— Да, он… подожди. Вон он. Эван. — Голос Тайлера разнесся по комнате, и к нам повернулись несколько голов. Однако я видела только лицо Эвана. Его глаза. И я клянусь, они смотрели на меня с выражением запретного жара, о котором я мечтала.

Я вздохнула, сладкая волна удовольствия перешла со спины в более интересные части моего тела. Я опустила глаза в пол, призывая себя собраться. Когда я подняла взгляд, то увидела, что Эван двигался к нам в ответ на настойчивые жесты Тайлера. В этот раз, однако, я ничего не увидела в его глазах, и мне оставалось лишь гадать, была ли та волна жара настоящей, или она существовала лишь в моем воображении.

Он продвигался к нам размашистыми, уверенными шагами. Толпа автоматически расступалась, настолько естественно давая дорогу этому человеку, словно он принадлежал к королевскому роду.

Подойдя к нам, он не посмотрел на меня. Не удостоил даже взглядом. Вместо этого его внимание было сосредоточено на Тайлере и Коуле. Его манеры были грубыми, а тон деловым.

— В Калифорнии все нормально?

— Поговорим позже, — сказал Тайлер. — Но все хорошо, старик.

— Хорошо, — отозвался Эван. Он переступил с ноги на ногу, словно хотел уйти от нас.

— Я слышала, эти кинозвезды с ума сходят по твоим бурито, — выпалила я.

Мне не было известно обо всех начинаниях, в которых участвовала эта троица, но я обратила внимание, когда они купили калифорнийскую сеть фаст-фуда, в которой я часто ела в школьные годы. В этом месте нарушали столько санитарных норм, что я лишь чудом убереглась от гепатита, но парни умудрились не только отчистить забегаловку, но и обзавестись филиалами в полудюжине других штатов.

Не то чтобы мне было дело до калифорнийских бурито, мне просто хотелось почувствовать тепло его взгляда. Черт, мне бы хватило и тени улыбки, ведь и Коул, и Тайлер именно так отреагировали. Но не их реакции я ждала, а Эвана. И все, что я получила — это холод его безразличия.

Это не имело смысла. Несмотря на мою секретную страсть, я знала Эвана всю свою взрослую жизнь, и мы всегда непринужденно разговаривали. В конце концов, у меня был большой опыт сокрытия тайн.

Я говорила себе, что его мысли заняты бизнесом, но не верила в это. Его молчание было оскорбительным. Словно он сознательно старался не смотреть на меня. И, если честно, сегодня меня это просто взбесило.

Я была настолько сосредоточена на своем раздражении, что не заметила приближения Кевина, пока он не подошел совсем близко и не сгреб меня в объятия.

— Привет. — Я быстро улыбнулась, надеясь, что не выгляжу слишком разочарованной его приходом.

— И тебе привет.

Я потянулась, чтобы ответить на его поцелуй. И, черт меня подери, я думала лишь о том, смотрит Эван или нет, когда наши губы соприкоснулись.

Я отстранилась и заставила себя сосредоточиться на мужчине, которого только что целовала.

— Все нормально? Ты должен ехать?

— Ничего срочного, — сообщил он. — Правда, справедливость и американское правосудие могут продолжаться без меня.

Он нежно поцеловал меня в висок, и когда я сравнила его и Эвана, мне стало непонятно, почему я колебалась. Он был невероятно добрым и заботливым мужчиной, который недвусмысленно демонстрировал желание перейти от легкомысленных свиданий к более серьезным отношениям, а я все еще была в плену подростковых фантазий. Правда, кто будет более честным и надежным мужем, чем агент ФБР? И учитывая, что нас познакомил мой отец, родительское одобрение он уже получил.

Я намеренно придвинулась ближе, обвив руками его талию, после чего подняла голову, чтобы увидеть его лицо. Его волнистые светлые волосы были аккуратно пострижены, а голубые глаза излучали очарование и веселость. В конце концов, он выглядел, как хороший парень: как смазливые квотербеки, которые не так сексуальны, как парни в коже на заниженных тачках, но все же достаточно горячие.

— Для меня много значит, что ты здесь, со мной.

— Я сказал СА Барнетту, что сегодня должен быть с тобой, — сказал он, имея в виду старшего агента, перед которым отчитывался. Его взгляд переместился на Коула, Тайлера и Эвана. — Я надеру задницы преступникам завтра.

— На кого вы сейчас охотитесь, агент Уорнер? — спросил Эван. В его голосе прозвучала усмешка, но еще и жесткие нотки. И Тайлер, и Коул, должно быть, тоже это услышали, потому что оба бросили резкий взгляд на Эвана. У меня было ощущение, что Коул хотел что-то сказать, но передумал.

— На кого укажут улики, — ответил Кевин. — Иди по следу достаточно долго, и ты найдешь засранца.

— Улики, — произнес Эван задумчивым тоном. — Я думал, вы, парни, перерастали волноваться об уликах много лет назад. Теперь вы швыряете кусок дерьма и смотрите, к кому прилипнет, разве нет?

— Если ты намекаешь, что мы идем на все, чтобы добыть доказательства, — отрезал Кевин спокойно, — то ты совершенно прав.

Всякое притворное веселье в разговоре теперь полностью исчезло. Я моргнула, слишком поздно вспомнив, что ФБР интересовалось их троицей около пяти лет назад. Я видела заметки в газетах и спросила Джена об этом. Он велел не волноваться — это всего лишь конкуренты по бизнесу выдвинули несколько грязных обвинений, но его рыцари быстро обелят свои имена. Я была занята выпускными экзаменами, поэтому просто поверила дяде на слово. И поскольку больше новостей не появлялось, скоро об этом забыла.

Было ясно, что Эван не забыл, и воздух вокруг нас наполнился неуютным колючим напряжением.

Я прочистила горло, намереваясь сменить тему.

— Как прошло открытие больницы?

— Неудобно, — огрызнулся Эван. Он сунул руки в карманы, потом резко вдохнул. Не требовалось сверхчеловеческой наблюдательности, чтобы понять: он пытается справиться с бешенством. — Простите, — его голос стал мягче.

Он чуть повернулся и в первый раз посмотрел в моем направлении.

— Открытие… черт, целое крыло, это много для меня значит, и теперь больше детей получат помощь, но я должен был быть здесь. — Всего миг он смотрел прямо мне в глаза, и воздух застрял у меня в горле. — Он был хорошим человеком, — проговорил Эван, и боль в его голосе была отражением моей собственной. — Его будет не хватать.

— Да, — поддакнул Кевин. Его голос звучал фальшиво и напыщенно, и я с трудом поборола желание освободиться из его рук, потому что он не понимал. Как он мог? Он не знал моего дядю по-настоящему, не понимал, что именно я потеряла.

Я пыталась сглотнуть, но горло сжалось от слез. Я сжала кулаки, как будто сила могла помочь держать горе под контролем.

— Черт.

Я прекрасно справлялась, конечно, я скучала по Джену, но не впадала в жалость к себе. Я побеждала, и то, что я еще держалась, наполняло меня гордостью. Однако у меня не осталось сил справляться. Холодность Эвана вышибла меня из седла, и я внезапно стала нервной и потерянной во всех смыслах. Я хотела выйти из этого странного треугольника, состоящего из меня, Эвана и Кевина, но не могла пошевелиться.

Я знала, что дядя Джен всегда был за меня. Он всегда меня понимал, всегда был готов меня спасти.

Но его не было рядом, и, к моему ужасу, по щекам потекли слезы.

— Энжи, — пробормотал Эван. — Детка, все нормально.

Я не имею понятия, как это случилось, но вдруг мое лицо прижалось в груди Эвана, он меня обнимал, рукой гладил по спине, а его голос лился на меня бальзамом, призывая выплакаться. Он говорил, что все будет в порядке. Я буду в порядке.

Я прижалась к нему, впитывая предлагаемое им утешение. Его тело было жестким, твердым и сильным, и я не хотела его отпускать. Я хотела втянуть его силу и сделать ее своей.

Но потом у меня потек нос, и я отстранилась, боясь испачкать его дохрелионнодолларовый костюм.

— Спасибо, — выдавила я, или, по крайне мере, попыталась. Не думаю, что слова действительно прозвучали, потому что, посмотрев на него вверх, я увидела дружеское беспокойство. Нет, это был жар. Это было желание. Живое, чистое и совершенно однозначное.

И оно было достаточно необузданным, чтобы прожечь во мне дыру.