Мне захотелось обхватить себя руками и прикрыться, но я не могла. Руки были связаны. Я весела на столбе. Обнаженный Эван, склонившись, прошептал прямо мне в ухо:

— Ты понимаешь, зачем я так делаю? Почему я хочу тебя в такой позе? Что я хочу с тобой сделать и почему?

— Я... скажи мне сам.

— Подчинение, — ответил он. — Ты сегодня отлично справилась. Ты придумала шикарный план и получила то, чего хотела. Ты поставила на место Коула и Тайлера. И даже в некотором смысле меня. — Он нагнулся еще ниже, его губы касались моего уха, когда он заговорил снова. — На публике это сгодится, детка. Но когда мы одни, ты вся моя. И ты можешь получить контроль надо мной, только если я тебе это позволю. Ты меня слышишь?

Я кивнула, говорить у меня просто не было сил. Мой пульс зашкаливал, между ног горело. Именно этого я и хотела. Сдаться. Уступить желанию. Сдаться мужчине, которому я доверяла, и знать при этом, что он полностью удовлетворит меня.

— Мы — одно целое. Мы — команда, — продолжал Эван. — Тебе нужна скорость, я сделаю все, чтобы дать тебе ее. Ты захочешь поддаться, уступить, и я поймаю тебя.

Я задыхалась, но от меня не ускользнуло, что он пытался сказать мне.

— Откуда ты узнал?

— Я всегда смотрю на тебя. Лина. И всегда вижу тебя.

— А ты?..

— Да?

— Неважно, — я собиралась спросить, прикоснется ли он ко мне наконец. Но я знала, что скоро он сделает это сам, и я ждала, несмотря на то, что мои соски ужасно болели, а вагина сочилась влагой. Я была мокрой и умирала от желания, нарастающее вожделение было изумительно нестерпимым. Когда, наконец, наступит разрядка, я улечу в рай, не меньше.

Он стоял позади меня, и я слышала шелест ткани. Он снимал остатки одежды. Его твердый член наконец дразняще коснулся моих ягодиц. Руками он обхватил их, скользнув пальцами внутрь, и покачал меня вниз и вверх, погрузив пальцы в мои соки, прижимаясь к напрягшейся попке.

— Эван…

— Ш-ш-ш…

Он ненадолго отодвинулся, и спустя несколько мгновений я снова почувствовала давление сзади, только на этот раз это был не палец. Что-то твердое, прохладное, покрытое смазкой. Голос Эвана говорил мне расслабиться, довериться ему, уступить давлению, и я, глубоко вдохнув, позволила ему протолкнуть это в свой напрягшийся зад. — Ты когда-нибудь делала это с затычкой?

— Нет.

— Когда я начну трахать тебя, это будет потрясающе. И ощущения усилятся, если перед этим я отшлепаю тебя.

Я закрыла глаза и нагнулась в бессознательном приглашении начинать.

Его тихий смех обласкал меня.

— Тебе это нравится, — произнес он, и я почувствовала, что стала пунцовой от смущения.

— Мне нравится все, что ты со мной делаешь, — сказала я, чувствуя, что это чистая правда. Мне не хотелось бы, чтобы он когда-либо ограничивал свои фантазии. Не сейчас. Никогда.

— Нагнись пониже, — попросил он. — Насколько можешь со связанными руками.

Я сделала, как он велел, и тут же у меня перехватило дыхание, когда что-то твердое и плоское хлестнуло по моим ягодицам. Один раз, затем еще, и еще. Эван остановился и прижался ладонями к моей полыхающей плоти, растирая горящие от ударов следы, успокаивая зуд и превращая боль в наслаждение, усилившееся из-за пробки, которая с каждым ударом дразнила и возбуждала обе мои дырочки еще больше.

— Детка, я не хочу останавливаться, — произнес он.

— Так не останавливайся.

— Я не могу больше терпеть. Не могу ждать. Я хочу войти в тебя. Твоя порозовевшая попка, и ты вся такая мокрая и готовая принять меня. Я вижу, как сильно ты хочешь меня. Не могу сдерживаться. Я трахну тебя прямо сейчас, Лина. Я и секунды лишней не могу терпеть, так хочу оказаться внутри тебя.

От его слов кружилась голова, и когда он попросил расставить ноги еще шире, я едва его услышала. Кожа на ягодицах пощипывала, и когда он приник ко мне, я дрожала от нетерпения. Обхватив одной рукой мои груди, другой он раздвинул мои ягодицы еще шире и вошел в меня, погружаясь все глубже и глубже, пока я, низко нагнувшись и вцепившись в веревку, смотрела сверху вниз на сияющие городские огни, чувствуя, как Эван растворяется во мне.

Свободной рукой он скользнул к моему клитору, повторяя пальцами ритм движений своего члена. Глядя на расстилавшийся внизу город, я ощущала, как каждая частичка меня, Анжелины Рэйн, попадает в гудящий вихрь удовольствия и страсти. Я сама стала чистым блаженством. Просто оболочкой, добровольно отдавшейся наслаждению. Чего бы он ни хотел от меня, он мог получить все, если был готов дарить мне такую сладостную радость желанного поражения. Награждать меня этой безопасной и благословенной капитуляцией.

Я не могла представить себя больше нигде, кроме как в его объятиях.

Отдавая ему свой оргазм без остатка в свете огней Чикаго, я знала, что бы ни случилось, я всегда буду принадлежать только этому мужчине.

***

Прогон с Нили был назначен на субботу, и я провела все утро, стараясь побороть то страх, то лихорадочное возбуждение. Мне пришлось сменить две блузки, потому что я нещадно потела. В итоге мне пришлось затащить Эвана в душ и чуть ли не вынудить оттрахать меня, чтобы просто выкинуть предстоящую авантюру из головы.

Это сработало, но, к сожалению, ненадолго. Как только мы оделись, меня опять начало трясти.

— Слава богу, встреча утром, — сказала я, в очередной раз глядя на часы. — Если бы нам пришлось ждать до обеда, я бы не выдержала. — Я уставилась на Эвана. — Как тебе вообще удается сохранять спокойствие?

— Годы практики, — ответил он. — Да и я только выгляжу спокойным. Немного нервного возбуждения перед тем, как идти на дело, не помешает. Помогает соблюдать осторожность.

— Тогда прямо сейчас я самый осторожный человек на свете.

Эван притянул меня к себе и крепко поцеловал.

— Все пройдет отлично. У тебя ведь очень опытная команда, не забывай об этом.

— Что делает слабым звеном меня.

— Что делает тебя очень энергичным и действенным новобранцем, который привнесет свежей крови в нашу банду. — Его телефон звякнул, и он прочел сообщение. — Они уже перед зданием, пора идти.

Мы встретились с Коулом и Тайлером в фургоне «БАШ Секьюрити» и вместе доехали до дома Виктора Нили в Уиннетке. Он встретил нас у двери, чрезмерно вежливо отозвался о моем дяде — он прямо источал подобострастие, — и повел нас в галерею.

Пока мы поднимались по лестнице, я перехватила взгляд Эвана и почувствовала, что его реакция на Нили была такой же, как моя — нам обоим этот тип не нравился. На долю секунды мне захотелось все тут же бросить. Ведь, в конечном итоге, если у нас все выгорит, ему достанется настоящая «Книга Сотворения», а у нас будет лишь подделка.

Это было совершенно несправедливо.

Мы поднялись в галерею и, как только Нили отключил систему безопасности, вошли внутрь.

— Здесь невероятно красиво, — сказала я, когда Эван отошел вместе с долговязым охранником, который сопровождал нас до галереи. Коул и Тайлер зашли внутрь и начали осматривать территорию, засыпав Нили вопросами о размерах галереи, охранной системе, постоянно подчеркивая, что это связано с обеспечением страховки.

Нили не колеблясь отвечал на все вопросы, и когда я почувствовала, как в кармане завибрировал мой телефон, что по нашему плану было сигналом к действию, я подошла к нему и предложила обсудить размещение напитков и угощений для удобства перемещения гостей.

— Я подумывала о том, чтобы поставить стойку с коктейлями вот здесь, — начала я, подводя его к стене, вдоль которой стояли обрамленные в рамы страницы из различных исторических манускриптов. Спиной я стояла к стене, чтобы видеть весь интерьер галереи, а Нили расположился лицом ко мне, и, таким образом, не видел Коула.

— Мы можем расположить всю еду и напитки по кругу зала, — продолжила я. — Это должно обеспечить свободное движение гостей в галерее.

— Как вам будет удобнее, — непринужденно и быстро согласился он. Слишком поспешно, по правде говоря, потому что наш разговор занял всего двадцать секунд. Нили, решив, что все решено, собрался отвернуться от меня. Именно в этот момент Коул уже запустил руку в музейный шкаф, который должен был находиться под замком. Судьба нашего грандиозного плана висела на волоске.