весьма незначительным, но, как я постараюсь показать, установление

его источника способно пролить свет на то, с какими литературными

влияниями приходилось сталкиваться йусуфу хасс- хаджибу. Отрывок

этот мы находим в сорок второй главе радловского издания поэмы.

По поручению элика Октульмиш отправился к отшельнику Откур-

мишу, чтобы пригласить его прибыть ко двору элика и поделиться с

правителем своей мудростью. Откурмиш отказывается, и на этой почве

между ним и посланцем элика завязывается разговору составляющий

основное содержание главы.

В разговоре затрагивается тема о потомстве, всегда, занимавшая

очень видное место в различных дидактических произведениях Ближ-

него и Среднего Востока. Мнение Октульмиша по этому вопросу выра-

жено в таких бейтах:

Кто умирает без потомства, горько сожалеет [желая], чтобы много сыновей и дочерей пришло за м м следом.

Если у кого- либо после [смерти] отца останется сын, не называй того, [человека] иначе, как живым.

Если без потомства умрет человек, оборвался его род, - имя его исчезло из мира, место его пусто...

Это —обычная ,на Ближнем Востоке точка зрения, известная уже

глубокой древности и бесконечно повторяющаяся в самых разнооб-

1 Каирский список, л. 196, б. 8 и ел. (цит. по: Radioff, S. 291).

18Î

разных памятниках. Она отражена даже и в хадисе (по- видимому, под-

ложном): л^^1 ^J УЦ- ÄJ V «нет монашества в исламе». Однако в

нашей поэме Откурмиш против этой точки зрения выдвигает совер-

шенно противоположный взгляд на вещи:

Ты терзаешься, м- ечтая о потомстве,

»о (где сыновья и дочери, могущие знать эту заботу?

Если ты соберешь запретное, уйдешь, останется оно,

ты [только] горе испытаешь, эту мечту питая.

Смотри, вступающий в брак сел на ладью,

в море выехал севший на ладью;

когда родится сын или дочь, (разбивается его ладья; а разобьется ладья, в волнах кто живым останется?

Нельзя

( не признать, что явно аскетическая тенденция этого взгля-

да находится в резком противоречии с обычными установками ислама.

Она была бы вполне естественна для буддизма, манихейства, опреде-

ленных христианских сект, но даже и в суфийской среде она звучит

необычно. Вместе с тем ее все же можно найти и в литературе му-

сульманской. Ввиду крайней важности соблюдения в данном случае

величайшей точности приведу цитату полностью, как в оригинале, так

и в переводе.

Известный персидский лоэт Фарид ад- Дин 'Аттар (умер ок. 1230) в своем труде, посвященном жизнеописаниям суфийских шейхов Таз-

карат ал- аулийа', весьма значительное место уделяет пользовавшемуся

большой популярностью, особенно в Средней Азии, шейху Ибрахиму

ибн Адхаму. По легенде, Ибрахим был царем Балха, но отрекся от

престола, покинул жену и сына и жил в Медине в нищете, занимаясь

тяжелым физическим трудом. По вопросу о браке

с Аттар приписывает

ему такие взгляды:

b ^j 3 f^ Oj»- β ^\jà y. p

CsJO (£j\à ÜJ j ^ *à J3J^u>ji

с— • * Τ »ί

5

XÎ\ 3

«Спросили [дервиши]: „Почему ты не женишься?" Сказал [Ибра-

хим]: „Какая же [женщина] пойдет замуж, чтобы остаться босой и го-

лодной? Если бы я мог, я бы развелся с самим собой, где уж тут при-

торачивать к себе другого и обольщать женщину!". Затем они [т. е.

Ибрахим. — Е. Б] спросили у некоего дервиша: „Есть у тебя жена?"

Ответил: „Нет". Спросил: „А дети есть?" Ответил: „Нет". Молвили: 2 Каирский список, стр. 197, б. 2 и ел. (цит. по: Radioff, S. 292).

3 Цитирую по бомбейской литографии 1305/1887- 88 г. В печатном издании под

ред. Никольсона биография эта занимает т. I, стр. 85—106.

182

„Это хорошо". Дервиш спросил: „Почему?" Ответил: „Дервиш, который

женился, сел в ладью, а когда появился сын — [ладья] утонула"».

Можно с уверенностью утверждать, что эти слова приписаны 'Ат-

таром Ибрахиму ибн Адхаму не случайно. Почти то же самое

'Аттар повторяет .и в одной из интереснейших своих поэм Илахи- наме

(«Божественная поэма»). В третьей главе этой поэмы 'Аттар повторяет

рассказ о беседе Ибрахима ибн Адхама с дервишем и заключительные

слова шейха формулирует так:

{Дервиш, который женился], в ладью (он) сел, - без пищи и сна, а если появился у него сын, то утонула [ладья]..

Первое, что, мне кажется, можно констатировать, — это абсолютное

совпадение приведенного места Кутидгу- билик с обеими цитатами из

'Аттара. Так как допустить влияние этой поэмы .на 'Аттара совершенно

невозможно, то единственное возможное объяснение этого совпадения

может быть только то, что оба автора использовали здесь один и тот

же источник. Что же такое представлял собой этот источник? Чтобы

ответить на этот вопрос, нужно в нескольких словах остановиться на

характерной фигуре Ибн Адхама.

Этому раннему мусульманскому святому- аскету источники уделя-

. ют чрезвычайно большое внимание. Можно сказать, что нет такого

сборника биографий шейхов, где бы ему не посвящалось специального

раздела, иногда даже очень значительного по объему

5 .

Наиболее

полные данные содержит произведение Хилйат ал- аулийа

1

Абу Ну-

*айма, рукописи которого редки (в настоящее время появилось печат-

ное издание этой книги, выпущенное в Индии). Из сообщения Абу

Ну

с айма можно установить, что Ибрахим ибн Адхам происходил из

Балха, но вел свой род от арабских военных поселенцев (джунд из

Куфы и Басры), размещенных в восточном Хорасане. Большую часть

своей жизни он провел в Сирии и погиб между 160—166 гг. (776—783) во !время морского боя с византийцами. По другому варианту, прах его

погребен в крепости Сукин в Руме (Малой Азии).

Сугубый интерес, который биографы суфийских шейхов проявляют

к его фигуре, вызван главным образом тем, что, по- видимому, уже в

довольно раннем периоде его имя сплелось с легендой о Будде. На

это обстоятельство впервые внимание было обращено И. Гольдцие-

ро

: м 6 . Один из

виднейших знатоков ислама французский ученый

•Л. Масси- ньон указал, однако, что с именем Ибрахима ибн Адхама со-

четалась лишь манихейская версия легенды о Будде

7 . В европейской

литературе упоминается арабский роман об Ибн Адхаме, переведенный

с турецкого Дервишем Хасаном ар- Руми и известный в сокращенной

редакции Ахмада ибн Йусуфа Синана ал- Карамани ад- Димашки (ум.

в 1019/1610- 11). Упоминается и стихотворная его обработка, имею-

4 'Аттар, Илахи- наме, стр. 60.

5 Важнейшие из них: Кушайри, Рисалат, стр. 82; Судами, Табакат ас- суфиййа

(рукопись Британского музея, л. 4а); Абу Ну'айм ал- Исфахани, Хилйат ал- авлийа (ру-

копись, Лейден, I, 182а); Джуллаби, стр. 103 и ел.; Джами, Нафахат ал- унс, № 14; Ша'рани, Табакат ал- щбра, т. I, стр. 19; Ибн Халликан, стр. 13 и ел.; Фават ал- ва-

фай'ат т. 1. стр. 3.

s Goldziher, A Buddhismus hatasa az Islâmra (изложена по- английски у Г. Ди-

ка, — JRAS, 1904, стр. 132 и ел.).

2 Mâssignon, La passion, см. указатель.

183

щаяся.в готской коллекции рукописей

8 . Есть заметки о версиях этой

легенды на хиндустани и малайском языках.

Однако западноевропейская ориенталистика совершенно упустила

из виду значительную популярность, которой пользовалась эта легенда

у различных народов Средней Азии. В моей личной библиотеке имел-

ся прекрасный, хотя и сильно дефектный, экземпляр куллийата

бухарского поэта *Исмата, о котором европейские исследования почти

ничего не знают. Поэт этот пользовался широкой поддержкой тиму-

рида Султан- Халила и умер, по- видимому, в 829/1426 г.