Люди других лагерей — и последователи его учения, и почитатели его таланта — сходились в другом: последним рефлексом Толстого было движение к перу, к бумаге, к писанию; позиция пальцев его была такова, что между изогнутым указательным и поджатым к ладони средним пальцем можно было предположить наличие пера или карандаша. Такова сила условного рефлекса: сознание гаснет, взор заволакивается туманом, выдох уходит изо рта, а вдох не идет ему на смену, и, несмотря на это, пальцы сжимаются в привычную складку «и тянутся к перу, перо к бумаге, мгновенье — и стихи свободно потекут»…

Два раза я ставил точку, чтобы закончить эту книгу, теперь в третий раз. Каждый раз от малейшего толчка в памяти возникают новые образы, случаи, мельчайшие подробности, которые разворачиваются в зарисовку, картину и требуют продолжения.

Бывает, что в обществе, особенно среди молодежи, просят, как просили дьячка Фому Григорьевича:

— А ну-те, яку-нибудь страховинну казочку! А ну-те, ну-те!

И хочется действительно что-нибудь рассказать — так на грех мастера нет, никак не вспомнишь, ни за что не зацепишься…

А в другой раз — куда там — мысль так разбегается, не удержишь — и примеры из пережитого, и рассказы современников, и литературные детали, и самые разнообразные случаи — по смежности, по противоположности, по аналогии — что только не вспомнится!

Двух собеседников вижу я перед собой, на двух читателей я рассчитываю. Один — это мой современник, который прошел вместе со мной по великой эпохе, голодал и гордился, терпел нужду и радовался удачам, поражался и восхищался как очевидец и исполнял свой долг как участник событий нашего времени. Такому читателю, может быть, будет интересно вспомнить неповторимое, воскресить полузабытое, восстановить в памяти плеск и шуршание кумачовых знамен нашей юности.

Обращаться к ним — наше право.

Другой образ читателя — это те, для кого наша юность стала легендой, былиной, они входят в жизнь и идут вперед, но при этом смотрят и вокруг себя и назад озираются — сопоставляя прошлое с настоящим, настоящее с грядущим. Это «племя младое, незнакомое», это «юноша бледный со взором горящим», это «молодые хозяева земли».

С ними поделиться — наша обязанность!