для меня столько же? — На его лице было написано изумление. — Бог мой, Лина, ты совсем не понимаешь, да? Ты все самое главное в моей жизни. Ты —мой адреналин. Мой азарт, моя страсть и трепет. Ты — все, чего я всегда хотел, и все, чего я думал, не заслуживаю. Ты исключительная, ты самая лучшая и ты только моя. Я люблю тебя.

Я моргнула и только после этого осознала, что плачу.

— Ты не мог бы повторить это снова?

Эван широко улыбнулся.

— Я люблю тебя, — выполнив мою просьбу, он покрыл мое тело поцелуями, скользя вниз по трепещущей коже. — Хочешь, покажу тебе, как сильно?

Я откинулась на спину, удовлетворенно раскинув в стороны руки и ноги, полностью открываясь для него.

— Да, — сказала я, счастливо улыбаясь. — Очень.