- Я просто хотел узнать: почему он? Это ведь не из-за того, что он твоя Жертва, верно? Ты любишь моего брата не потому, что ты его Боец.

- Рицка, моя Жертва – ты. Почему ты завел этот разговор? – Соби потянулся к мальчику, и его пальцы легли на горячий лоб.

Молодой человек тут же вскинулся, придвигаясь почти вплотную к Рицке, обхватывая ладонями его лицо, прижимаясь губами к влажным прядкам волос, прилипшим ко лбу, замечая, наконец, насколько мальчик бледен, и только на щеках горит нездоровый, слишком яркий румянец.

Проклиная свое зрение, Соби отчего-то заговорил шепотом, словно боясь причинить какой-либо вред или неудобство мальчику:

- Рицка, Рицка, что с тобой?! Ты весь горишь! Рицка…

Парнишка приподнял руку, медленно, словно бы во сне, и его пальцы сомкнулись на запястье Бойца:

- Все хорошо.

По руке Соби потекло что-то теплое. Он перехватил ладошку Рицки, поднес к своим глазам и охнул:

- Это кровь! Рицка, ты ранен!?

Не слушая вялые возражения, Соби заставил Рицку опустить прижатые к груди колени и увидел на левом боку тяжело свисающий, набухший от крови рваный край свитера.

- Что это? – шептал молодой человек, осторожно приподнимая ткань, легкими касаниями пытаясь определить степень тяжести ранения мальчика, и тут же вздыхая от облегчения: просто очень глубокая царапина, - Рицка, это ведь от ножа, да? Почему ты не позвал меня?

Синие глаза почти с отчаянием взглянули в лицо мальчика: «Ты считаешь меня бесполезным? Не способным защитить тебя?! Рицка!» Это было самым страшным, что только могло произойти, если его Жертва и правда так думала!

Рицка молчал и улыбался. Его ресницы трепетали, то и дело, смыкаясь, словно бы мальчик засыпал. Впрочем, так оно и было. И все же…

- Я хочу быть настоящим.

- Ты бредишь! Это снова твоя мать! Я… я не оставлю тебя здесь! Это опасно! О чем только думает Сэймэй, оставляя тебя одного с этой женщиной!

- Соби… она моя мама… - голова Рицки тяжело откинулась назад.

Молодой человек встал и подхватил мальчика на руки, прижимая его к своей груди:

- Я заберу тебя к себе: там ты будешь в безопасности и я смогу перевязать тебя.

- Соби… ты понесешь меня на руках? Не надо… это стыдно…

Боец легонько коснулся губами волос мальчика:

- В экстренных случаях нам разрешена телепортация. Ты только держись крепче и через несколько мгновений мы будем у меня дома.

Рицке казалось все сейчас таким нереальным, даже его собственная комната, которая почему-то раскачивалась как палуба корабля, и только теплые руки Бойца были такими надежными и… родными, как у брата… Пальцы, перепачканные кровью, сомкнулись на отворотах плаща Соби.

Через секунду комната Рицки опустела. В тишине все так же тикали часы. Где-то далеко над городом прогремел в небе гром, и снежные тучи осветила яркая вспышка молнии. Резкий порыв ветра распахнул не запертую балконную дверь, словно бы приглашая в комнату, надвигающуюся зимнюю грозу.

…Рицка заснул едва Соби обработал и перевязал рану. Боец уложил его на свою кровать, укрыл одеялом, и ласково погладил мальчика по голове: «Тебе тоже приходится нелегко, верно? Ты-то чем заслужил такое, Аояги Рицка?»

«Почему ты его любишь?»

Рука дрогнула, и Соби отвернулся от своей Жертвы.

- Рицка, я, правда, не смогу это объяснить, - молодой человек снял очки и устало потер переносицу, - Никто не поймет каково быть в Паре с тем, кто возненавидел тебя за ненужные чувства. Никто не поймет, каково быть злым или грустным, когда ты не имеешь на это права и как тяжело это прятать, вынуждая себя говорить одну лишь ложь. Я мечтал о нем еще до того, как узнал Сэймэя. И мои мечты не такие уж и бестолковые, как это может показаться. Я ведь одинок… Моя любовь – это насмешка, месть, я на нее такую обречен. Сможешь ли ты понять, каково это чувствовать то, что чувствую я? И зачем тебе это надо?

Соби подошел к окну и сжал в руках ткань занавесок.

- Мне так хочется любить и в то же время избавиться от этой любви, которая мешает дышать. Свою боль, я держу в себе. Мало кто знает, каково это, когда тебя унижает и презирает любимый человек. И ты понимаешь: есть, за что и не жалко себя, ни капли. И просто хочется говорить правду. Только… в последнее время я заметил, что все стало меняться.

Боец повернулся к кровати, на которой лежал спящий мальчик:

- Я больше не хочу быть Бойцом Сэймэя.

Сказав это, Соби вздрогнул: то, что мучило его все эти дни, наконец, оформилось в слова и... они пугали его своей простотой.

Вдруг безумно захотелось курить. Соби провел рукой по карманам в поисках пачки с сигаретами и вспомнил, что так и не купил ее.

Боец снова взглянул на Рицку: «В ближайшие несколько часов он не проснется. Я вполне могу выйти на минутку за сигаретами».

Осторожно, стараясь не шуметь, Соби покинул комнату, и, тихонько открыв входную дверь, вышел на присыпанную снегом лестничную площадку.

Покупка сигарет не заняла много времени и, буквально через пятнадцать минут, Соби поднимался по лестнице в свою квартиру, отряхивая одной рукой воротник плаща от набившихся в него снежинок, а второй пытаясь нащупать ключи в карманах.

- Да где же они? – Соби похлопал по карманам брюк и, наконец, ощутил то, что искал.

Он вытащил ключи и ступил на верхнюю ступеньку лестницы. Около двери в его квартиру, облокотившись о перила, стоял Кио. Соби замер, сжимая в кулаке связку:

- Кио?

Кио демонстративно не смотрел на молодого человека, отвернувшись в сторону улицы: «Кио… Естественно, Кио, бака! Кто же еще может стоять под твоей дверью в такое время?!» Блондин подавил в себе желание жадно всмотреться в лицо своего друга: «С тобой все в порядке, Соби? Ты же сам не способен о себе позаботиться. Вернее, защитить себя от… Боже, о чем я только думаю?! Этот идиот ударил меня, а я волнуюсь из-за него! Каждый выбирает то, что хочет и Соби решил, что ему нужен этот мальчик. Не я, а этот чокнутый садист!»

Соби не двигался с места, пристально глядя на Кио: сейчас было лучше дождаться, пока блондин не заговорит первым, иначе они опять поругаются.

Кио вздохнул и достал из кармана своей куртки чупа-чупс в яркой упаковке, немного подумал и извлек еще один. Так же, не глядя в сторону Соби, Кио молча протянул ему чупа-чупс: «Я знаю, что ты их терпеть не можешь, но попробуй только откажись!»

Соби отказываться не стал, приняв из рук друга лакомство. Он повертел тоненькую палочку с леденцом в руках, рассматривая красочную обертку, и улыбнулся.