Затем отнял руку, улыбаясь моему возмущению.

— Терпение — добродетель, Лина. А еще один из афродизиаков.

— Может быть, — прошипела я язвительно. — Но, если ты не заметил, с тобой мне не нужен афродизиак.

— Приятно знать.

Эван подошел ближе и скользнул по мне взглядом. Я пыталась сдержаться, но, черт бы его побрал, моя грудь налилась, а соски затвердели. Когда он дошел до промежности, моя вагина сжалась от неудовлетворенности — ведь он даже не прикоснулся ко мне.

— Нужно сделать так, чтобы ты всегда была такой, — произнес он низким и хриплым голосом. — Сексуальной, мокрой и желающей меня.

Я сглотнула и, клянусь, приложила все силы к тому, чтобы не скользнуть собственным пальцем под низ купальника.

— Я такая всегда, — ответила я, потому что он это и так знал, а еще потому, что не было нужды скрывать от этого мужчины хоть что-то.

— Рад это слышать, — сказал он. — Учитывая, что со мной то же самое. Ты заставляешь меня гореть, Лина.

Эван кончиками пальцев провел по моему плечу, после чего лениво скользнул ими по руке вниз, вызывая у меня мурашки. И когда я начала прикрывать глаза, он убрал руку прочь. Я моргнула несколько раз, желая большего, но он лишь покачал головой.

— Думаю, пока достаточно, — сказал он кокетливым голосом.

— Ты козел, Эван Блэк. Ты же знаешь, да?

— Уж поверь мне, милая, меня называли куда хуже. — Он нежно меня подтолкнул. — Идем, мне нужно начать готовить ужин.

— Может, мне подождать здесь? Шезлонг довольно комфортный. Я могу закончить то, что ты начал.

— Ну уж нет. — Он взял меня за руку и притянул ближе. — Я хочу, чтобы ты изнывала от желания, детка. Никаких прикосновений. Твоя вагина принадлежит мне. Твой оргазм принадлежит мне. Я хочу, чтобы все удовольствие, которое испытывает твое тело, доставлял тебе я. Ты меня понимаешь?

Я кивнула, внезапно почувствовав, как подгибаются колени, и причиной тому была не качающаяся яхта. Пришлось признать, что, хоть я и была не удовлетворена, нельзя отрицать, что обещание в его словах того стоило.

Я схватила плюшевый плед со спинки кресла и последовала за ним на кухню. Ах да, он не раз повторял, что это камбуз, но какая разница. Как он и обещал, на тарелке был нарезанный бри вперемешку с крекерами и фруктами, которыми мы перекусывали, пока он готовил обещанный ужин. Он то отрезал кончики у фасоли, то пробовал запекающийся картофель, то приправлял стейки. Я молча наблюдала за ним, потягивая вино и не переставая удивляться тому, сколько же у него лиц, как явных, так и скрытых. Мне хотелось знать о нем все и, прежде чем передумала, я задала главный вопрос, который мучил меня.

— Эван, почему ты говорил, что быть с тобой опасно?

Он вскинул на меня взгляд и отставил бутылку, которую собирался открыть.

— По многим причинам, — ответил он, и в его голосе мне послышалось предостережение.

— Я хочу знать.

— Ты передумала ехать в Вашингтон?

— Что? — Я затрясла головой. — Нет, с чего ты взял?

Он задержал на мне взгляд, и, хотя я пыталась прочитать его мысли, так и не смогла разгадать его выражение лица.

— Не важно, — наконец ответил он. — Не обращай внимания.

Я взяла бокал из его рук и сделала глоток. В этот момент мне захотелось отказаться от этой идеи. В конце концов, он прав. Я не останусь. Через три недели меня уже здесь не будет. Так не все ли равно, удастся ли мне заглянуть под эту броню, чтобы увидеть его настоящего?

Но нет. Это имело значение. И еще какое, хотя я и не знала наверняка почему.

— Это из-за твоего бизнеса?

— Ты имеешь в виду стриптиз-клуб?

— Я имею в виду все, что делает тебя таким опасным.

Он облокотился на столешницу и отпил вина из своего бокала, не отрывая от меня глаз.

— Думаю, я знаю одного агента ФБР, который вбил в твою головку эти мысли.

Я облизнула губы, уже жалея, что начала этот разговор.

— Послушай, это не важно. Я не хочу портить нам ужин.

— Я еще не поставил жариться стейки, у нас предостаточно времени.

Поставив бокал, он пересек камбуз и, оказавшись напротив меня, оперся на барную стойку.

— Итак, что тебе сказал Кевин?

Я не хотела отвечать, но знала его достаточно хорошо, чтобы понимать — он не отстанет.

— Он сказал, что ФБР у тебя на хвосте, и что ты вляпался в кучу неприятностей. Он не вдавался в подробности.

— И ты ему поверила? — В его голосе не было ни единой эмоции. Ни злости, ни раздражения. Ничего. Он просто задал вопрос скучным голосом.

— Я этого не говорила. Все, что я хочу знать — почему опасно быть с тобой рядом.

— Потому что это правда.

— Эван...

— Что? — Его интонация едва заметно изменилась, голос стал чуть более хриплым. — Хочешь, чтобы я наполнил твой бокал и рассказал сказку на ночь? Что-то, что поразит тебя? Нечто, что позволит тебе чувствовать себя ближе к парню, от которого у тебя крышу сносит?

Я отвела взгляд, потому что — да, с этого все и началось. Но теперь мне хотелось намного большего.

— Тебе как, вкратце изложить? Что-то вроде истории о мальчишке, семья которого вляпалась в полное дерьмо, когда он и школу-то закончить не успел? И которому пришлось браться за любую работенку, чтобы заработать лишний доллар, а иначе его семья пошла бы побираться. Наркотики, ворованные продукты, угнанные тачки, и сама можешь додумать, что еще. Может, история окажется совсем и не сказочкой, а?

Он говорил быстро, но каждое его слово было взвешенным. Я же изо всех сил, еле дыша, пыталась прочитать за всем этим потоком слов важные крупицы правды, понимая, что он открывает мне свою настоящую суть, истинного Эвана Блэка.

— А потом его арестовали и отправили в один из трудовых лагерей для малолетних преступников. Перепуганного до усрачки, и там он огреб по полной. Но давай перепишем концовку. Давай сделаем так, будто это не страшная сказка. Добавим немного иронии. Представим себе, что он встретил там таких же мальчишек. Еще двоих, с кем жизнь обошлась так же, и они подружились, да так, что стали не разлей вода. И уже стало не так страшно. Почти совсем.

Коул. И Тайлер.

Я помню, Джен говорил мне, что это троица сдружилась в каком-то лагере еще подростками. Вот ведь черт.

— А потом, когда они подросли и поумнели, — продолжал он, огибая стойку бара и направляясь ко мне, — они научились обходить систему. Рисковать. Делать что угодно, лишь бы выжить, потому что знали, что вселенная играет не по правилам.

Он оказался прямо напротив меня, от него исходил жар и сила, но он полностью владел собой.

— А если вселенная плевать хотела на правила, то какого черта они должны были им следовать?

— Никакого... — пролепетала я, от давления у меня в ушах стучало.

Он погладил мои обнаженные руки и, несмотря на то, что я накинула плед поверх банного халатика, мне казалось, я стою голышом.

— Тебе не нужен тот, с кем безопасно, Лина, — он проговорил низким голосом. — Не так ли?

— Нет.

— Тебе нужен тот, кто живет на грани. Это тебя заводит? — Его пальцы дразнили меня, играя застежкой у самой шеи.

— Да, — уступила я, когда он сдернул плед с моих плеч. Тот растекся на полу белой плюшевой лужицей. Ладони Эвана ласкали мои руки, скользя вверх и вниз, и волны жара окатывали меня вовсе не из-за силы трения.

— Тебе нужен мужчина, который любит летать, — продолжал он, обводя кончиком пальца изгиб груди вдоль края бикини.

У меня перехватило дыхание, кожа словно загорелась. Под крошечным кусочком ткани затвердели соски.

— Тебе нужна опасность. — Он скользнул пальцем под ткань и стал дразнить сосок, вынуждая меня резко вдохнуть. — Тебе нужно знать наверняка, что мужчина в твоей постели играет не по правилам. — Его палец скользнул ниже к животу, к завязкам плавок.

Я покачнулась и сменила позу, расставив ноги шире. Я чувствовала, что краснею, когда услышала тихий, до боли знакомый смешок.

— Скажи, что я прав, — потребовал он, хотя и так знал, что это правда.