- Что ты здесь делаешь? - прервал неловкое молчание Снатог.

- Ищу кого нибудь из близких.

- Нашел? - ухмыльнулся бывший капитан, сложив руки перед грудью.

- Да, тебя, - Пронт не чувствовал подвоха.

- А мы близки?

- Ты о чем?

- О чем я? - на лицо Снатога стала наползать неприкрытая злость. - Пронт, ты убил мою невесту!

- Но я же и сам умер, после этого, - пытался оправдаться Пронт.

- Не больно ты похож на мертвого!

- Ну да, - он осекся. - Но это все Кедопег. Снатог, я ведь объяснил тебе тогда все!

- Что ты объяснил?! - Снатог начал наливаться красками. Стену сквозь него уже почти не было видно. - Что она напала на тебя, и ты вспорол ее сердце копьем?!

- Именно так, - Пронт снова не уловил иронии.

- Когда на тебя напала Амазира и ее прислужники, ты нашел способ ее пленить, не убивая!

- Я... - а вот тут, действительно, нечего было сказать.

- Я, я, свинья! Какого алька ты вообще еще жив!

- Это все Кедопег, - Пронт невольно отстранился после такого заявления некогда лучшего друга.

- Да что ты заладил со своим Кедопегом?!

- Он тогда забрал меня, - Пронту больше всего сейчас хотелось развернуться и уйти, судя по всему, за сто лет души не забывают старых обид. Стоит ли ему вообще с кем то встречаться?

- Пронт, из за тебя я не могу найти Юнору в Царстве Душ! Ты лишил меня невесты и после смерти! Ты лишил меня ребенка!

- Что? - глаза Пронта полезли на лоб.

- Она была беременна, когда ты убил ее! - Снатог стал почти непрозрачным. Его уже можно было бы не отличить от живого. - Перед похоронами ее осмотрели жрецы и врачеватели! Она носила под сердцем ребенка! Моего ребенка! Она из за него пошла на крайние меры! Теперь я не знаю, где она!

- Я не знал, - только и смог выдавить опешивший Пронт.

- Еще бы ты знал! - Снатог не сдержался, он махнул кулаком, что крепко влетел в нагрудник Пронта, смяв его, как лист бумаги. Из легких с шумом вылетел весь воздух. Сколько же силы в этих душах? - Ты ведь даже не думал! - еще удар. - Ты ведь был занят спасением демонессы! Эта тварь играла тобой, твоими чувствами! Да она всегда играла роль благословенного ангела, тая в себе планы по уничтожению Поднебесной! И ей было плевать на то, что вместе со своей родиной она уничтожит весь Альконар!

Каждая фраза Снатога оканчивалась тяжелым ударом в нагрудник или лицо Пронта. Все же, Кед не врал. Хоть лицо его ученика и было сейчас разбито в клочья, но доспех из железа выглядел еще хуже. Любой другой не пережил бы ни единого удара души. Души не чувствуют боли при ударе, не разбивают кулаки в кровь, не могут сломать костей. Их тела становятся крепче камня. Не хотел бы Пронт столкнуться с душой в бою. Пусть даже он теперь и знал, как остановить душу.

Он поймал кулак Снатога и пропустил туда слабую молнию. Не сработало. Второй кулак поймать не удалось. Удар пришелся едва не в висок. Пронт отключился и мешком рухнул на землю, к ногам озверевшей души.

- Очнулся? - первое, что он услышал, придя в себя.

Все лицо горело огнем и ныло от побоев. Ребра, казалось, впиваются в тело острыми иглами, явно переломал половину. Он с трудом разлепил заплывшие глаза. Над ним стоял Снатог, словно и не сдвигался с места все время.

- Сколько прошло?

- Пара часов, - голос светловолосого духа звучал надменно. Видимо, он и не думал сожалеть о содеянном.

- Ты все время был здесь?

- Мертвым некуда торопиться. Вставай, так уж и быть, отведу тебя к тому, кого ты искал.

- Это к кому же? - Пронт попытался сесть. С большим трудом ему это удалось, хотя было ощущение, что грудная клетка развалилась бы на куски, не сдерживай ее нагрудник.

- К тому, кто всю жизнь потратил, чтобы найти родного сына! К тому, кто отказался от трона после пропажи неблагодарной твари, что даже не удосужилась явиться и объясниться!

- Отец?.. - Пронт хотел бы объяснить Снатогу, что он просто не мог. Он даже не умел тогда. Не знал, что у Кеда есть камни переноса. Да, может, их и не было тогда. Кед мало что ему говорит, по сей день, не то, что тогда. - Веди.

Снатог ничего не ответил. Смерив Пронта самым презрительным взглядом, на который только был способен, он двинулся куда то вдоль улицы. Пронт решил, пока есть секунда, подлечить все свои раны.

Снатога он догнал уже полностью исцеленным. Польза магии природы. Пусть даже, как таковой, природы здесь не было. Но, эльфийская магия все так же залечивает раны, оставляя, правда, шрамы. Ну да ничего, не было еще мужчины, кого шрамы сделали бы непривлекательным.

- Расскажешь мне о том, что было? - попросил Пронт. Ему было, действительно, интересно, как жила Хотия, после его ухода.

- А тебе зачем? - огрызнулся Снатог в ответ. - Мог бы и сам прийти и узнать.

- Мог бы, так узнал бы! - рыкнул Пронт в ответ. - Так трудно рассказать? Все равно, идти не близко.

Он понял это потому, что они только что прошли через западные городские ворота. Судя по всему, у них есть несколько часов, которые ему не хотелось бы проводить в тяжелом молчании.

- Как знаешь, - пожал плечами Снатог.

В общих чертах, после смерти Пронта. А если быть точнее, после его исчезновения из собственного захоронения. Его отец бросил все и отправился искать его. Мать осталась в городе, пытаться удержать трон.

Разумеется, желающих этому помешать нашлось немало. Года не прошло, как в Хоте поднялось восстание и его мать свергли и убили. Когда Товур вернулся, то застал лишь ее могилу, рядом с могилами всех, кто подключился к битве за трон. Не выдержав горя, его отец едва не потерял рассудок. Он навсегда ушел из Евпетара, блуждая по городам Кониуна и по землям эльфов, только бы понять, что случилось с его сыном. Где то там он и погиб. Снатог не мог сказать, отчего он умер. Просто в один день он встретил его здесь, в Царстве Душ, правящим одним из городов.

Нельзя сказать, что новый правитель был тираном, или еще каким злодеем. Первые годы он просто жил всласть. Наместники в других городах удерживали своих жителей в порядке. А Хот не особо и подпортился. Воров, насильников и убийц все так же наказывали, сажали в темницы, казнили. Просто, мудрости в правлении особой не было. Ссоры решались едва ли не монеткой с разными картинками на гранях, или жеребьевкой через палочки. Другими словами, мудростью он не блистал.

Легче было при его сыне, того учили те же учителя, что учили Пронта. Пусть они и были уже совсем седыми старцами, они все же смогли вложить в его голову понятия справедливости, мудрости, чести. Тот уже начал строить новые города, старался помогать народу, едва не раздавая деньги, что отец награбил у народа за время своей "деспотии".

Большего Снатог не мог сказать. Ибо сам он встретил этого правителя уже с тяжелой болезнью, которую не смог победить. Так и слег в тридцать два года. Детей у Снатога больше не было. Не потому, что не мог забыть Юнору, хотя это тоже оставляло свой осадок. Просто, болезнь, что сковала его, была связана с его детородной силой. Она зародилась к двадцати годам и в тридцать достигла своего апогея. Еще пару лет он жил в окружении врачей, благо сокровищ, что они наворовали на Маледике, хватило бы с лихвой его внукам. А затем тихонько умер, не проснувшись утром в своей кровати.

К слову, правитель, свергнувший отца Пронта, правил сейчас в том городе, где они со Снатогом встретились. Поскольку Снатог больше относился к его современникам. А вот родители Снатога, Юноры, Пронта - все, кто погибал в то тридцатилетие, жили в следующем городе. К которому они вскоре приблизились.

Пронт сказал бы, что это второй Хот, не будь он всемеро больше вышеназванного. Деревянный! Люди через созидание смогли и здесь творить деревянные здания. Снатог сказал, что этой магией они обмениваются с другими, кто менее воинственно настроен, на заклинания других школ.

Потому теперь Пронт мог лицезреть огромный кусочек родной земли. Пусть даже это было здесь, в Царстве Душ. Где, вместо черной почвы, сквозь полупрозрачную траву и кустарники просвечивала розовая поверхность газового гиганта, а Светило с трудом просвечивало сквозь ураганы такой же розовой пыли и газа.