Гимли пожал плечами.

— Вероятно, он был редкостным ловкачом и везунчиком, да к тому же непростых кровей. Допускаю даже мысль, что он приходился королю Ногрода близким родственником, а то и вовсе сыном. Как хоть звали этого глупого правителя, опозорившего гномов и на века посеявшего между нашими народами бессмысленное отчуждение?

Леголас хмуро посмотрел на друга.

— История не сохранила имени предателя! — бросил он жёстко.

— Тогда запомни имя Кухина из рода Тулара — вполне возможно, именно он и был королём Ногрода, — веско сказал Гимли.

— Я-то запомню, но пока это всего лишь наши догадки, — молвил Леголас и стал с задумчивым видом обходить саркофаг Велина.

Снова проведя по нему пальцем, он затем вытащил кинжал и попробовал подсунуть его под стальную крышку. Но она так плотно примыкала к гробу, что ему это не удалось. Тогда он попытался её просто сдвинуть, однако та даже не шелохнулась.

— Гимли, может, вскроем этот саркофаг? — вдруг спросил он.

Услышав его предложение, благородный сын Глоина сразу изменился в лице.

— Ты хочешь оскверниться разграблением могилы? — неприятно удивился он. — Я, конечно, понимаю, что здесь лежит вор и убийца, но заниматься мародёрством…

— Об этом речь не идёт, — отрезал Леголас.

— Всё равно это святотатство.

— Святотатец не я, а тот, кто лежит на почётном месте в этой гробнице! — возразил эльф, сверкнув глазами.

Гимли упрямо засопел и нахохлился.

— Не хочешь лично «мараться», тогда подскажи, как открыть саркофаг, я сам всё сделаю, — продолжал Леголас. — Ты прекрасный мастер-гном и должен знать все ваши штучки с тайными замками…

— Кое-какие «штучки» и секреты я действительно знаю, но далеко не все, — наконец ответил польщённый Гимли.

— Ну и какой секрет здесь?

— Какой же это будет секрет, если я расскажу тебе?

— Я же не прошу тебя выдавать мне конструкцию замка или магическое слово-ключ. Клянусь, что не выдам этой тайны!

— А слово и не требуется, нужно просто приложить сюда руку, — Гимли указал на выдавленное изображение раскрытой ладони под эпитафией.

Не успел он договорить, как Леголас уже положил туда свою руку. Однако ничего не произошло.

— Что-то не видно результата… — недоверчиво сощурился Леголас.

— Ни эльф, ни человек, ни орк, никто другой, кроме гнома, не сможет открыть этот саркофаг, — со значением заявил Гимли.

— Мог бы сразу так и сказать! — рассердился Леголас. — А то водил меня за нос почём зря! Мы здесь вообще-то не на прогулке. Уверен, что за той дверью, — кивнул он на двери склепа, — нас могут поджидать новые опасности. А в этой могиле как раз может оказаться нечто такое, что поможет нам справиться с ними. Хотя вполне может статься, что здесь вообще ничего нет, даже трупа.

— Как это — нет трупа? — забеспокоился Гимли.

— А вот так. Не слышал, что ли, как некоторые правители с разными целями устраивали себе ложные похороны? Особенно, если хотели тайно скрыться.

Гимли пожал плечами, но явно задумался. Теперь его уже одолевали сомнения.

— Хорош буду я, когда сообщу своим, что видел могилу убийцы Тингола и не удостоверился, что он действительно лежит в ней, — продолжал подливать масла в огонь Леголас. — Вдруг этот мерзавец до сих пор шастает по свету?

— Но даже если здесь и лежит тело Велина, как ты сможешь опознать его, если только сам сейчас впервые узнал о нём? — с изрядным скепсисом спросил Гимли.

— Достаточно будет убедиться в наличии трупа. Не думаю, что в королевскую гробницу Огнебородые стали бы засовывать кого-то ещё, хотя и такой вариант не исключаю.

— А почему тебя вообще волнует вся эта история? — недоумевал Гимли. — Разве ты состоишь с Тинголом в родстве?

— Да, он мой дальний родич, — кивнул Леголас. — Однако история его трагической смерти неизменно волнует любого эльфа. Всё-таки мы, эльфы, — один народ. А лично меня сейчас интересует правда. И только твоё упрямство не позволяет поставить во всём этом точку.

— Ага, теперь уже я во всём виноват, — насупился гном. — Ладно, будь по-твоему…

— Спасибо, Гимли! — просиял Леголас.

— Я делаю это только потому, что ты мой лучший друг, — поднял тот вверх указательный палец.

Затем он стянул боевую перчатку и приложил свою ладонь к изображению руки на саркофаге. Первую секунду металл крышки был гладким и холодным, но затем вдруг резко потеплел и на несколько секунд осветился бледным зелёным огнём. Гимли отдёрнул руку и на всякий случай отпрянул от гроба подальше. Тотчас внутри последнего послышались звонкие щелчки, лязг и какой-то скрип, после чего крышка саркофага вдруг треснула пополам во всю длину, образовав как бы две створки, которые плавно разошлись в стороны, удерживаемые изнутри изогнутыми металлическими стержнями.

А вот Леголас не стал отходить от захоронения и первым заглянул туда. Заглянул и тут же удовлетворённо ухмыльнулся.

— Ну как, лежит? — не решаясь подойти к саркофагу, поинтересовался Гимли, нервно сжимая топор.

— Лежит-полёживает.

— Не ожил?..

— Дохлее мёртвого.

— Ну, надеюсь, теперь ты убедился? Можно закрывать? — Гимли явно было не по себе.

— Не торопись, — усмехнулся Леголас. — Сам-то не желаешь взглянуть? Тут есть на что посмотреть…

— Что я мертвецов не видел, что ли! — отмахнулся Гимли; отчего-то ему совершенно не хотелось подходить к саркофагу.

— Э, брат, да ты просто испугался! — насмешливо бросил тогда Леголас.

— Вовсе нет! — вспыхнул Гимли и, покрепче сжав топор в одной руке, а фонарь в другой, направился к саркофагу.

Подойдя, он осторожно заглянул в него и сразу же прирос глазами к лежавшей там низкорослой мумии с огненно-рыжей бородой. Рядом с её лысой головой стоял остроконечный шлем-корона из моранга, а тело покрывали великолепные доспехи из того же металла — клёпаный чешуйчатый нагрудник, надетый поверх кольчуги, кольчужно-чешуйчатые штаны и пластинчатые сапоги. Причём почти каждую подтреугольную чешуйку или пластинку брони украшала золотая насечка в виде языка пламени. Она же, только более крупная, виднелась и на шлеме, расположенная спереди поверх зубьев короны.

Рассмотрев латы, Гимли затем обратил взор на массивный боевой молот, покоившийся под правой рукой Велина. Также выполненный из моранга, с одной стороны его боёк был тупым и очень широким, а с другой — зауженным и острым. Кроме того, его полностью покрывала замысловатая резьба: рукоять — растительной тематики, а боёк — геометрической. Одного беглого взгляда на молот друзьям хватило, чтобы понять, что его изготовил настоящий Мастер. Тем не менее у Гимли даже мысли не возникло прикоснуться к нему. А вот Леголас, хоть и не полез трогать оружие, сказал:

— Занятная вещица, очень древняя. Сделана явно гномами, но чары на неё накладывали эльфы…

— И что за чары? — заинтересовался Гимли.

— Не могу точно сказать — слишком тонкая работа. Однако вижу два слоя их. Внешний наверняка наложен против тёмных сил, а вот внутренний слой слишком глубок, здесь нужен чаровник, чтобы понять его назначение. Всё думаю, кто бы мог сотворить такую красоту?..

— Ну, того, кто ковал молот, можно узнать по клейму, — заметил Гимли, не сводя горящих глаз с магической колотушки.

— Так давай посмотрим, — предложил Леголас.

— Нет! — категорически заявил Гимли и для большей убедительности помотал головой. — Думаю, уже достаточно того, что мы увидели. Ты убедился в наличии трупа Велина, я посмотрел на него, как ты хотел, теперь можно закрывать саркофаг…

И, прежде чем Леголас успел ему что-нибудь возразить, он перегнулся через гроб и потянулся рукой к изображению ладони на одной из створок крышки. Но тут же непроизвольно заорал, потому что мумия вдруг села и вцепилась в него своими высохшими пальцами, а её оскаленный череп с горящими лиловыми глазницами оказался вплотную к лицу Гимли. Не будь сын Глоина закалённым в битвах с нежитью, он, скорее всего, от внезапного испуга упал бы в обморок. Вместо этого он от неожиданности лишь выронил в саркофаг лампу и, рефлекторно оттолкнув мертвеца рукой, отпрыгнул в сторону. Велин зарычал, потянулся было за ним, но в тот же миг в воздухе сверкнул металл, раздался сухой хруст — и покойник снова повалился на своё погребальное ложе, обезглавленный Леголасом.