Аэлин сдержанно вздохнула. Мальстен, не отрываясь, смотрел на капитана.

— Если прежде у вас было убежище от Культа в Малагории, почему вы ее покинули?

— Это… долгая история, — переждав очередную вспышку боли, ответил Мальстен.

— А вы постарайтесь вкратце, — хмуро отозвался капитан. — И только не надо делать глупостей, моя дорогая, — обратился он к Аэлин. — Я сообщил старпому, где буду и сказал, что если не объявлюсь через четверть часа, чтобы выбивали дверь, связывали вас и пускали на корм рыбам, это ясно? Пока ваш друг в таком состоянии — а он в нем, насколько я знаю, еще некоторое время пробудет — он беспомощен, как форель в рыбацкой сети!

Мальстен поморщился, однако возразить не сумел: Заграт был прав, ему никак не справиться в таком состоянии с матросами, если те ворвутся в каюту.

— Вы знаете царя лично? Это ведь он позволил вам работать в цирке.

— Он это предложил, — слабым голосом уточнил Мальстен. — Мы знаем друг друга еще с войны. Бэс был… он мой друг.

— Царь хотел, чтобы я вернула его друга в Малагорию, — вдруг вмешалась Аэлин. — Он хотел, чтобы я нашла его и убедила приехать обратно. Но в процессе нашего путешествия на нас началась охота: вышло столкновение с Культом в Везере. Мы вынуждены были бежать, капитан. Теперь Малагория — наш единственный шанс укрыться от преследования со стороны Культа, мой спутник говорит правду.

Заграт прищурился, глядя на охотницу, и повторил свой вопрос:

— Грегор и Беата Шосс — это ведь не ваши настоящие имена?

— Нет, — отозвался Мальстен, глядя малагорцу прямо в глаза. — Настоящие мы тоже вынуждены были скрывать.

— Клянусь, капитан, мы не представляем угрозы ни вам, ни вашему экипажу, ни вашему государю, ни вашей родине, — покачала головой Аэлин. — Повторюсь: мы не хотим проблем.

Некоторое время Заграт молчал. Затем вздохнул и молча направился к двери. У самого выхода он замер, окинул самозванцев строгим взглядом и кивнул.

— Я понимаю, что сейчас вы не можете применить ко мне свои силы, поэтому мои рассуждения принадлежат только мне. Я хотел убедиться в этом именно так, потому что иначе у меня не было бы уверенности, что вы не заставили меня прийти к определенным выводам, — сказал он. Аэлин и Мальстен слушали, не перебивая. — Я вам верю. Поверил еще тогда, когда вы попросили взять вас на борт, но в тот момент вы могли применить свои способности, поэтому я должен был проверить. Продолжайте выполнять свою часть условий. Со своей стороны и со стороны своего экипажа гарантирую, что опасность вам не грозит.

На этот раз Мальстену удалось приподняться на локтях. Кровь остановилась, и расплата понемногу пошла на убыль.

— Со своей стороны мы гарантируем то же, — серьезно проговорил он. — Мы никому не хотим причинять вреда.

— Хорошо, — кивнул Заграт. — Отдыхайте.

Дверь за ним закрылась, и Аэлин прерывисто выдохнула, ноги ее едва не подкосились.

— Ох, боги… а он ведь мог…

— Мог, — кивнул Мальстен чуть более окрепшим голосом. — Но не стал. Нам повезло.

— Как ты? — Аэлин плотнее укуталась в покрывало и присела на край кровати своего спутника.

— Все в порядке.

— Знаю я твое «все в порядке», — хмыкнула она.

Мальстен нахмурился, прислушиваясь к собственным ощущениям.

— Нет, я серьезно. Мысленный контроль от физического отличается, и расплата за него, похоже, немного другая. Так что все уже хорошо.

Аэлин покосилась на подрагивающие руки Мальстена и накрыла правую ладонь данталли своей.

— Знал бы ты, как я каждый раз боюсь за тебя, когда это происходит, — сокрушенно прошептала она. — Если б могла, поменялась бы с тобой местами, только бы тебе не приходилось это испытывать.

— Не говори так, — Мальстен сел на кровати, заглянул в глаза спутнице и взял ее за руку.

— Почему?

— Потому что даже если бы это было возможно, я бы ни за что этого не допустил.

— Тогда, в деревне некроманта… — Аэлин опустила голову: перед ее глазами воскресли неприятные воспоминания о Филиппе, — ты был готов защищать меня ценой собственной жизни. Каждый раз, когда я меняла повязки на твоем плече, я вспоминала об этом, и мне становилось дурно. Мне страшно даже представить себе, что было бы, если бы Филипп убил тебя тогда, — она подняла взгляд и посмотрела в серо-голубые глаза данталли. Она никогда не предполагала, что когда-либо скажет иному нечто подобное. Воистину, Крипп играл с нею злую шутку.

— Он не убил, — на лице кукольника появилась неуверенная усмешка.

— Мальстен… я ведь так долго тебя искала. Пыталась представить каждый день за эти полтора года после Сальди, кто ты такой, что ты за человек и сможешь ли привести меня к отцу. Найти его было моей единственной целью, но теперь… я так за тебя боюсь! До последнего я думала, что отговорю тебя садиться со мной на корабль, но…

— Одну бы я тебя не отпустил, — качнул головой данталли. — Я еще после болота дьюгара тебе обещал, помнишь?

Нигде бы ты без меня не увязла, потому что не будет «без меня». Я рядом, ясно? Как ты мне сказала в доме Теодора, я не оставлю тебя с этим одну. Это я могу обещать.

Она помнила. Каждое слово.

— Ох, Мальстен, — печально улыбнулась она, окончательно признавая, что Крипп может праздновать победу: его злая шутка удалась. — Как же так могло получиться?..

…чувство прикосновения губ любимого человека, казавшееся давно забытым, воскресло и расцвело с новой силой. Горячая ладонь сжала открытое плечо Аэлин, и она, отпустив края покрывала, подалась вперед, коснувшись рукой колючей щеки данталли.

Потому что не будет «без меня».

«Не будет», — мысленно согласилась Аэлин, забывая обо всем на свете. Сейчас для нее не существовало никого, кроме Мальстена Ормонта. — «Потому что я тебя люблю…»

— Постой… ты уверен?

— В чем? В том, что это получится? Нет, но попробовать стоит, другой такой возможности не будет.

— Мы говорим о человеческой жизни! Он может умереть.

— Он и так, скорее всего, умрет. Терять ему нечего. А так мы хоть сможем посмотреть, как сработает этот вариант полученной смеси. По моим расчетам человеческий организм задействует все свои ресурсы, чтобы сопротивляться инородному веществу. Но ему — сопротивляться уже нечем, его организм не борется даже с болезнью, а, стало быть, эффект совершенно непредсказуем.

— Тебе безразлична его судьба?

— Ну, зато она небезразлична тебе. Мы отлично дополняем друг друга.

Голоса долетали до Киллиана словно издалека. Он даже не до конца понимал, бодрствует он или находится в одном из своих принесенных полубредом видений. Однако в следующую секунду на край его кровати кто-то присел, закатал рукав его мокрой от пота рубахи и принялся прощупывать предплечье правой руки.

Огромным усилием воли Киллиан поднял тяжелые веки и увидел перед собой Ланкарта с небольшим цилиндром в руке, завершающимся полой иглой. Цилиндр был сделан из какого-то полупрозрачного материала, на противоположном конце от иглы находился довольно длинный поршень, и было видно, как внутри цилиндра переливается какая-то мутная жидкость. Что это за инструмент, молодой человек не знал — прежде ничего подобного ему на глаза не попадалось, но по действиям Ланкарта он понял, что с помощью этого приспособления ему, похоже, собираются что-то ввести прямо под кожу.

Киллиан резко вздрогнул, отдернув руку и постаравшись приподняться на локтях. Движение это спровоцировало острую боль в сломанных ребрах, молодой человек резко выдохнул и тут же закашлялся.

— Да ляг ты уже, — усмехнулся Ланкарт, небрежно дернув его за руку. Попытка сопротивляться вышла тщетной: сил совершенно не осталось, словно они все ушли на то, чтобы отдернуть руку и попытаться отшатнуться. Колдун обернулся к Мелите, стоявшей у стены. — Иди сюда, подержи-ка его.