Святослав делая глоток, пытаясь смочить пересохшее горло, тут же подавился вином. Жидкость пошла не в то горло, он закашлялся, не в состоянии остановиться, при этом отвлекая убийцу. Вот она разгадка! Живой значит. А сколько сил приложено! Сколько раз ему докладывали о смерти этого… гм… человека. Выходит все напрасно. Ну уж нет! Видать пришло время, и тянуть дальше себе дороже. Слегка двинул левой ногой. Ух, даже затекла от напряжения. Тонкий шнур, привязанный к щиколотке, потянулся, подавая сигнал телохранителям.

Лиходеева не раз спасала чуйка, не подвела и в этот раз. Сразу не понравилось напряжение князя в положении ноги, приставленной к низкому столику, но сразу понять не мог, его тот так бережно не двигает именно этой конечностью, когда правая нога за время разговора перемещалась не раз. Пружиной вскочил из кресла и ушел в перекат. Арбалетный болт под углом прошил обшивку спинки кресла, между тем как Лихой метнул ножи почти наугад, лишь по наиболее вероятным местам нахождения людей. Пока один из телохранителей, обрушая собой портьеру на окне, оседал на пол, метнул нож в тело бойца у отдаленного окна, запутавшегося в тяжелой ткани. Избавиться от арбалетчика, сумбурно пытавшегося поставить новый болт в салазку своего оружии, помогла чакра. Диск врезавшись в гортань, разрезал ее и застрял в шейном позвонке. Булькающие звуки, издаваемые пока еще стоящим на ногах покойником, уронившим арбалет на пол и обеими руками зажавшему расчлененное горло, привели в чувство князя.

Давясь кашлем, выпучив глаза из орбит, еще не до конца осознавая произошедшее, Святослав скачками лопатил в голове мысли, искал возможность выйти из помещения с тремя трупами и, как считал, свихнувшимся маньяком. Выхода не было, Лихой стоял в трех шагах от него. Даже подняться на ноги, и то было нельзя. Кто знает, как поведет себя этот сумасшедший с которым вряд ли договоришься? Князь поднял лицо, встретился взглядом с Лихим. Из расширенных зрачков глаз боярина, на него смотрела смерть. В них не было бешенства, не было сумасшествия, только холодное спокойствие человека привыкшего убивать.

«Это конец!»

– Чего ты от меня хочешь? – наконец-то прокашлявшись и придя в себя, спросил убийцу.

Вот так просто погибнуть, князь позволить не мог. Его беспокойная натура не могла принять смерть, не постаравшись обмануть врага. На чистом автомате, не думая, что сейчас произойдет, не дожидаясь ответа на поставленный ним же вопрос, направил ладонь руки навстречу «ночному гостю», как бы пытаясь защититься от удара. Приспособление, купленное Прозором для себя, еще лет десять тому назад в одной из оружейных лавок Константинополя, подаренное князю, и с тех пор ни разу не испытанное в деле, на ремешке крепления выскочило из рукава в ладонь. Зажав устройство в кулаке, в одно мгновение нажал кнопку. Пружина выбросила в свободный полет широкий короткий клинок, полукругом заточенный до бритвенной остроты. Ох уж и шутники, эти ромеи! Зачем изобретать такие сложности?

В последний момент противник, будто почувствовал какой-то подвох, попытался толи отстраниться, толи уйти в сторону с направления хода руки. Это, и еще то, что за десяток лет, пружина в устройстве сильно ослабла, спасло жизнь Лихого. Князь успел заметить, как серебристая железка, выпущенная практически в упор, задевает верхнюю половину лица убийцы. Полученный удар в кадык отбросил его на ворсистую шерсть ковра. Святослав почувствовал, как затекает гортань, трахея не пропускает воздух. Его ногти, кромсая кожу, пытались разодрать трахею, допустить воздух в легкие, но тщетно. Задергавшись, в предсмертной судороге засучив ногами по ковру, затих.

Обильное кровотечение, заставило закрыть правый глаз. Спасло везение, лезвие прошло почти по касательной, отщипнуло бровь, да слегка ковырнуло лобную кость черепа, можно сказать, получил легкую контузию. Осмотрелся. Ага! Склонившись к умершему князю, Боевым ножом откромсал от одежды шерстяной кусок материи, приложил к ране. Пройдясь по трапезной, собрал свой арсенал, как смог, протер и рассовал по местам. Вот и все!

Кровь играла в жилах, не делая поправок на кровопотерю. Приоткрыв дверь, при этом чуть не сдвинув в сторону стоявших за ней «шкафов», прикрыл ее за собой. Охрана встрепенулась. Уже подумал, что придется воевать. Возникший будто из воздуха мелкий представитель нежити, цапнул за палец, потянул за собой.

– Сквозняки проклятые, житья от них нет! – констатировал общее мнение один из воинов. – Еще холодов толком не было, а из носа уже юшка течет.

– Эт точно! У князя в трапезной хоч печь топится, а тут…

Широким, скользящим шагом преодолел переход, скрылся за углом, еще услыхав в спину фразу:

– И чего весь дворец гриднями напихали? В Чернигове такой охраны сроду не ставили.

В темноте поднялись по ступеням на второй этаж.

– Чего долго-то так? – между делом спросил Батан недовольно.

– Обстоятельства.

– Чего-о?

– Узнать кой чего нужно было.

– Узнал?

– А то!

– То-то, смотрю у тебя кровь на морде и смертью из-за двери потянуло. Вот Мара обрадуется. Замри!

Вжался в нишу между лестничным пролетом, мимо проследовали двигаясь друг за другом, трое воинов в полном доспехе, но без щитов. Спустились вниз и их шаги потерялись за углом коридора.

– Смену провели. – Пояснил домовой.

– Уже понял.

– Идем.

Напротив двери прежних покоев княгини, там где была женская половина дворца, у окна стояли два охранника. Несмотря на то, что их только что выставили, отчетливо понял, что для ребят этот пост, сплошная маета. Ну кому нужна вдова прежнего князя? Сам пост на отшибе. Скука. Оба стояли лицами к мутному стеклу окна, вглядываясь в ночь, лениво переговариваясь о чем-то. Можно было без проблем нейтрализовать обоих, не успели бы даже почесаться. Но сейчас этого делать нельзя.

Никаких запоров не было и в помине. Только бы дверь не скрипнула. Примерившись, потянул за ручку. Кованные петли не подвели, смазанные салом, даже не пискнули. Скользнул в проем, следом домовой. Удивленно уставился на молодую женщину и отрока лет одиннадцати, при зажженной свече сидевших на лавке почти у самой двери. Странно даже то, что одеты оба по-походному в теплую одежду и даже плащи. Сидели и без особого удивления смотрели на вошедших гостей. Отпад!

– Хозяйка, узнаешь ли Лихого, он в особой сотне десятником служил? – нарушил молчание домовой.

– Узнала, Батан. Здрав будь, боярин. За нами пришел?

Лиходеев сглотнул комок слюней в горле. Ну дела! Егор-то думал, что потратит много времени на разговоры, уговоры и сборы, а тут вон как выходит. Ответил:

– За вами.

– Мы готовы.

– Тогда сейчас…

Вышел в коридор и произвел нападение на охрану. Одного вырубил сразу, со вторым малость повозился, удерживая его мордой в пол. Позвал:

– Выходите!

Молодой вой, при свете факела закрепленного на стене, краем глаза заметил подол женской одежды, ноги малого и волосатое чудо, скорее всего нежить. Над собой услышал мужской голос, внятно произнесший:

– Княгиня, на бы поторопиться. За городскую черту выберемся, а там напарник с лошадями ожидает. В Ростов седмицы за три доберемся. Сестра твоя нас примет ли?

– Боярин, ко времени ли ты сей разговор затеял? – холодным голосом ответила пленница.

– Прости.

Ветер смерти дунул воину у виска. Миг. Боль. Темнота.

Глава 15. Лабиринт

Ночь. На небольшой поляне, неподалеку от старой, проросшей сорняком дороги, укрытой ветвями деревьев, в уютном затишье от ветров и дождя, горит костер. Маленький очаг живого огня, дарящий тепло и свет. Пламя, перебегая по хворосту, то бледнеет, угасая, то ярко вспыхивает, взрывается с треском, рассыпает искры. Они взлетают и гаснут на моросящем дожде, не долетев до неба. У костра, коротая ночь, сидит Вольрад, сонно куняя подбородком, вот-вот заснет. Вымотался за хлопотный день.

Хоть и заметил давно, что за ним идет незримая слежка, но на простых татей это не похоже. Усталость брала свое. Целый день след путал, уводил лошадей к болотцу, к чаще, шел по берегу разлившейся реки, менял направления. Места ему знакомые, хоженые не раз. Можно было бы в усадьбу завернуть, только зачем на Ждана непонятно чей хвост привадить. Понял, что смог оторваться, когда после поворота, дорога исчезла под завесой из сосновых лап и моросящего дождя. Ветви деревьев угрожающе растопырились, делая дорогу непроходимой. Спешился. До места, на котором по уговору, должен был ожидать прихода Лихого, осталось добираться поприщ пять-шесть, да вот незадача, завал из упавших деревьев. Из походной сумы достал нехитрый инвентарь именно для такого случая, железными крючьями зацепил стволы и привязав их веревками к лошадям, оттащил из прохода. Скрежет железа, треск ломающихся ветвей, слышались далеко от места завала, но по-тихому пройти было невозможно. Оставив разбросанный ворох расщеперенной древесины позади, нырнул по айне в чащу.