– Ничего не понимаю, – заявил я, чувствуя, как расплывается подобно маслу в кипящей воде, сознание. – Если все так, как ты говоришь, то ни вы, ни Власти – не зло, а необходимые условия совершенствования человеческой расы. Но, в таком случае, отсутствие сильной мотивации превращает эту расу в бездумный скот. И нужда его куда-то толкать – в пропасть или к светлому будущему – отсутствует.

– Именно, – согласился он. – Поэтому и было решено предоставить их самим себе. За исключением нескольких избранных, кто представляет интерес для наших научных изысканий.

– Зачем?

– Потому что Солнце светить будет долго только с точки зрения обычного человека. Но мы-то с тобой оба знаем, для тех, кто потерял счет прожитым годам – пара столетий ничего не значит.

– Но тогда и вы все не доживете. Попахивает махровым фанатизмом.

– Ошибаешься, Рик. Не только Власти обрели фактическое бессмертие, – заявил он с таким апломбом, словно после его слов мой мир обязан рухнуть. – И я предлагаю тебе стать одним из нас. Что скажешь, Ричард Кригг?

Глава 9

Пляска

– Твои… – я сделал паузу, подбирая слово, – сотрудники назвали меня куском паленого мяса. Что с моим телом?

Ответ снова прозвучал с легкой насмешкой.

– Видишь ли, когда тебя переклинило, ты взял в руки нож и полез вскрывать блок питания домашней системы. Так что, когда прибыла скорая, запекся ты до хрустящей корочки.

Я молчал, переваривая услышанное. И вспоминал жжение, вместо груди зародившееся в руках. Значит, блоки Никоса свели с ума настолько, что поверил, будто снова оказался в Эдеме. И занялся привычным делом, хотя оставался в реальности. И сам себя прикончил, воткнув металл в электрические провода. Как я вообще до сих пор жив?

– Но не переживай, – подбодрил Мартин. – То, что у тебя теперь вместо рук две культи – не проблема. Биомеханические протезы – давно не новость, станешь одним из нас – мы пришьем тебе манипуляторы из числа самых современных.

Нашел, чем порадовать. Хотя быть киборгом все равно лучше, чем мертвым человеком. Видимо, иного выхода у меня и не будет. Либо соглашусь сотрудничать – либо смерть.

– И что мне нужно будет делать?

– Тоже, что делал для Никоса. По сути, для тебя ничего не изменится, Рик. Все, что я от тебя потребую – это верность.

– В чем? Если я мертв, как ты сможешь…

– Не о том переживаешь, Рик, – оборвал Мартин. – Ты, конечно, официально скончался, но сестра твоя – еще жива. Будешь хорошо себя вести – она таковой и останется. По крайней мере, мы трогать ее не станем.

Вот сволочь! Сперва родители, теперь Стелла? Дай только добраться до тебя, ублюдок, я с удовольствием вырву тебе глотку!

– О, не расстраивайся ты так, – рассмеялся Мартин. – А то у тебя, и без того слабого, показатели скачут. Того и гляди, отправишься на тот свет, так и не заключив главной сделки своей жизни.

– Чего ты хочешь? – прорычал я, чувствуя, как теряю контроль над собой.

– Я уже сказал – ты будешь работать на нас. Поверь, когда имеешь доступ в систему безопасности всей планеты, создать нового человека, будто он все это время существовал – плевое дело. Дорогое, но все же плевое.

– И как же именно я должен работать?

– Видишь ли, Рик, наша работа сопряжена с большим риском. И порой приходится идти на вот такие вот сделки. Мы тебе – жизнь, ты нам – служение. В чем конкретно будут твои задачи – узнаешь после того, как согласишься.

– И что помешает вам все равно прикончить меня в любой момент?

– А это уже будет зависеть только от тебя. Если тебя вдруг поймают – ты умрешь раньше, чем сможешь что-либо рассказать. Но если с твоей стороны не будет попыток связаться с Властями без нашего на то приказа, твоя сестра останется жить. Она даже и не узнает, что ты на самом деле не умер, – хохотнул он. – Хотя, после подписи разрешения на эвтаназию, думаю, ей лучше и не знать, что ты остался жив, верно? Одно дело верить, что ты сделала доброе дело, избавив брата от мучений – совсем другое, смотреть ему после этого в глаза.

Что ж, в этом, надо признать, он прав. Пусть Стелла считает меня мертвым. Так для нее будет лучше. По крайней мере, сможет прожить свободную и долгую жизнь.

– Я хочу увидеть свое тело.

– Нет ничего проще. Система, подключить зрение.

Белый свет приобрел очертания медицинской лаборатории. Надо мной завис какой-то аппарат, чьи многочисленные трубки присосались к телу, несколько электродов тянулись к груди и вискам.

– Всего лишь анализаторы, не беспокойся, – Мартин стоял рядом со мной.

Темные волосы, смуглое лицо. По нему нельзя было сказать, что этот человек – олицетворенное зло, скорее, встреть такого, на ум приходят мирные и вполне адекватные эпитеты.

Простой костюм, белая рубашка со стоячим воротником, черный галстук. Выглаженные брюки с аккуратными стрелками, ухоженные ногти, золотые часы на левом запястье. Ни дать, ни взять – обычный человек, заботящийся о внешнем виде.

Невольно скосил глаза на себя. И замер, разглядывая безжизненно лежащие обрубки. Грубые шрамы, торчащие нитки – меня словно зашивал мясник, а не профессиональный врач. Хотя, думаю, там было не так уж и много времени, чтобы делать все аккуратно, мне жизнь пытались спасти, а не кружок вышивания устраивать.

Подавив ком в горле, попробовал пошевелить укороченными конечностями. В голове не укладывалось, что теперь я – такой. Словно все было продолжением игры с заниженным восприятием.

Это не мое тело, подумал я, стараясь не впускать упорно повторяющуюся мысль об инвалидности. Это не я, это просто какой-то кусок мяса.

К сожалению, шрамы на бедрах, доставшиеся еще с детства, убеждали в обратном. В шестнадцать я, как и большинство подростков, выражал свой протест против общества, выступая на одной из многочисленных площадей против беспредела Властей.

Как сейчас помню короткий полет с каменного парапета на кованный забор. Повезло, не пропорол бедренную артерию, иначе это было бы последний, что сделал в своей жизни.

– Зачем пришивать мне руки, если вы можете создать мне новое тело? – спросил сиплым голосом, едва разлепив губы.

– Доверие, Рик, доверие, – многозначительно улыбнулся Мартин. – Биомеханические протезы относительно дешевы. Сам понимаешь, давать тебе тело сразу – слишком расточительно. Мы еще не до конца будем уверены в твоей преданности.

– А как убедитесь? – уточнил я, опуская голову на подушку – шея очень быстро устала, по всему телу прошла слабая судорога, начался жар. – Мне становится хуже?

– Мои, как ты выразился, сотрудники, не зря назвали тебя мясом, Рик. Ты в действительности умираешь, – с сочувствием протянул он.

Я усмехнулся, пока тело не начала бить дрожь. По телу заструился ледяной пот. Что-то явно пошло не так. Не похоже это на последствия приближающейся смерти.

– Тогда и руки мне не помогут. К чему эта пляска, Мартин? Чего ты хочешь? Зачем тебе мое согласие? – говорить становилось все сложнее, зубы лязгали, меня знобило.

Мартин поджал губы и сел в кресло, стоящее рядом. С печалью взглянув на меня, опустил пальцы на обрубок руки и взглянул в глаза.

– Я хочу, чтобы ты осознал всю прелесть своего положения, Рик, – он взмахнул левой рукой, поворачивая циферблат часов к себе. – У тебя осталось примерно минут десять, Ричард. Если не согласишься – потом уже будет слишком поздно.

– Что мешает просто спасти меня и выставить счет?

– О, не расстраивай меня, – с театральным разочарованием покачивая головой, почти пропел он. – Оказанная услуга ничего не стоит, ты знаешь это не лучше меня, верно? Как было с Кристиной, кажется, так ее звали?

Сволочь, а об этом-то он как узнал? Ни я, ни тем более, Кристина никогда не рассказывали никому, что произошло той ночью.

Воспоминания нахлынули, затмевая происходящее.

Попав в больницу, я познакомился с ней. Молодая, ей всего девятнадцать, но ее жизнь была кончена. Девушка умирала на больничной койке, и никто не мог ей помочь.