Жора удивлённо посмотрел на Авантюриста, не скрывая своего недоумения и уточнил:

— Как? Разве мы вылупляемся из яиц?

— Если верить посланнику, то да, — утвердительно сказал Грог, кивнув головой. — Как виверны и драконы. Как саламандры и ехидны. Как наги… Да все, кто имеет змеиный хвост, из яйца на свет появились, за редким исключением.

Жора повернул голову назад и подняв свой хвост, с кисточкой, скосил на него глаза.

— Ты исключение, вместе со своим родом, — поспешил заверить его Авантюрист. — Наверное… Ну, в общем, остаёшься развлекать женщин, кроме Сюзи, которая наверняка увяжется за нами. Хотя, может и Эллима попроситься. Да надо взять и спросить всех, прямо сейчас — чего гадать, на кофейной гуще!

После проведённых дебатов, самовыдвижении и самоотводов, сложилось количественное членство уходящих и остающихся. В Бумблос-Паблос вызвались идти Грог, Борн и Дроут, а из женщин решились Сюзи и Эллима. Первой не терпелось присмотреть новые магические свитки, для последующего изучения, а эльфийке хотелось ещё раз взглянуть на университетское оборудование. Пинку посоветовали, пока не светиться в стенах научного учреждения, несмотря на оказанную услугу — потом, всё само-собой образуется. Главное — не форсировать события. Борис, по известной причине, недолюбливал адептов магического города, а Руди должна была заботиться о ребёнке, да ещё в нагрузку — о Миранде. Мавке предстоял долгий реабилитационный период, который ундина, когда-то давно, проходила сама. Жора с Люськой, так же оставались резвиться на лужайке.

— Слушай Руди, — с наигранным сожалением сказал ей Авантюрист. — Ты остаёшься с ребёнком нянчиться, и нам, тебя, в Козлотопье — будет не хватать.

— Не обольщайся! — остудила его пыл ундина. — Я еду с вами.

— Как?! — хором вопросили все мужики, и даже, промелькнули оттенки женских голосов.

— А ребёнок, — запинающимся, сдавленным голосом спросил Грог, — мы же не можем взять его с собой и неоправданно подвергать опасности?

— А и не надо! Я уже няньку наняла, по рекомендации высшей категории. У меня тоже связи завелись в Приозёрске. Там всё-равно делать больше нечего, как только по кабакам этого голодранца выискивать.

Она сурово посмотрела в сторону Авантюриста, которого сморщило, как после приёма килограмма свежевыжатых лимонов — натощак. Дроут, неосведомлённый подробно, о последних произошедших в Повалье событиях, понемногу сам начинал догадываться о причинах бурного диалога и лишь усмехался. Борн остался невозмутим, а остальные втихаря посмеивались, не придумав лучше занятия, поэтому Авантюрист перешёл ко второй части известного балета, предложив отметить встречу.

Звёзды на небе засияли, видимые уже невооружённым глазом, когда начиналась подготовка к позднему ужину, плавно переходящего из раннего. Со дна бассейна поднялся цветок заморского лотоса, привезённый издалека знакомыми Пинка, которые были прекрасно осведомлены о его чудачествах и пристрастиях. Цветок раскрыл свои белоснежные лепестки под звёздным небом и вокруг него, тут же слетелись ночные обитатели: кружась, дерясь и опыляя — при постоянном столкновении, друг с другом. Половина опылителей попадала в воду, от несоблюдения правил воздушного движения, а вторая — зря старалась. Цветок существовал в единственном экземпляре и надежда на то, что он скрестится с местными лопухами, была ничтожно мала, если не сказать больше — практически равнялась нулю. Грог мягко намекнул гному на то обстоятельство, что это может быть вовсе не лотос, а кувшинка, но его послали подальше, намекнув, чтобы не портил идиллию. Он предложил другое название, имеющее хождение на территории некоторых стран, а именно — лилия. Некоторым членам женского коллектива, оно даже очень понравилось. На том и порешили, закрыв тему.

Со стороны мастерской по производству активированного угля доносились нестроевые песни, выводимые нестройными голосами и говорящие о том, что изделие пошло по назначению, пусть и в личные нужды. Дело не в продажах, а в том, чтобы продукция пользовалась спросом. Удовлетворённые амбиции поднимают настроение, не хуже самой реализации товара.

Грогу не терпелось расспросить орка о происходящих, в окрестностях, событиях и как ему удалось пробраться через перевал невредимым, ведь, насколько он успел заметить, у того с собой никакого оборудования не было, чтобы защититься от птиц Грома.

— Слушай-ка, Дроут, — начал Авантюрист неспешный расспрос, потягивая из кубка прошлогоднее вино, хуже которого, может быть, только пойло тысячелетней выдержки, — как тебе удалось пробраться через перевал? У вас, с электрическими пернатыми, договор заключён, что ли?

— А ты разве ничего не слышал? — удивился орк. — Проход хорхой прокопал!

Все настороженно повернули головы в сторону собеседников, ловя каждое слово и сопоставляя факты, складывая их воедино в, уже начинающем воспаляться, сознании.

— Неужели нашествие? — испуганно предположила Руди.

Эллима сжала голову в плечи, а Сюзи резко захотелось домой.

— Ну, чего вы переполошились? — как можно мягче спросил Борн. — Два случая, это ещё не показатель! Может быть, это семейная пара была — в путешествии.

— Ну, и где этот прокопанный проход и сам червяк? — спросил Авантюрист Дроута.

— В Ледовом проходе: и то, и другое, — усмехаясь, ответил орк.

— Как это?

— Так! Хорхой на месте пещеры себе лежбище устроил. Прогрыз туннель в завале: мордой к вам, ловить зевак, а вот задницей, неосмотрительно к нам повернулся. Не рассчитывал, видать, что наш шаман в этих делах — дока.

Грог с Борном уже давились от смеха, держась за животы, пока Дроут сообразил, что не всё рассказал подробно и закончил:

— Ну чего вы ржёте? Шаман сварил яд, в коем деле, он большой мастер, да и влил червяку внутрь! Половником — с размаха…

— У! — довольно воскликнула Эллима. — Теперь там мягкий и удобный ход?

— Как бы ни так! — возразил орк. — Всю отделку пещеры, давным-давно сородичи общипали, растащив шкуру червяка на подстилки, да на покрытие юрт.

— Не беда — у нас тоже есть кусок! — радостно похвалился Пинк, указывая рукой на ангар. Кожа, ещё на что-нибудь, годится, кроме юрт и половиков?

— Шаман ничего не сказал, — пожал плечами Дроут.

— Завтра у Пестика выясним, — вяло напомнил Грог присутствующим то обстоятельство, что анализы, по выявлению аномалий в шкуре хорхоя, должны идти полным ходом.

Грог пытался, в уме, сопоставить все факты, предшествующие появлению посланника и последовавшими, вслед за этим, событиями, но, ничего не увязывалось, в единое целое. Все происшествия казались разрозненными и не имеющими к артефакту «Золотое Копыто» — никакого отношения. Тем более — ничего общего. И тут его осенило: «А что, если с помощью хорхоя, можно попасть, в самые недоступные места? Но, как его заставить копать там, где нужно и где, собственно, раздобыть червяка, да ещё — ручного?» На эти вопросы не было ответов и Авантюрист решил не забивать себе голову отвлечёнными темами, списав их на череду случайных обстоятельств.

В эту ночь снилось Грогу, что он парится в бане, поддавая на каменку кипяток — огромным половником, через огромную дыру. Внутри что-то ревело: то ли струи расширяющихся газов, переходящих в парообразное состояние, то ли недовольный червяк, то ли недопечённые гоблины, процесс приготовления, которых, был остановлен водой…

Глава третья

Кунсткамера

Утро встретило лёгкой прохладой и пора было пускаться в путь, пока солнце не разогрело придорожный воздух, а ветер не поднял тучи пыли. Двери гаража распахнулись и Пинк с гордостью продемонстрировал друзьям самодвижущуюся повозку, которая до боли напоминала телегу, с непонятной штуковиной позади. Вооружённая огромной трубой, повозка напоминала пароход. Гном почти не спал, от осенившей его идеи: он полночи оббивал обода колёс шкурой хорхоя, которая, как известно, устойчива к истиранию; ведь червяк ползает везде, в том числе — прямо в камнях. Ещё в деревне, стоило большого труда поделить шкуру, между участниками концессии и если бы не специальные инструменты гнома, то из этой затеи, могло бы ничего не получиться. Зато теперь, колёса стали прочными и эластичными, что уменьшало нагрузку на рессоры, которые у гнома находились в стадии доработки: то есть, в самой середине творческого пути, в конце которого, миру явится совершенное творение. Пока оно не явилось, друзьям предполагалось отбить все мослы об известные местные кочки и открыть ранее неизвестные. Строить новые, современные дороги, у Пинка не было ни времени, ни навыков. Более того — это казалось совершенно немыслимым, поэтому Пинк старательно дорабатывал пластинчатые рессоры, чертёж которых, любезно, но небрежно, набросал для него Грог, руководствуясь исключительно памятью, да больным воображением.