– Томпкинс, ты можешь идти.

Лидия, наконец, вспомнила, что дворецкий всё ещё находится в комнате, и почувствовала себя очень неловко и так и замерла, сжав кулаки.

– Пожалуйста, позовите меня, если вам что-нибудь понадобится, – проговорил дворецкий.

Дверь тихо закрылась, но прежде, чем Лидия вспомнила, что она собиралась сказать, Эдгар нежно обхватил её кулачки.

– Лидия, прошу тебя, пойми. Я не хочу, чтобы ты доставалась кому-то другому.

– Ты с ума сошёл, да? Специально же делаешь такие вещи, из-за которых я не могу тебе доверять.

– Этого больше никогда не повторится. Обещаю. Так тебе больше по душе наша свадьба?

– Э-это совсем другое дело. И ты это знаешь.

Их руки оставались сжатыми, и, когда Лидия попыталась отступить, Эдгар сделал шаг к ней.

– Не другое. Если ты ревнуешь, это значит, что мы любим друг друга.

– Это не ревность. Я говорю, что какая бы ложь ни крылась в твоих словах, я не могу доверять тебе.

– Но ты тоже врешь. Ты злишься, потому что начинаешь влюбляться в меня, но всё-таки не принимаешь эти чувства.

Он вдруг перешёл в наступление, и это поразило девушку.

Она хотела сказать, что это совсем не так, но слова не шли.

Она не могла встретится с ним взглядом, так что опустила голову.

– Пожалуйста, прими их и посмотри на меня.

Она собиралась жаловаться, что Эдгар относится к ней как к невесте, но вместо этого он почти убедил её в обратном.

– Тогда тебе не придётся сомневаться. Я намерен принять решение, – продолжил Эдгар.

Она не могла удержать рвущееся из груди сердце, как и ярко-алый румянец, выступающий на щеках.

– Ч-что это значит? Хочешь сказать, ты всё ещё не решил, действительно ли хочешь жениться на мне? Имеешь в виду, что, хоть я и полезна, тебе действительно нужна большая решительность, чтобы связать себя с одной-единственной женщиной?!

– Нет. Я люблю тебя, а моё решение такого: отныне и навсегда я буду защищать тебя.

«Почему ты говоришь такое с таким серьёзным лицом?»

Но Лидия могла думать только о том, что ей нужно как можно быстрее сбежать от него.

И ещё, у девушки было чувство, что доводы Эдгара вполне могут убедить её.

Она не хотела, чтобы он заметил непорядок, происходящий в её сердце, и закрыла уши, чтобы не слышать его слова, и убежала из комнаты.

Рэйвен осторожно поднял меч мерроу, отброшенный в сторону, и вложил его в ножны.

Заметив его движение краем глаза, Эдгар, так и остававшийся на месте, заговорил.

– У меня проблема, Рэйвен. Я не могу сражаться.

Ведь он не мог использовать меч.

И всё же, если Лидия полюбит его и пожелает остаться с ним, он был твёрдо намерен принять такое решение и придумать способ, чтобы продолжать защищать её.

Но, несмотря на это решение, Эдгар не был способен видеть фейри. Так же не было гарантий, что он сможет противостоять Улиссу.

Однако в такой ситуации он оказался из-за того, что не хотел быть вдали от неё.

В глубине души он чувствовал, что лучший способ защитить Лидию – отдалить её от себя, но всё рано продолжал эту бесполезное соблазнение.

– Я не смогу отпустить Лидию. Интересно, кто-нибудь заберёт её у меня силой?

– Вы собираетесь молча наблюдать, если такое случится?

«Нет, не смогу», – подумал Эдгар, глубоко вздохнув.

*

В этой книге были прекрасные картинки с фейри.

Художник Поль одолжил её ему со словами о том, что, хоть это и книга с картинками, это всего лишь сказка.

Эдгар подумал, что это было невероятно по-детски с его стороны, знакомится с фейри по книжкам со сказками.

Тем не менее, с этим ничего нельзя было поделать, поскольку ни в одной из книг не было заслуживающих доверия сведений о фейри.

В книгах с картинками печатались сказки, и любой ребёнок слышал их.

Прекрасная невеста-фейри заставляет своего мужа дать ей обещание. Он не должен что-то делать, но из-за случайности обещание нарушается, и невеста исчезает и никогда больше не возвращается.

Это был маленький спусковой механизм, но Эдгар чувствовал, что Лидия точно так же может исчезнуть, и поэтому расстроился и закрыл книгу.

Он сам был виноват, что чувства Лидии ослабли, но Эдгар скорее чувствовал, что это была вина Лидии.

Он переживал, что не был связан по крови с графом Блу Найт просто потому, что этот мальчик имел силы фейри-доктора.

Он понимал, что не в состоянии защитить Лидию.

Граф хотел выбить дух из этого человека, которому на первый взгляд было всего лишь пятнадцать или шестнадцать лет, но который всегда вел себя с неизменным высокомерием.

Однако он должен был чувствовать то же самое по отношению к Эдгару.

Больше всего его тревожило то, что в данный момент он не мог предвидеть действия Улисса.

Оказалось, что его не было в Лондоне. Но не было похоже, что он вернулся в Америку.

У Эдгара было ощущение, что он просто затаился где-то и ждёт своего часа.

Граф считал, что Улисс ожидает прибытия своего господина – Принца.

У него не было никакой информации о том, когда это будет и собираются ли они устраивать ловушку для этого, и поэтому Эдгар по-прежнему не мог решить что-либо и предпринять какие-либо действия.

Поэтому ему нужно как можно скорее укрепить своё сердце. (решиться)

По крайней мере, если он собирается бороться против Принца.

Даже если он потеряет всё, что имеет, ради этого, он не знал, довольно ли у него решимости, чтобы заставить Лидию проделать тот же путь и взять за это ответственность.

Он не знал, останется ли Лидия вместе с ним до конца.

Существовала возможность, что причиной того, что он был так зациклен на Лидии, было врождённая похотливость, которая так глубоко въелась в него, что оставаться рядом с женщиной и не пытаться соблазнить её было пустой тратой времени, и были моменты, когда его посещала мысль, что, если Лидия потеряет интерес к нему и уйдёт, это дастся ему с лёгкостью.

Но когда происходило нечто подобное или хотя бы появлялся намёк на это, он бросался останавливать её, несмотря на то что сам считал это бессмысленным.

Он пытался отвлечься, вскрыв письмо, которое до того оставалось нетронутым. В письме говорилось о фейри, так что он даже не стал дочитывать до конца и положил обратно на стол.

Он знал, что это письмо нужно было передать Лидии.

Тем не менее, кое-что в содержании письма заставило вновь взять его в руки.

Подменыш.

Возможно, так случилось потому, что он всё ещё тревожился о том, что Великий Князь Кремонский говорил вчера.

«…Пожалуйста, простите, что шлю вам одно письмо за другим. Я не знал, что лорд граф сказал не пытаться вернуть подменённых детей, и стал беспокоиться, что очередное моё письмо может вызвать неудовольствие графа. Я родился в другом графстве, и потому не знал об обычаях этого города. Я глубоко опечален из-за того, что мой ребёнок украден. Если таково было решение милорда графа, одобренное всем городом благодаря доверию, что мы питаем к вам, то здесь должен быть смысл, которого нам, простым людям, понять не дано, но, зная, что мой ребёнок где-то там, как родитель я чувствую огромную боль. Не могу понять, почему я должен это переживать…»

Когда граф дочитал до этого момента, эти подозрительные слова его озадачили и заставили задуматься.

Он не помнил, чтобы было приказано ничего не делать с подменышами. И потому спрашивал себя, подчинялся ли город приказу, который был отдан графом, жившим сотни лет назад.

Однако письмо было написано так, словно этот приказ был отдан не в прошлом, а нынешним графом.

И, в то же время, он вспомнил о внучке Князя Кремонского, которая вроде как была забрана фейри в качестве невесты графа Блу Найт.

Возможно, был человек, который называл себя графом Блу Найт незадолго до того, как Эдгар получил титул.

Без меча мерроу тебя не признают графом, но ничего не мешает просто воспользоваться этим именем.