А потом весь мир закружился, слился в один поток из разноцветных искр, которые потонули, все до одной, в безмолвной черноте, увлекая за собой Нисэя в холодное спокойствие темноты...

Несколько последующих дней прошли для мальчика как в страшном сне: запертый в своей комнате, он плакал и звал маму, хоть кого-нибудь, кто пришел бы и все объяснил ему, хотя бы поговорил и успокоил. Это же все не правда, что он убил своего папу! Он не мог этого сделать! Он слишком мал, чтобы нанести взрослому и сильному мужчине такие раны!

Нисэй пытался заговорить с матерью, когда та, приоткрыв дверь, торопливо просовывала в щелку поднос с едой. Он бросался к двери, стучал по ней, сжимая маленькие ладошки в кулаки, до тех пор, пока они не начинали болеть и не краснели. Но все, что мог расслышать мальчик, это приглушенные всхлипы мамы и слова молитвы, которые она начинала шептать.

А потом пришел он. Когда ребенок уже отчаялся, когда он стал отказываться от еды, предпочитая заморить себя голодом, чем жить так, тогда дверь распахнулась и в комнату зашел он. Тот, кто стал самым главным человеком в его жизни, кто смог подарить ему весь мир. Подарить, чтобы потом отнять. Ну, да это было уже после, а пока… пока он присел около Нисэя, легонько касаясь его кожи, отвел спутанные прядки волос с лица, и тихо, почти ласково произнес:

- Ты пойдешь со мной? У тебя очень редкий дар, Нисэй. Очень мало людей обладают им. Но чтобы управлять этим даром, тебе надо научиться им пользоваться.

Мальчик смотрел расширенными глазами на мужчину и… он казался ему ангелом. Мама часто ему рассказывала про ангелов, которые спускаются на землю, чтобы дарить людям надежду и утешение. И вот сейчас…

- Ты пойдешь со мной? – повторил свой вопрос мужчина.

- Да, - ответил ребенок, доверчиво вкладывая свою ладошку в протянутую руку.

Так жизнь Нисэя в родительском доме закончилась. Он предпочитал о ней не вспоминать: было слишком больно и… горько. Новая же жизнь захватила, околдовала, посулила множество возможностей.

Быть лучшим, быть впереди всех, чтобы он смог им гордиться, чтобы никогда не пожалел, что привел его за собой, учил всему, что знает сам. По крайней мере, так думал мальчик. Он не сходился ни с кем, не заводил друзей, старался держаться особняком, ведя себя настолько заносчиво, насколько только мог: никто не должен подойти ближе, коснуться, сделать больно. Нисэй очень хорошо усвоил жестокий урок: если у тебя не будет того, кем ты дорожишь и кого любишь, ты будешь непобедим, и никто не сможет причинить тебе страданий. Следовать этому правилу получалось, вот только его учитель, тот, кому он безоговорочно доверился и за кем слепо пошел даже, если бы он повел мальчика к краю пропасти и приказал спрыгнуть вниз – с ним все выходило не так. С точностью до наоборот.

Незнакомец, учитель, стал всем, ради чего можно было жить и все, к чему можно было стремиться. Сколько дней он провел в его кабинете, знал на перечет каждую мелочь, каждую вещицу, трещинку в потолке – все, что касалось ЕГО, было священно. Даже через несколько лет, когда учитель забрал его ушки, ничего не изменилось: единственный, любимый. Нисэй ничего еще в своей жизни не хотел и не желал с такой страстью, как его. А он ему позволял это. Разрешал пренебрегать некоторыми правилами, чтобы потом лично наказать, разрешал смотреть влюбленными глазами, тешить себя надеждой, что когда-нибудь, когда Нисэй станет намного лучше и сильнее, он станет его Жертвой. Предел мечтаний, цель, ради которой можно было пройтись по головам остальных: Нисэй заслужил это. Он искренне считал, что заслужил.

Не все было легко и просто, и учитель был порой слишком жесток к своему ученику, но мальчик прощал все.

- Если бы я мог умереть за тебя, если бы это тебя порадовало, я бы с готовностью сделал это. Я люблю тебя, безумно. Тебя никто не будет любить так, как я: как сумасшедший, как волк, как мужчина, как король. Люблю тебя, - говорил, шептал, кричал Нисэй, - Мое Имя - Ничей, но я хочу быть твоим, хочу носить твое Имя. Это ведь возможно? Скажи, скажи мне, что это возможно!

Он никогда не отвечал молодому Бойцу и мальчик сходил с ума, пытался сделать все, чтобы только порадовать своего обожаемого учителя.

Он приходил по вечерам в кабинет, становился напротив стола, за которым работал учитель, долго смотрел на мужчину, пока тот не поднимал голову и не удостаивал Нисэя своим вниманием. И тогда Боец раздевался, потягивался словно кошка, мягко, лениво (на самом деле еле сдерживаясь) подходил и перегибался через стол, практически ложась на него, снимал с мужчины очки в тонкой дорогой оправе и… целовал. И каждый поцелуй был его личным поединком, и каждое слово – его заклинанием, и каждое касание – цепями ограничения.

И все же, все же…все закончилось. Учитель охладел, уже не улыбался и не гладил, зарываясь тонкими и сильными пальцами в длинные черные волосы своего ученика, и все чаще двери кабинета были для него закрыты. Личные занятия свелись к необходимому минимуму. А потом его любимый сказал, что Нисэя отправляют по обмену опытом в другую Школу, как лучшего Бойца, на два года. В Китай. Но Нисэй не поверил: не могло все так закончиться, не могло! Он упирался, сколько мог, устраивал истерики и кричал под дверьми кабинета, пиная их ногами, распугивая окружающих, пока учителю это не надоело окончательно.

Через несколько дней Нисэй был вынужден, собрав свои вещи, уехать. Учитель не пришел даже проводить. Мальчик до последнего высматривал дорогое лицо в безликой толпе, надеясь хотя бы на прощание, хотя бы на взгляд издалека… на прощение, сам не зная за что.

Те два года, что он был в Китае, даже они не смогли внушить ему: все закончилось. Это могло быть правдой для кого угодно, но не для Нисэя. Он учился, старался освоить все, что ему предлагали, до полного изнеможения, до обмороков, чтобы вернуться и… доказать, что он – лучший, что нет никого, кто смог бы сравниться с ним. Может быть, тогда его любимый человек передумает и… простит, снова позволит обнять и все будет как раньше.

Нисэй, не смотря ни на что, до сих пор верил в сказки про ангелов: его сказка, начавшаяся еще в детстве, не могла закончиться так банально.

И когда он вернулся, бросив все, даже не зайдя в свою небольшую квартирку, оставив вещи в аэропорту, Нисэй поспешил к учителю. Он бежал по улицам, расталкивал людей, пытаясь быстрее… ну, быстрее же, добраться до того, кого не видел так долго!

Остановившись перед дверьми кабинета, уже не учителя, а директора Школы. Нисэй робко толкнул их, загадав, что если не заперто, то… И он увидел своего любимого, самого важного человека, целующего какого-то светловолосого мальчика с большими пепельного цвета кошачьими ушками и подрагивающим хвостиком. Нисэй так опешил, что просто стоял и смотрел, впитывая каждый жест, и понимал: все, что он загадал, все, о чем мечтал эти два года – этого уже никогда не будет.

Юноша тихо прикрыл дверь и прислонился к стене. По щекам текли слезы, а внутри было пусто. Ничей. Ничей… Ни-чей…

Когда он открыл глаза, мягко оттолкнувшись от стены, то его зеленые глаза казались почти черными из-за расширившихся зрачков. Он выпрямился, расправив плечи, и обернулся на двери директорского кабинета: