Мне понадобилось целых пять минут, чтобы понять, что я все еще держу в руке телефон.

Я открыла сообщения и, несмотря на свое смущение, улыбнулась.

«Только приземлился. Ты в порядке?».

Я напечатала ответ: «Думаю, выживу». Но потом заколебалась. Я хотела изменить сообщение, прежде чем отправлять. Хотела рассказать Флинну о том, что сейчас произошло с Эваном, о котором он наслушался до тошноты со времени нашего шестнадцатилетия. Про то, как я вижу призрак Джена за каждым углом. О том, как ненавижу смерть и похороны, и что мечтала быть бегуном, просто натянуть кроссовки и бежать.

Однако ничего этого я писать не стала и отправила сообщение.

«Буду в десять».

Я не смогла сдержать улыбку. Он действительно хорошо меня знал.

«Все нормально, люди умирают. Я не оставлю тебя одну».

«Кевин отвезет меня к себе».

Перед следующим сообщением была небольшая пауза, и я понимала почему. Я провела слишком много ночей, донимая его своими рассказами о том, что Кевин практически идеален, и я идиотка, раз подумываю его оттолкнуть.

«Ты этого хочешь?».

Конечно же, я этого не хотела. Я хотела Эвана. Его голос у моего уха. Его руку на моей спине. Я хотела вернуться в то место в небе, и вдруг страшно испугалась, что он был единственным, кто мог отвести меня туда.

Я жестоко застучала по кнопкам. Я не хотела заниматься самоанализом по смс. Ни в коем случае.

«Пора идти. Поговорим позже».

Я поставила на телефоне режим «не беспокоить» и засунула его обратно в сумку. Если он напишет, я не хочу об этом знать. Я подняла глаза как раз вовремя, чтобы заметить, что Кевин поднялся во дворик и озадаченно на меня смотрит. Это не сильно меня удивило. Я чувствовала себя разбитой, не говоря уже о смущении и неудовлетворенности и, более того, чувстве легкой вины из-за этого приятного, странного и совершенно неожиданного происшествия с Эваном. К сожалению, я не успела надеть маску, прежде чем он успел меня заметить.

— Ты выглядишь усталой, — сказал он, нежно улыбаясь и беря меня за руку. — Пошли.

— Усталая — это эвфемизм для слова раздавленная?

— Что я могу сказать? Я не силен в языках.

Мой смех был искренним.

— Ты хороший человек, агент Уорнер, — произнесла я. — Ты заслуживаешь лучшего, чем такая развалина, как я.

— Может, я люблю чинить. — Он поднял мою руку и поцеловал пальцы. — Тебе нужно уехать. Пошли. Я уже сказал Петерсону, что украду тебя, — добавил он, имея в виду всегда присутствующего, но редко заметного дворецкого Джена. — Он позаботиться об остальных гостях.

Я позволила ему отвести меня к двери. Гости уже уходили, и некоторые из них обнимали меня и говорили слова соболезнования. Кэт подоспела, когда мы подошли к холлу.

— Вы уходите?

— Ей нужно убраться отсюда, — сказал Кевин. — Я отвезу ее к себе.

— Отлично, — ответила Кэт ровным голосом, но в ее глазах стоял вопрос.

Я бы хотела ответить на него. Возможно, это было банальностью, но мне бы помогла ночь с мороженым, маникюром и разговорами о мужчинах.

— Тебе станет легче, — пообещала Кэт, затем обняла меня.

— Мне говорили.

— Завтра, — сказала она, — мы встречаемся за кофе, ладно?

— Само собой, — подтвердила я, потому что как можно отказаться от сочувственного кофе с лучшей подругой?

Я не видела Тайлера или Коула, и, поскольку была согласна, что мне нужно выбраться отсюда, то с готовностью поспешила к двери, ведь все равно увижу их через пару дней у юриста. Я до сих пор не могла думать о завещании, может, после оглашения мне полегчает.

Я услышала Эвана еще до того, как увидела его: этот низкий бархатный голос я узнала безошибочно. Меня переполнило желание сбежать. К сожалению, он был прямо у входной двери.

— Я понимаю, — говорил он. — Но здесь не подходящее место.

— Это всего лишь гребаная лицензия на алкоголь. Я не могу привлечь достаточно посетителей, чтобы приносить нам необходимую прибыль, и не могу получить лицензию без…

Теперь я могла его видеть и стала наблюдать за тем, как он перебил толстого мужчину с куньим лицом, положив тому руку на плечо.

— Сейчас не время, но я позабочусь об этом, обещаю.

— Серьезно?

Я видела, как на щеке Эвана дернулась мышца.

— Ты сомневаешься в моем слове?

Толстый испугался, что мог обидеть Эвана.

— О, нет. Я не хотел…

— Это не проблема, — голос Эвана снова звучал спокойно. — У меня есть несколько должников, которым я могу позвонить. Мы разберемся с этим.

Толстый кивнул.

— Я твой должник. Я знаю, что я твой должник.

Эван заметил меня. Он всего лишь перевел взгляд с толстого на меня и обратно.

— Завтра, — сказал Эван, — мы поговорим.

Затем он повернулся ко мне, успешно игнорируя толстяка, который выскользнул за дверь с опущенными от облегчения плечами.

— Энжи. — Его голос ударил меня, словно сильная, твердая рука, и я почувствовала жар в своем теле при воспоминании о его прикосновениях.

Его глаза переместились на Кевина.

— Агент Уорнер.

— Хорошая речь, — сказал Кевин. Он протянул руку. — Ты убедительный человек.

— В моей работе хорошо оплачивается умение убеждать людей делать по-моему, — сказал Эван.

На мгновение мне показалось, что он проигнорирует протянутую руку Кевина. Но потом Эван протянул свою, и я увидела разбитые покрасневшие костяшки. Я не могла поверить, что не заметила этого раньше, и постаралась обвинить в этом темноту. И тот факт, что меня занимала только его близость, его прикосновения и мои бушующие гормоны.

— Эван! Что случилось?

— Уличная драка, мистер Блэк? — спросил Кевин, и эта шутка прозвучала для меня довольно грубо.

— Если бы, — легко парировал Эван. — Второй участник был бы в плачевном состоянии. — Он осмотрел свою руку. — Я бы сказал, я легко с ним разделался.

Секунду или две эти двое просто смотрели друг на друга, и неприятное напряжение заполнило пространство между ними. Известная война Алой и Белой роз не шла ни в какое сравнение с войной двух альфа-самцов, и меня не покидало ощущение, что я была корнем проблемы.

— Дурацкая шутка, — фыркнула я. — Серьезно, Эван, тебе стоит промыть раны. И бога ради, Кевин, ты можешь не быть таким придурком?

Он перевел взгляд на меня.

— Прости.

— Все нормально, — заявил Эван. — На самом деле я помогал подруге с машиной. Рука соскользнула, а двигатель все еще был довольно горячим. Было неприятно, но я выживу.

— Тебе стоит быть осторожнее, — предостерег его Кевин.

— Я всегда осторожен, — мягко ответил Эван, — но дерьмо случается.

Он был прав, смерть Джена была настолько дерьмовой, насколько это возможно.

На мгновение между нами повисла неловкая тишина. Потом Кевин обнял меня за плечи.

— У нее был чертовски тяжелый день. Мы собираемся уехать отсюда.

Я ждала, что Эван попрощается со мной, все еще надеялась, что он сделает шаг навстречу и настоит, чтобы я осталась с ним здесь, ведь не мог же он просто отпустить меня с Кевином. Но он просто стоял. Не было ни знака, ни намека, что это был тот же мужчина, который разбудил мою чувственность во дворике. Мужчина, чей голос говорил мне лететь, и от чьих прикосновений я вспыхивала так же, как сегодняшний фейерверк.

Я была слишком усталой и раздавленной, чтобы понять или хотя бы подумать об этом. Я чувствовала лишь печаль.

— Попрощаешься за меня с Тайлером и Коулом?

— Конечно, — сказал он, и, хотя его голос был нежнее, чем обычно, я заметила: он не сказал, что мы скоро увидимся или что я встречусь с ребятами на днях. Очередное столкновение с жестокой реальностью: все изменилось. Джен был нашей точкой пересечения, и теперь, когда его не стало, я отправлялась в свободное плавание.

Я схватила Кевина за руку и поспешила выйти на улицу до того, как слезы, с которыми я боролась, вырвутся наружу.

Когда мы зашли в лифт, Кевин несколько раз нажал кнопку первого этажа, словно хотел как можно скорее отсюда убраться.