Я вдруг поняла, что нужно сменить тему, переключить его с имён на что-нибудь другое. Посему открыла свой рюкзак и начала хвастаться ему своими припасами.

— Так, Тим, смотри, что у меня тут есть: батончики! Их у нас сначала хотели изъять, мол, от них пить слишком сильно хочется, а где на пустынном Марсе воду брать. Но мы отвоевали. Вкуснятина! На, попробуй.

Я протянула Тиму «Сникерс». Он не взял. М-м-м, ладно, попробуем по-другому. Достала ещё один такой же, открыла упаковку и с выражением абсолютного блаженства на лице принялась жевать. Снова протянула такой же Тиму. В этот раз взял, осмотрел со всех сторон, но не раскрыл. Вернул его в мой рюкзак.

— Значит, не голоден. Правильно я тебя поняла? Тогда смотри — у меня ещё вода есть, — и я протянула ему флягу с водой. Правда, сначала я долила туда из бутылки, тоже выуженной из недр рюкзака.

Тим снял со своего пояса свою флягу, больше похожую на мягкий кожаный мешок, развязал, налил немного мутной водицы на ладонь, обтёр ею лицо, а затем отпил глоток из своей ёмкости. Гордый, значит.

— Тим, пойми, мне не жалко делиться с тобой своими запасами. Ты не поверишь, но я настолько рада тебя встретить, что, пожалуй, отдала бы тебе даже свой последний глоток. Просто понимаешь, так страшно умереть в одиночестве! — ой, что-то меня не туда повело.

О чём бы мне ещё с тобой поговорить? Особенно если учесть, что ты ни фига не понимаешь. О, так может, оно и здорово? Можно говорить всё, что наболело, и при этом не прослыть невежливой.

— Тим, скажи мне, а что мы теперь с тобой будем делать, а? Мы же не можем всё время тут сидеть и любоваться друг другом. Когда-нибудь еда и вода у нас закончатся. Ты знаешь как тут добыть новые? Слушай, а может ты в курсе местной географии? — я пальцем на песке нарисовала круглую планету и поставила крестик, обозначив наше местоположение. Весьма условно, конечно, ибо чёрт знает, в какой именно точке планеты мы находимся, но, надеюсь, он меня поймёт.

— Э-э-э...

— Эмма, — поправила я его.

— Э-эйгороменадорм.

— А, а я-то подумала, ты имя моё забыл. Так что скажешь, Тим, что дальше делать будем?

Мужчина резко поднялся на ноги и, (тут что, так принято?) даже не предложив мне знаками следовать за ним, пошёл в ту сторону, откуда я как раз пришла.

— Тим, — кричала я, бежа, нет, бегя, нет — на бегу, — Тим, ты выбрал неверное направление. Поверь мне, я знаю. Там только пустыня, песок и ничего больше. Есть ещё мой модуль и труп Войнса, но Войнс уже очень глубоко, а модуль даже я не починю: там топливо вылилось на песок, и теперь это просто обычная, хоть и большая, консервная банка.

Фух, наконец-то я с ним поравнялась.

— Тим, ты не мог бы идти помедленнее? Я не успеваю за тобой.

Он лишь искоса взглянул на меня, при этом, скорее всего, подумал, что говорить мне что-либо бесполезно — всё равно ничего не пойму, и пошёл дальше. Я же, хрипя от жары, мало того, что еле двигалась сама в таком темпе, так ещё и тащила рюкзак. А и в самом деле, я ж не одна буду это всё есть! Сегодня он гордый, а завтра у него вода закончится, еды я у него не наблюдаю вообще никакой, так что пусть тоже тащит. С этими мыслями я схватила его за руку и, развернув к себе, всучила рюкзак. Сама же пошла в выбранном им направлении уже налегке. Но не долго я отдыхала, ведь Тим снова опередил меня и, что хуже всего — без рюкзака. Я в это не верю! Как можно быть таким... таким... глупым? Там же то, без чего мы скоро умрём! Я развернулась. И в самом деле мой рюкзак остался брошенным позади нас.

— Ти-ии-им! — закричала я в полную силу. Он остановился, обернулся, усмехнулся и ждёт. — Чего ждёшь? — спрашиваю я, плетясь к рюкзаку. Взяла, дотянула до всё ещё ожидающего Тима и снова всучила ему.

— Неси! Нам без этого никак!

Он молча бросил его на песок. Даже не глянул вниз, всё также смотрит лишь мне в глаза.

— Ты издеваешься?

Молчит. Затем разворачивается и идёт дальше. Я тоже гордостью не обделена, но здравый рассудок всё же взял верх. Конечно, хотелось сделать вид, что мне до лампочки его выбрыки, и пусть потом сам локти кусает, когда проголодается, только вот, я же тоже проголодаюсь, и тогда уже мне будет не до уязвлённого самолюбия. Всё также еле поспевая за Тимом я пыталась объяснить ему, что из нас двоих мужчина именно он, а значит, ему и полагается носить тяжести.

Он делал вид, что он — мой тамагочи. Вот именно из-за этого я с последним и поссорилась. Я коварно усмехнулась: кто со мною в ссоре, тот долго не живёт! И «марсоход-2027» лишнее тому подтверждение. Не люблю говорить в пустоту!

— Тим! — в очередной раз я остановила нового знакомого. — Понимаю, что я не девушка твоей мечты, иначе ты бы совершенно точно постарался произвести на меня впечатление и не заставил бы нести эту тяжесть, но пожалуйста, у меня уже просто нет сил!

Я одела свой рюкзак ему на спину, как и полагается носить такие сумки. Тим не сопротивлялся, только наблюдал и позволял себя навьючивать. Когда я закончила и довольно кивнула, молча сбросил его снова на песок. И пошёл. Всё! На этом я остановилась. Поняла, что манипулировать им пока я не научилась, соответственно, закинула ношу на спину и, не молча, нет, пошла рядом.

— Все вы мужики одинаковые! Что тут, что там. Вам бы только на шею нам, женщинам, усесться и ножки свесить. Мы вокруг вас должны крутиться, суетиться, быть всегда в лучшем виде, чтобы ваше тонкое чувство прекрасного не поранить. А как помочь нам, так в кусты! Вот именно из-за этого так много женщин и сочиняют фантастические романы о пришельцах, эльфах и всяких там героях, потому что от вас не добьешься ни помощи, ни понимания. Так вот, вернусь, обязательно им всем расскажу, что инопланетяне — такие же м... м... мужики, одним словом. И всё, на том и прекратит своё существование прекрасный жанр! Мало того, что ты не хочешь меня услышать, что в ту сторону идти не следует, так ты ещё и лентяй. Неженка. Вот попросишь ты у меня попить. Хрен я тебе дам, а не водички.

Тут я споткнулась и упала. Он заметил, но даже руку не подал. Так и шёл вперёд, бросив на меня пару раз взгляд через плечо: иду я там или нет. Я расплакалась. Обидно! Такой красивый снаружи и такой... внутри. Не буду его догонять. Вот не буду. Смысл? Отдохну немного, и снова пойду в ту сторону, куда шла до этой судьбоносной встречи. Сейчас, только поплачу ещё немножко...

Солнце тем временем клонилось к горизонту, и по опыту я уже знала, что осталось всего пару часов до ночи. А может, догнать? Как раз к ночи и успею. Вон уже, только маленькой фигуркой виднеется впереди, так чкурнул. Неужели я такая страшная? Мама говорила, что зря я наголо подстриглась, но я ж как лучше хотела: чтобы в экспедиции не заморачиваться. Интересно, как их женщины выглядят? По идее, женский пол всегда прекраснее мужского. Бывают и исключения, но в целом и общем... И если у них тут такие красивые самцы, то тогда, наверное, я их самкам и в подмётки не гожусь?

Я вытерла слёзы и поспешила за Тимом. Вдвоём всё же лучше. Не в той я ситуации, чтобы так глупо терять столь полезное знакомство.

Когда я его догнала, Тим уже сделал привал. Он сидел в той же позе лотоса, но уже с открытыми глазами и смотрел, как я, опустив голову, подхожу. Скинула рюкзак, опустилась напротив. Смотрю на него и не знаю что сказать. Потому что говорить совсем не хочется. Достала воду, отпила. Как и он раньше, одной горстью обтёрла лицо и шею. Протянула Тиму сухпаёк, предварительно показав как его распаковывать и есть. Но он снова не проявил интереса. Он что, вообще не питается? Посмотрев, как я ем свой ужин, он улёгся на спину и, закинув руки за голову, закрыл глаза. Интересно, храпит ночью?

Я улеглась рядом, ещё немного ближе подвинувшись к нему. Ночи тут не холодные, но чувство одиночества за несколько всего дней пробрало меня так, что просто хочется чувствовать рядом любое живое тепло. Я заметила уже, что на поясе у мужчины были короткий нож и длинный. Если бы этому длинному добавить несколько сантиметров, сошёл бы за меч. Тихонько протянув руку, я коснулась длинного ножа. Провела по нему рукой. Острый. Как и всё здесь, тёплый. Вдруг Тим схватил мою руку и откинул прочь.