Из дома его забрала не настоящая «скорая помощь», - те приехали чуть позже и уже никого не застали. Это была их машина - Добрых Врачей. Они каким-то образом узнали о нем и поспешили за ним ... Они забрали его и неизвестным путем привезли в это ужасное место.

Теперь он полностью в их власти.

Мы вас едва спасли ...

УМЕРЕТЬ ОТ ОБЫЧНОГО ПЕРИТОНИТА БЫЛО БЫ СЛИШКОМ ЛЕГКО - СЛИШКОМ БЫСТРО. СКОРО НАЧНЕМ, НО МЫ НЕ БУДЕМ торопиться, ЧТОБЫ растянуть удовольствие (НАШЕ И ТВОЕ) - ПРАВДА? ПРАВДА? .. ПРАВДА ...

Герман вздрогнул, внезапно поняв, куда исчезают люди - десятки людей ежедневно в стране. Их забирают Хорошие Врачи ...

Рация Их «скорой помощи» (нет, на их машине написан не «скорая», а «добрая помощь») перехватывает вызовы, и они пытаются прислать свою машину раньше, чтобы потом привезти больных сюда ...

Герману вдруг показалось, что противоположная стена стала прозрачной, и он увидел другую палату - гораздо больше, чем эта. В ней стояло десять или двенадцать кроватей - столько он смог рассмотреть - другие терялись в темных углах, что заслонялись странными тенями. В палате были люди ...

«Ты еще не с ними, ты здесь новичок, Герман», - прошептал кто-то в его голове.

МЫ НЕ БУДЕМ торопиться ...

Герман смотрел в сумерки палаты, проявилась через стену, как изображение на фотобумаге, опущенном в ванночку с проявителем. Стена словно превратилась в огромную мрачную эфемерную картину, - казалось, что эта палата стала продолжением той, где лежал Герман.

«Присмотрись, Герман, к этим людям ... - настойчиво шептал голос. - Все они когда-то начинали с твоей палаты ... »

Сначала Герман не мог понять, чем заняты те, кто шевелится, - их было больше половины, остальные лежали неподвижно на грязных, ничем не застеленных матрасах. Наконец, ему удалось рассмотреть молодого человека двадцати лет, полулежала на кровати. Ее лицо было возвращено в сторону Германа (возникало ощущение, что парень смотрит прямо ему в глаза).

Каждые несколько секунд тот закрывал, а затем снова открывал воспаленные глаза, словно в них попало по горсти соли. Закрыл ... открыл ... закрыл ... открыл ... - парень проделывал это с четкой регулярностью метронома - закрыл ... открыл ... На него было тяжело смотреть; у Германа самого защипало в глазах.

«Что же он делает?»

... закрыл ... открыл ... раз ... два ... раз ... два ...

«ЧТО ОН ДЕЛАЕТ?!» - внутри у Германа зашевелилось что-то мерзкое, поднимаясь к горлу ритмическими волнами. «Ты уже начал понимать, Герман, - снова появился шепот, - разве нет? Однажды, его, как и тебя забрали сюда Хорошие Врачи ... Ты уже рассмотрел и прекрасно понял, что он делает ... и ЧТО с ним сделали Они ... Если он прекратит моргать, - умрет от удушья; он должен делать это каждые пять секунд - днем, и ночью, даже во сне. Наверное, он давно уже умер бы, но у него укрепился рефлекс - он уже никогда не сможет перестать играть в эти смешные зажмуркы. Похоже, Хорошие Врачи считают смешным, - а ты? Парню просто закоротило в мозгу несколько нервных окончаний ...

Но посмотри еще на сидящего за ним ... »

Герман увидел человека с таким сосредоточенным выражением лица, что оно напоминало маску из окаменелой кожи; на виске поблескивала капелька пота, чуть выше пульсировала напряженная выпирающая жилка. Мужчина смотрел куда-то в сторону, иногда его взгляд перемещался под ноги, а потом возвращался к прежней точки. В правой руке он все время сжимал нечто похожее на резиновую грушу. Правый рукав его грязно-коричневой пижамы был отрезан, из него выпирало распухшее предплечье, что напрягалось и розслаблювалося в такт сжатия груши. Казалось, натянутая на гипертрофированных мышцах кожа, может в любой момент лопнуть; натруженное предплечья опоясывала густая сеть огромных вен. Герман заметил, что от груши отходят две трубки: одна прозрачная, очевидно, пластиковая, другая - резиновая. Обе трубки вели в отверстие пижамной куртки на уровне груди, слева. Прозрачной трубой бежала очень темная красная жидкость.

«Теперь у него такое сердце, новое, придуманное Добрый доктор ...» - подтвердил шепотом знакомый голос.

Герман был поражен. Наверное, в этом жутком мире Добрых Врачей были возможны абсолютно все эксперименты над людьми, - это был их Мир.

Врач, осматривавший Германа, раз спросил:

- Как вы чувствуете себя?

Герман встрепенулся, словно вышел из транса. Прозрачная стена снова стала обычной.

Что это было? Мгновенное, но лежащее в субъективном времени бред? Может, у него сильный жар? Сколько прошло времени?

Герман перевел взгляд на врача. Его голос звучал вполне нормально, и выглядел тот без намеков на профессиональное безумие - обычный врач в белом халате, немного похож на Айболита из детской книжки.

Герман выдавил кислую улыбку:

- Неплохо, но могло быть и лучше.

- Готовьте пациента к переливанию крови, - сказал он медсестре, которая заглянула в палату.

В Германа защемило в груди.

- Это обязательно? - он попытался поднять голову с подушки, но боль сковывала движения.

- Лежите, - приказал врач, заметив его попытку подняться, и снова обратился к медсестре: - Выясните по анализам группу и резус-фактор.

- Но я ... - снова начал Герман.

- Всего несколько часов назад вы перенесли тяжелую, очень тяжелую операцию. Вам нельзя делать резких движений - успокойтесь! - врач сказал это мягко, но последнее слово - с нажимом.

ОНИ СОБИРАЮТСЯ СДЕЛАТЬ ЕМУ ПЕРЕЛИВАНИЕ!

Германа охватил животный ужас.

«Они уже начинают, Герман, - но не будут торопиться ...»

Хорошие Врачи.

Он снова перевел глаза на врача. Почему он остался? Почему не пошел вслед за медсестрой?

«Чтобы проконтролировать тебя, чтобы ты ничего не натворил - чего-то, что не входит в их планы».

На круглом лице врача блуждала странная улыбка: сдержанное предчувствие чего-то, что должно было вскоре произойти.

- Может ... - нерешительно подал голос Герман, - можно обойтись без этого?

- Что? .. - врач остановился и удивленно посмотрел на него.

- Наверное, переливание не единственный способ ... - Герман лихорадочно соображал, подыскивая хоть какие-то аргументы.

- Знаете что, уважаемый, - врач решительно подошел к его кровати. - Давайте каждый будет заниматься своим делом!

Он был небольшого роста, но сейчас возвышался над Германом, как неумолимый великан.

Собрав всю силу воли, Герман сказал, чеканя каждое слово:

- Я не хочу.

Врач медленно приблизил к нему лицо, его глаза округлились. Герман увидел, что у него больше нет ресниц.

- Мне показалось, или вы действительно что-то сказали? - громко прошептал тот.

«Герман, он начинает злиться! И посмотри же на него внимательно - он ненормальный! .. »

- Я…

«Он опасен! ..»

- Я не хочу ... НЕ ХОЧУ!

- МОЛЧАТЬ! - взревел врач. - Здесь я решаю! Если каждый начнет диктовать мне, что делать а что - нет, хотеть чего-то или не хотеть! .. - его глаза постепенно становились выпуклыми, словно стекла. - Ты мой пациент! Мой больной! Я решаю! Понял?! Ты мой, мой! .. МОЙ!!!

ТЫ НАШ ... НАШ ... ЗДЕСЬ решает только МЫ!!! ТОЛЬКО МЫ!!!

Герман сделал попытку вновь поднять голову ...

... и неожиданно получил сильный удар между глаз! ..

Затем холодная и твердая рука врача (которая сейчас вряд ли уже была рыхлой и розовой) с силой вдавила его голову в подушку. Над Германом завис перекошенное от бешенства лицо.

- Хочешь лошадиную дозу наркоза?!!

Он потерял дар речи; низ живота пронзила ужасная боль.

В этот момент двое огромных санитаров в палату вкатили аппарат для переливания крови.

«Это Помощники, это их помощники ...»

- Нет Остановитесь! .. - запротестовал Герман с новыми силами и, забыв о боли в животе, попытался оттолкнуть от себя врача, продолжал вдавливать в подушку голову своей твердой холодной клешней.

Он отверг Германа на место и ударил снова.

ВАМ НЕЛЬЗЯ делать резких движений ...