Высока была цена, которую платили девушки за эти чувства. С каждым разом погружаясь все больше в бездну сожалений, Январь однажды понял это. С тех пор не подпускал он близко к себе ни одну из них, душу свою оберегая и девичьи сердца храня.

Но с Милавой все с самого начала пошло не так. Эта девушка оказалась особенной. Почему, Яромир понял не сразу. Понял, когда едва не потерял.

Сейчас для Месяца не осталось тайн в собственном сердце, и он понимал, насколько важно для него Спутницу нынешнюю покорить. Завоевать. Пробудить любовь в ее сердце. Тем более теперь, когда у нее нет пути назад – в свой мир Милаве не вернуться. И надобно ей узнать об этом. Потому Яромир ей сбежать не позволил.

– И я с тобой пойду, только с Кощеем свяжусь, – огорошил он девушку. Плечи Милавы дрогнули, а с губ сорвался легкий вздох. – Давно надобно было разобраться с ней, а все недосуг.

Но девушка, отчаянно страшась оставаться с Январем наедине, осторожно поинтересовалась, пытаясь избавиться от сопровождения:

– Вам так неприятно вспоминать о вещах, что лежат в кладовке?

– Нет, совсем нет, – заверил Яр, щекой коснувшись ее макушки – не сдержался. – С ними, наоборот, связаны приятные воспоминания, но… Слишком много веков я запрещал себе думать о них. Вы, Спутники, всегда были дороги нам.

Осторожно развернув девушку, пристально посмотрел он ей в глаза. Вот только Милава мгновенно взгляд вниз опустила, пряча секреты свои. Лишь судорожный вдох выдал волнение ее.

– Но мы не оправдали надежд ваших, – печально прошептала она, цепляясь за прискорбный факт. Невыносимо трудно было вот так неподвижно стоять, видя взгляд его синий-синий. Хотелось совсем другого – целовать эти очи.

– Не повинны в том вы были, – поддавшись порыву, Январь погладил кончиками пальцев нежную кожу щеки Спутницы, провоцируя и намекая. Вот уж кем не был Месяц, так это юнцом неуверенным. И, решив для себя, что эта девушка важна для него, действовал целеустремленно. – Знай, Милава, мы никогда не злились на вас. Даже Феликс себя винит, а не Арину. А доступ в наш мир специально закрыли, чтобы не приключилось больше горя такого. Лучше одним быть, чем вновь кого-то из Спутников не уберечь.

Слова Месяца стали для Милавы откровением. С самого детства ей твердили, что Спутникам надобно вину перед Месяцами искупить да прощение вымолить.

– Как же так? – обмирая в душе от прикосновений Яра, не удержалась она от вопроса. Словно испуганная лань, готова была юбки подхватить и в бега удариться. Зачем играет с ней Месяц? – Ведь моя соклановка столько горя вам всем и миру сказочному принесла, как вы можете не злиться на это?

– Пойми, какими бы вы ни были особенными, но все равно вы – просто люди, со своими желаниями, потребностями и пороками, – попытался объяснить Яромир, не осознавая, что, утешая Милаву, гладит ее волосы. – Вот Арина и поддалась на сладкие речи колдуна темного, а Февраль-Месяц не уследил и не успел помочь ей. Как ваша обязанность стабилизировать нашу силу, так и наша – защищать вас. Вы ценны и незаменимы, а раз приключилась беда такая, то никто не повинен в том, кроме нас. И все мы так считаем!

Не веря до конца услышанному (трудно осознавать, что привычный мир в один миг перевернулся), Милава к тому же воспринимала едва ли половину сказанного Январем. Все ее существо было захвачено ощущением тепла, что волнами растекалось по телу от ладони Месяца. Пытаясь собрать остатки здравомыслия, девушка моргнула и предприняла отчаянную попытку спасти положение. Ведь чувства ее с каждой минутой становятся очевиднее.

– Благодарю за пояснения, Январь-Месяц, но отвлекать вас от дел важных не хочу. Не маленькая уже, сама с уборкой управлюсь. А вы, коли желание не пропадет, потом приходите, когда все на своих местах стоять будет.

И попятилась, намереваясь скрыться, чтобы в одиночестве попытаться унять разбушевавшиеся чувства. Но не успела она и шага ступить, как Яромир следом двинулся, крепко к себе прижимая да заставляя в глаза посмотреть.

– Обиделась на меня? – поинтересовался, углядев смятение в глазах Спутницы.

Радовало мужчину волнение это, дарило оно надежду на взаимность: не так безразлична и холодна Милава, как пытается показывать.

– Что вы, Январь-Месяц! Мне ли обижаться на вас? – взволновалась девушка, взгляд отводя. – Только ласку и заботу от вас…

– Милава! – повысил голос Январь, перебивая, но сразу же успокоился и, прижавшись лбом к ее виску, шепнул: – Я хочу, чтобы всякая беда тебя стороной обходила. Неужели мне нельзя желать этого? Разве я слишком многого прошу для той, что… дорога мне?

Решив для себя все, Яромир не собирался отступать.

Замерла, испуганно дрожа, Спутница в объятиях его. Забилось сердечко девичье быстрее от слов таких. Подняла она лицо, ища глазами синий взгляд, читая ответ там. Неужели не ослышалась?!

Хотелось, ой как хотелось поверить речам сладким, что нужна и важна она для Месяца. И не только как возможный стабилизатор силы его, но и как… дорогой человек, возлюбленная. Неужели не случайными были их объятия в доме Олеси, не почудилось ей тепло, от Яра идущее?..

Запуталась Милава, оттого и посмотрела беспомощно на Января. А он руку приподнял да вновь по щеке ее ласково провел, непривычно открыто улыбаясь.

– Веди! – шепнул, пальцы свои с пальчиками Спутницы переплетая. – Куда ты идти хотела?

Милава приказу подчинилась и двинулась вперед, едва ли понимая, куда идет. Осознала, что в кладовке оказалась, только когда Яромир, голову пригнув, следом за ней шагнул.

– Продолжим уборку? – с улыбкой уточнил он.

Милава же смотрела на мужчину во все глаза и поверить не могла: никогда скрывающий обычно свои чувства Месяц столько не улыбался. И, еще не поверив до конца, что именно она причина тому, девушка тем не менее испытывала невероятный душевный подъем, ее едва не распирало от счастья. Думать, анализировать – не хотелось.

Поэтому на предложение Месяца Милава только кивнула, как маленькая послушная девочка. И замерла в растерянности, не зная, за что хвататься, а взгляд никак не желал отрываться от Января. Мужчина же в свою очередь просто любовался смущением на лице избранницы. И, уже шагнув к стопке книг, сваленных в углу, поймал себя на мысли: «Кто бы знал, что признаваться в любви буду, разбирая пыльный хлам?»

Но хватило ему мудрости и жизненного опыта понять, что не стоит давить на девушку. Надо дать Милаве время в себя прийти, прежде чем открывать глаза на истинное положение дел.

От копившегося многие годы беспорядка не осталось и следа, все сверкало чистотой, а вещи, забытые здесь давным-давно, словно обрели новую жизнь, вычищенные и протертые заботливыми руками Спутницы его. Невольно Яромир обернулся, одаривая девушку восхищенным взглядом. Она и сейчас старательно занималась выбранным для себя делом, явно пытаясь с помощью привычного занятия вернуть душевное спокойствие.

Милаве казалось, что еще немного и бедное сердце не выдержит накала эмоций, а напряжение слезами выплеснется. И разрыдается она едва ли не впервые в жизни. Вот только как потом в глаза смотреть после такой истерики? А как пересилить собственный страх? Как открыться? Довериться? Поверить в чудо, что он выбрал ее?

Искоса поглядывая на Января, взявшего в руки большой альбом и погрузившегося в воспоминания, невольно нервничала: не другую ли девушку он вспоминает? Не была Милава наивной, поведение Месяца оценила верно, намерения его распознала. Не ради уборки мужчина явился. Инициатива и внимание его восторгом в душе девушки отозвались, но и паники добавили. Как же трудно решиться и открыться в ответ. Страшно! Страшно ошибиться в ожиданиях своих. Разочароваться в нем.

Но время шло и Милава понемногу успокоилась. Все же старые привычки искоренить не так-то легко, и голова в процессе уборки возобладала над чувствами, заставив сосредоточиться на поставленной задаче.

Январь мгновенно перемену в настроении ее ощутил и снял с полки один из увесистых альбомов. Любовно проведя кончиками пальцев по корешку, негромко спросил, обращаясь к Спутнице: