Авантюрист вышел из дома и прошёлся в сторону пирса. Проходя по деревянным подмосткам, под которыми плескалась вода, он на секунду задержался, поправляя сапоги на ногах. В это время, кикимора, поднявшая голову из глубин озера, наивно спросила, держась обеими руками за деревянный помост:

— А Руди дома?

Грог отшатнулся, схватившись рукой за сердце и смачно сплюнув, выругался:

— Тьфу, ты! Напугала… Дома!

Он поморщился, до сих пор не привыкнув, к такому соседству и добавил:

— С дитём водится. Найду того, кто это сделал… Бутылку поставлю, за мужество! А её — в замужество…

Грог, оглядываясь из-за плеча, пошёл в сторону мола, а русалка кролем, как заправский спортсмен-пловец, поплыла по вонючему каналу, усиленно работая руками. Метрах в двадцати, от мостков, она остановилась и оглянулась назад. Нахмурив лицо, пловчиха прищурилась и бросив взгляд на удаляющегося Авантюриста, продолжила заплыв.

Выйдя из особняка рано утром, Грог намеревался прогуляться до ангара Пинка пешком, лишний раз поразмыслив, на досуге, о предстоящем деле. Проходя мимо «Удобной Стоянки», Авантюрист, в очередной раз, понаблюдал за битвой «титанов». Летучие рыбы, как всегда, не поделили с воронами лакомый объедок, а тараканы внизу ждали падения с неба своей доли, без которой, они почти никогда не оставались, даже ценой здоровья собственных товарищей. Вспомнив былые времена, Грог пошёл дальше, а на памяти у него крутился коротенький стишок, которым он охарактеризовал это место:

Солнце поднялось уже достаточно высоко, когда Авантюрист приблизился к жилищу гнома. Увиденное поразило его до глубины души. Посередине двора, построенный Пинком технический монстр пыхтел и тарахтел, как в мечтах не построенный паровоз, с помесью трактора и даже издали обдавал сильным жаром. В связи с этим, Грог подумал о том, что посещение на нём южных земель будет весьма проблематичным, так как тепловой удар будет обеспечен всей команде, но, у его удивлению, оказалось, что это вовсе не транспорт. После короткого приветствия и выяснения назначения агрегата, не вникая в мелкие детали, выявилась истинная сущность механизма — это была котельная на газу, исправно поступающего из болот и способная обеспечить теплом всех жителей «Священного Леса». На вершине котла тряслось и подпрыгивало ржавое ведро, вероятно, заменяя собой аварийный клапан сброса излишнего давления пара.

— Какого лешего? — пожал Грог плечами, крайне недоумевая, по поводу постройки.

Пинк оторвался от агрегата и спросил:

— Тебя интересует, какой-то конкретный индивид или популяция лесных жителей — в целом?

— Научил, на свою голову…

Но это был не самое интересный сюрприз, уготованный гномом на сегодня: рядом с дверями стоял глиняный голем, слепленный из красной глины. Он пока не подавал никаких признаков мнимой жизни и Авантюрист решил, не мешкая, остудить пыл Пинка:

— А ты знаешь, что они остаются бездушными и иногда выходят из повиновения, убивая своего строителя?

— Что-то слышал, краем уха, но в инструкциях, которые я нашёл, ещё тогда, в подвалах университета, уверенно утверждается о безопасности изделия, — несколько неуверенно возразил экспериментатор.

Оказалось, что голем, стерегущий вход, был неосмотрительно подвергнут отжигу, для приобретения большей крепости, но, в результате нарушения технологии обработки глиняных изделий, приобрёл свойства керамзита.

— Он будет сильным, но — лёгким, — смеясь, заверил гнома Грог. — Теперь из него выйдет, только нечленораздельно мычащий утеплитель, в стене дома.

— Будет воров отгонять…

— Мычанием? — усмехнулся Авантюрист. — Я понял — разговорами. А может не стоит приводить его в действие, а Пинк?

Гном выставил вперёд правую руку и сделал умное лицо:

— Да ничего страшного — у меня полный комплект руководства! Сейчас и приведём этот план в действие.

С этими словами, не давая Авантюристу опомниться, он подбежал к чудищу и написал у него на лбу какое-то слово. В глазах громилы появились проблески примитивного сознания, а голова медленно стала поворачиваться в сторону возмутителя спокойствия, который предусмотрительно отскочил, заняв выжидательную позицию за другим концом стола. Зачем Пинк вбежал в комнату, он и сам теперь не мог понять, но, случилось самое худшее — голем изначально проявил непокорность своему создателю. Это было видно невооружённым взглядом: хоть навскидку, хоть при пристальном внимании. Медленно, но неумолимо, он приближался и Пинк, опять не придумал ничего лучше, как нырнуть под стол. Вероятно, он предположил, что дубовые доски спасут его от расправы. Проползая под столом, он зацепился бородой за ножку, в которой оказалась большая заноза. Торчащий гвоздь довершил пленение, начатое деревяшкой и через пару секунд, Пинк, в отчаянном положении, представлял собой жалкое зрелище. Голем, повинуясь дьявольскому инстинкту, со всей дури врезал левой рукой по столу, под которым спрятался незадачливый гном. Куски разбитой глины, вместе с деревяшками, разлетелись по всей комнате. Одна доска оказалась из «Священного Леса» и то, что она умела говорить, до сей поры не всплывало наружу, но, тут она не выдержала:

— А-а-а! Козёл! Мочи его, хозяин!

— Грог, надо стереть у него на лбу первую букву! — заверещал перепуганный гном, прижимаясь к самому полу. — Тогда там будет начертано слово, означающее «Смерть!»

— А сейчас там что написано, мать твою за ногу?! — проорал Авантюрист, бегая вокруг кругами и уворачиваясь от неуклюжего чудища, у которого осталась одна правая клешня и перекалённые в огне ноги, что лишало создание подвижности.

— Сейчас там написано «АМЕТ» — «Истина».

Голем, как-будто устало, при старании достать вертлявого Авантюриста, который, как летающий червяк кружил вокруг него, совсем по-человечески вытер рукой отсутствующий пот. Случилось невероятное — глиняный монстр сам смахнул со лба первую букву и замер, повинуясь написанному в древних текстах приказу. Грог освободил гнома из плена и тот принялся крушить собственное творение кувалдой. Из бороды Пинка пришлось выстричь порядочный клок, и теперь, гном был похож на поеденного молью субъекта. Грог попытался его убедить в том, что если этого не сделать, то с гвоздём в бороде, сдобренного солидной деревяшкой, он бы походил на панка. К тому же, вплетённый в бороду, вместе с железом, осколок дерева гнусавил загробным голосом о своей исключительности, а это уже пахло не панк движением. Затем они выбросили останки керамзита в мусор и до поздней ночи лечили первоначальный шок. Потом второстепенный, а затем уже нервы — в принципе.

Наутро Грог направился в университет магов и прочего сброда. Проходя мимо «Лесного Замка» он увидел, как Эллима опять порвала бельевую верёвку и теперь украдкой развешивает чужое бельё, валявшееся в грязи. С чьими-то мокрыми кальсонами на вытянутых руках, как с белым флагом, она предприняла отчаянное усилие, чтобы забросить их на место проветривания.

— Сдаваться собралась? — бросил Авантюрист мимоходом.

Эльфийка вздрогнула и чуть не выронила исподнее из рук, а потом, чуть не швырнула портки в Грога, но передумав, забросила их на верёвку.

— Ты куда сейчас? — испуганно спросила она.

— В «Бумблос-Паблос».

— Возьми меня с собой! — попросила нашкодившая девица.

— Пошли, — равнодушно пожал плечами Авантюрист и неторопливой походкой, тандем направился в сторону университета.

Академия встретила, всё теми же облезлыми воротами, со списком всевозможных услуг. Прейскурант Грог знал наизусть, поэтому задерживаться не стали, а сразу же проследовали к Бригису, который восстановил поставки волшебного песка и наладил астральную связь, но, проходя мимо алхимика, решили навестить старого друга. Грог с Эллимой переступили порог, случайно громко хлопнув дверью. Алхимик Пестик, стоящий к ним спиной и что-то бодяжа на лабораторном столе, от неожиданности вздрогнул, выронив из рук колбу с дымящейся жидкостью. Она разбилась вдребезги, обрызгав подол халата мастера, а по кабинету начал распространяться вонючий и удушливый запах. Пестик в гневе обернулся, но узнав старых друзей, к тому же, постоянных клиентов, сразу смягчился. И всё-таки, для порядка, мастер недовольно выразил свою точку зрения: