Люциан сминает бумагу, его губы подергиваются. Смех заливает комнату. Я в догадках Люциана оказалась доверчивой, милой женщиной, скорее даже девушкой, которая просто не почувствовала подвоха. А вот Рановер предстал в виде коварного мерзавца окончательно. Теперь у мальчика не будет сомнений и сожалений. Никаких.

— Саломея, мой отец обманул тебя — горько усмехается Люциан.

— Нет! Он говорил правду…

— Да послушай! В искусстве путать словами Рановеру нет равных. Я не виню тебя и не обличаю во лжи! Просто, ты оказалась слишком проницательна! Он задумал избавиться от меня и моей матери, а я решил, что беззащитная женщина, которая не сталкивалась с придворными интригами решит за меня все проблемы! Я сам виноват! И прямо сейчас исправлю эту оплошность! — Люциан попытался уйти, наверняка, решил прибить отца без суда и следствия, да еще и при свидетелях.

Я ухватила его за рукав и дернула на себя, от неожиданности принц покачнулся и обнял меня.

— Нельзя! Подожди обеда и тогда сможешь увидеть своего врага поверженным. А пока просто побудь со мной и ответь честно, это я подписала твоей матери смертный приговор? — просительно заглянула я в глаза Люциана. Эх, не права была сестренка, актриса из меня неплохая, судя по тому, как Люциан смотрит на меня и не знает, как начать уговаривать, что я ни в чем не виновата. Ирония, да и только.

— Ты не виновата. Саломея, тебя, как и меня просто провели. Я не знаю из какого мира ты пришла к нам, но за эти дни уже понял, что там не было ни магии, ни эльфов и уж точно не было дворцовых интриг. Наверное, твой мир чистый и добрый, раз уж меня ты так легко восприняла и так искренне относишься ко мне, несмотря на мой шантаж. Кстати о нем — Люциан достал из какого потайного кармана ключ и протянул мне.

— Мы же договорились — притворно запротестовала я, раз уж взяла на себя роль милашки надо ее до конца вести.

— Саломея, прошу тебя, возьми. Не отказывайся.

Я осторожно прикоснулась к ошейнику ключом почувствовала, как артефакт подобно пыли растворяется в воздухе. Вот и все. Полная свобода.

— А теперь пойдем готовиться к обеду. Надеюсь, последнему для Рановера — взяла я за руку принца.

— Значит, ты с самого начала говорила правду? Про то, что поможешь мне и без угроз? — все, мальчик покорен. Империя почти пала.

— Конечно, ты — мой друг. А друзьям я помогаю не за бесплатно, конечно, но о цене мы уже договорились — Люциан только улыбнулся, глупый, глупый мальчик. Никогда не верь женщине, особенно если эта женщина твой враг.

К семейному обеду я готовилась основательно. Тиата не пожалеет яда. А мы с Люцианом не сможем отказаться от трапезы не выглядя подозрительно. Поэтому есть будем вместе со всеми, вот только примем противоядие, которое ведьма подсунула мне, когда забрала отраву. Конечно, без последствий не обойдется. Несварение, как минимум на сутки, но не смертельно.

Нацепив на себя траурное платье, я посмотрела в зеркало. Не дать не взять — черная вдова. Хи-хи. Мне все больше к лицу черное. Хорошо, что Люциан не жадничал и у меня появился довольно большой гардероб.

Сам принц смотрелся в черном костюме гораздо лучше меня, впрочем на него что не одень будет неотразим, как и его папаша. Честно? Мне жаль Рановера. Но, себя мне жаль куда больше. Если я не уберу Лиоссо с дороги то рано или поздно он уберет меня, ну и Нитрэса за одно, а там дойдет и до племянника. Какая же клоака, все-таки, эта политика.

— Готова? — взглянул на меня Люциан.

— А ты? — подходя к нему и вкладывая ладонь в протянутую руку, задала я встречный вопрос.

— Не уверен, но нас это не спасет.

Мы вышли в коридор и направились в малую обеденную. Я мысленно считала шаги. Шаги до победы. Шаги до кровавого трона. Шаги до повторного убийства темно-эльфийской династии. Кто бы мог подумать, что обычный человек, слабая женщина, два раза подряд убьет высокородных благородных эльфов. Я уж точно не способна была бы поверить в подобную глупость.

Рановер скривился при виде нас в дверях. Его ублюдок и ненавистная человечка. О да, я не питаю иллюзий в наших отношениях. Хотя и не спорю, Рановер хотел бы унизить меня не только, как врага, но и как женщину светлого эльфа. А унижение у мужчин любой расы никогда не блещут оригинальностью. Он бы затащил меня в койку, а потом дал понять Нитрэсу и всем остальным, какой «подвиг» совершил. И при других обстоятельствах я возможно даже не сопротивлялась бы. Досадить Лэадонису я тоже не прочь.

Вот только, Рановер для меня не мужчина, он никогда им не был, а став императором окончательно потерял такую возможность. Тут уже дело не в постельных подвигах. Это политика. А в ней побеждает тот, кто готов идти по трупам, а не по головам. Эльфы могут быть жестокими, но кровожадность удел людей. Людей с планеты Земля.

— Госпожа Нитрэс, я думал Вы торопитесь домой — какой железобетонный намек.

— Принц попросил остаться меня, хотя бы на обед — такой же железобетонный ответ.

— А Вы всегда следуете просьбам принца? — открыла рот сестра Рановера.

— Ваше Высочество, когда Так просят нельзя отказываться — улыбнулась я и присела на стул рядом с Люцианом.

Принесли первую перемену блюд. Люциан неуверенно глянул на меня. Я смело отправила ложку с горячим бульоном в рот. Люциан последовал моему примеру. Молодец. Судя по противоядию, этот яд действует не так, как другие. Они не почувствую недомогания до самой смерти. Просто в одну секунду перестанут дышать. Интересно, сколько такое чудо стоит? И даст ли мне еще Алек. У меня есть куча кандидатов, которые обязаны отведать эту прелесть.

Минута… Другая… И вот! Глаза Рановера стекленеют, а следом и принцесса обмякает на своем стуле. В обеденную заходит Тиата. Взмах рукой, зал накрывает купол безмолвия. Теперь никто не услышит, что здесь происходит.

— Уже все? — неверяще смотрит на мертвого отца Люциан.

— А ты как думал, мальчик? Усилий требует жизнь, а умирать легко — подходит к нему Тиата.

— И что теперь? — кажется, у Люциана шок.

Он невольно подвигается ко мне, я успокаивающе глажу его по плечу. Осталось еще чуть-чуть.

— Дай мне руку — доставая тонкую иглу просит Тиата.

— Зачем? — прищуривает глаза Люциан.

— Мне нужна живая кровь императорского наследника — терпеливо объясняет Тиата.

— Зачем — повторяет вопрос Люциан.

— Мальчик, а как иначе я подниму твоего отца? И как иначе он напишет, что ты его прямой наследник?

— Саломея…

— Так надо. Поверь — целую я слегка дрогнувшую ладонь принца и позволяю Тиате уколоть ему палец иглой.

— Вот так-то лучше — усмехается Тиата.

Она встает над телом Рановера и втыкает окровавленную иглу ему в лоб. Тело бьется в конвульсиях. Да уж, а это мерзко, когда из трупа делают зомби.

— Поднимись! — тело покорно встает.

— Пиши! — и Тиата кладет на стол бумагу и перо.

Она диктует Рановеру, а тот покорно пишет. Ставит свою размашистую подпись. я встаю и тоже подхожу к ним, забираю перо из еще теплых пальцев и подписываюсь. Бумага вспыхивает и перестает быть обычной. Теперь ее невозможно уничтожить. Это последняя воля императора, заверенная представителем другого государства. Все оказалось так просто, что даже скучно.

Тиата вытаскивает иглу и тело Рановера, как подкошенное падает на пол. Люциан оказывается рядом со мной. Обнимает и целует. Но не так, как бы это сделал мужчина. Его объятия нежные, а легкий поцелуй в щеку невинен. Он, возможно, не счастлив, но чувствует себя отомщенным. А я все же рада, что избавила его от убийцы. Вот только его врагом были не Рановер или Клодианна. Люциана пыталась убить кузина. Точнее сестра.

Как я это поняла? И когда? Минуту назад, когда увидела лицо Тиаты. На ее щеке на мгновение проступила метка должницы и тут же погасла. В ту секунду, когда Тиата, казалось бы незаметно метнула кончик иглы в тело принцессы.

Целью был Рановер и его ближайшие родственники мужского пола. Тиата выполнила все условия сделки. Она убила Рановера, а Люциан перестал быть просто родственником, он стал наследником. Видимо, изменение статуса принца сыграло решающую роль. Поэтому метка должника колебалась и слава всем Богам этого мира, что не проявилась. Не сомневаюсь, что Тиата прибила была мальчика и я не стала бы ей помехой.