Бесспорно, он не ошибся.

Два длинные в его жизни месяца Герман боролся, стараясь не думать и не обращать внимания, но через два месяца и три дня сдался, - жить как раньше было уже НЕВОЗМОЖНО.

Тогда у него еще не возникло мысли, что тест мог принять СПИДа-то другое.

И что Хорошие Доктора уже идут по его следу.

* * *

- Мне нужен отпуск, - сказал Герман без предисловий, сев в кресло напротив директоров стола.

- Я надеюсь, ты шутишь. Первое апреля давно прошло.

«У меня теперь каждый день 1 апреля ...»

- Мне необходима эта отпуск. Крайне необходима.

- Забудь об этом не может быть и речи, - сидящий по другую сторону стола, будто по другую сторону баррикад (по крайней мере Германа ситуация вызвала именно такую ​​ассоциацию), категорически покачал головой.

Они были с Германом сверстниками, еще несколько лет назад считали друг друга близкими друзьями; формально оставались такими и сейчас. Формально.

Все изменилось, когда они основали собственную страховую компанию. Доля Германа в бизнесе на целый нолик в конце уступала сумме его партнера, поэтому он считался лишь второй человек, не равноправным партнером, а вторым. Об этом недвусмысленно сообщал один почти неприметный пунктик соглашения сторон, о котором, в свою очередь, конечно же, позаботился Алекс (некоторая доля справедливости в этом была - бизнес есть бизнес, а распределение доходов в нем не последнее дело, - адекватное распределение). Впрочем, «пунктик» был далеко не единственной причиной.

Уже вскоре после презентации новоиспеченной компании их дружба превратилась в сдержанные отношения директора и зама.

- Мне никогда это не было так нужно, как сейчас.

- Геро, опомнись! Начало финансового года, куча работы! - Алекс уже не на шутку встревожился. Наверное, изменения, которые произошли с Германом, не остались незамеченными.

- Я не шучу, - настойчиво сказал Герман. Настойчиво, но все-таки смотреть в глаза Алексу избегал. - не шучу.

- не шутит ... Постой-постой, ты женишься?

Германа внутренне передернуло, словно он только сейчас почувствовал, насколько они с Алексом удалились в последнее время. Даже обычные знакомые - не друзья, а знакомые - почти никогда не узнают о таких событиях в последнюю минуту. И предполагая, что Герман вот-вот может жениться, Алекс даже не стушевался.

- Нет. Я не женюсь.

- Ха! Какого числа, конспиратор? Трех дней хватит?

Герман чувствовал нарастающее раздражение, как он превратился в бутылку шампанского, поставленную на раскаленное железо.

- Нет - сказал он, пытаясь сохранить внешнее спокойствие, но, видимо, не слишком успешно, поскольку взгляд Алекса сразу изменился. - не женюсь.

- О, черт, тогда в чем дело? Больной?

Герман отрицательно покачал головой.

- Возникли серьезные проблемы? - на этот раз в голосе Алекса Герману послышались нотки дружеского участия. Если бы все это происходило хотя бы года три назад ...

Герман промолчал, хотя в душе вспыхнула кратковременная борьба.

«Нет, друг, ты первым бросишь в меня камень, это я знаю точно».

- Прекрати морочить мне голову. Скажешь, наконец, что происходит?

Герман отвел глаза в сторону. Не потому, что боялся встретиться взглядом с Алексом, - не хотел выдавать свою уверенность, что в данную минуту что-то окончательно менялось в их отношениях. Он готов был поклясться, что когда закроет двери этого кабинета, между ними все будет по-другому.

- Это не имеет значения.

- Не имеет значения? И это все, что ты можешь мне сказать? - Алекс встал перегнулся через стол, потом снова сел. На лице отразилась смущение. - Не хочешь говорить даже мне ... - на этот раз он уже не спрашивал, а констатировал. - Даже мне ...

«Да, друг, даже тебе», - с мрачным сарказмом подумал Герман, а вслух произнес:

- Поверь, я действительно не могу.

- Но что за спешка? Непонятно ... - в последнем слове холодное отчуждение - вот теперь это снова привычный Алекс. - Хорошо, а если я отвечу «нет»?

Герман несколько удивленно поднял голову. Хотя разве он ожидал другой реакции своего партнера? Пардон, старшего партнера.

Теперь между ними словно материализовалась ледяная стена.

- Это ничего не изменит, я все равно пойду. Мне нужно месяц ... или два.

- Значит, ты в любом случае собирался сделать по-своему и тебе все наплевать - я правильно тебя понял?

- Если вопрос только в этом - да ...

- Да? - Алекс неестественно выпрямился в своем кресле. - Ты далеко заходишь.

Теперь стена отчуждения превратилась в целый айсберг враждебности.

- А если ... - начал Алекс и запнулся. Видимо, что-то еще мешало переступить через много лет дружбы.

Наконец он произнес, чеканя каждое слово, словно выплевывая свинцовые пули:

- Если все-таки пойдешь ... И без объяснений ... - он сделал паузу, - потеряешь свою долю в деле, понял?

Вот оно: окончательный разрыв, полный и бесповоротный.

«Ну и прекрасно! Давно пора ... »- Герман даже почувствовал какое-то облегчение. Молча встал и вышел из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь.

Пожалуй, даже слишком подчеркнуто.

* * *

Посетителей в баре было мало - только Герман и две пары, что, очевидно, как и он, умышленно пришли к началу здешнего «часа пик».

Герман сидел в углу зала, всматриваясь в наполовину опустевшую бутылку французского коньяка. Бармен Павлик (или Пол, как он представлялся новым посетителям) сегодня был немного удивлен двумя обстоятельствами. Во-первых, неожиданным появлением постоянного и дорогостоящего клиента (главное, щедрого практически всегда) таким необычным для него время. Во-вторых, его (Германа) заказу - целая бутылка коньяка, - а он, как известно, напиток не из легких. Видимо, у парня какая-то лажа, мелькнула мысль у Пола. В чувака жестокий депресняк.

Внешне так и выглядело: молодая тридцатилетняя человек, немного не в настроении, сделала заказ и, сев за самый дальний столик, углубилась в свои мысли. Герман был похож на одного из тех парней, что обычно сразу привлекают внимание женщин. Черты лица имел почти правильные, однако с некоторой несовершенством, как небрежный мазок на полотне художника, добавляет картине индивидуальности. Он был высокий и немного худощавый (это тот тип стройности, когда лишние пять-шесть килограммов только испортили бы впечатление) темно-зеленые глаза, на первый взгляд (только на первый), резко контрастировали с кожей лица, блидуватисть которой подчеркивало твердое черные волосы. В конце концов, внешность Герман не ассоциировалась с крутыми ребятами из боевиков или героями любовных историй. Это был немного другой тип мужской привлекательности, предназначенный для женщины-домохозяйки, мечтает о «правильного» надежного мужчину, с которым можно прожить до глубокой старости. Очевидно, это было еще одной чертой, которая просматривала изнутри и заставляла обращать многочисленные взгляды в сторону Германа практически всех женщин, окружавших его.

Но уже через несколько секунд большинство из них раз и навсегда теряли к нему интерес, по крайней мере как к мужчине. Чем, по сути, была эта черта, определить невозможно, поскольку основным свойством всех разновидностей внутренних флюидов является их неуловимость.

То есть он не был тем парнем, что снится по ночам пятнадцатилетним девочкам-подросткам.

И дело не в том, что сейчас он выглядел таки «убитым». Даже бармен этого заведения давно определил, что у него не все хорошо вообще. «Личная жизнь», - невольно решил Пол, когда Герман впервые посетил этот бар около года назад.

И был абсолютно прав.

Бесспорно.

А Герман в сотый раз прокручивал в голове последний разговор с Алексом. Мосты сожжены, восстановлению не подлежат. Необратимые процессы ... В памяти ярко сохранился холод уже ничем не прикрытой враждебности, может, даже ненависти, которые пожирали, как голодный монстр, останки их с Алексом отношений. Впрочем, это давно назревало. Не хватало только последнего толчка, чтобы сорвать нарыв. И все же сорвало! Нет ничего хуже врагов, чем бывшие друзья. Неизвестно, сколько бы все это тянулось, если бы не ...