Горбун провел заключенных запутанными коридорами и выпустил на улицу через крохотный лаз – чтобы пробраться, пришлось согнуться в три погибели. Горбатый за ними не полез.

И правильно – этому уроду стоило остаться в своем темном подземелье. Снаружи были простор, и солнце, и соленый запах воды, окружающей Кроунгард. Коррин дышал так глубоко, что у него закружилась голова, и жмурился на лазурное небо, и губы сами собой расплывались в улыбке.

Они стояли на каменистом берегу Слезы, и впереди, за озером, темнело Кольцо Вальдара. Солнце согревало их измученные лица, и небо было чистым, без единого белого перышка.

– Небесный дом, – прохрипел Гиральд Двухголовый и встал перед серебряной звездой на колени. – Спасибо тебе, Господи. Спасибо, что сохранил наши жизни.

– Благодари не Господа, а короля, – пробурчал один из бывших рыцарей, но все же сотворил святой знак.

– И что теперь? – спросил другой. – Мы свободны?

– Король сказал, что даст нам коней и вернет оружие, – сказал Коррин.

Бывший сир Лавеллет, чьи волосы из золотых стали грязно-желтыми, оглядел освобожденных узников.

– Я не вижу Пьеррига.

– Умер, должно быть, – сказал Двухголовый, поднимаясь с колен. – Ты видел, как он по башке получил?

– Конечно, видел, – не удержался Коррин.

«Он стоял в стороне и мог прекрасно насладиться этим зрелищем!» – хотел продолжить он, но не стал.

– Мы все видели, – буркнул вместо этого.

«Только выйдя из темницы, ты уже едва не начал пустую ссору! – ругал себя Корр. – Похоже, что дать клятву и исполнить ее – вещи, которые разделяет тысяча лиг. Солнце и чистый воздух опьянили меня, и забыл свой обет. Нельзя этого делать».

Аллерс смерил его подозрительным взглядом и кивнул.

– Итак, нас шестеро, – сказал он. – Шесть других людей, пускай они преступники, сегодня отдадут за нас свои жизни. Не знаю, попадут ли они в Небесный дом, но мы обязаны вернуть долг их памяти.

– Король сказал – туда им и дорога. Ты правда думаешь, что мы должны им, Аллерс? – спросил Коррин.

– Их казнят вместо нас, – ответил тот. Даже изможденный и в тюремной робе, он старался сохранять гордый вид.

– Так решил король. Нам стоит думать не об этих бандитах, а о том, чем мы обязаны государю.

– Правильно, – поддержал его Гиральд.

– Я знаю, что ты думаешь, Аллерс. Что Коррин, который носил фамилию Гвин – человек без чести. Он никогда не был рыцарем, а лишь носил это звание, как ворованный плащ. Что ж, отчасти это правда, – Корр улыбнулся. – Я был дерьмовым рыцарем. Но теперь, когда король даровал мне шанс, я сделаю все, чтобы изменится. Не знаю, как вы, а я произнес в темнице клятву, которая связала меня высшим долгом. И я переродился.

Аллерс негромко фыркнул, и Коррин ощутил укол раздражения, но продолжил, потому что все остальные внимали ему:

– Только выйдя сюда, я почувствовал, как свежий ветер выдувает эту клятву из моей головы. Я ощутил, как снова становлюсь тем дерьмовеньким Коррином, которым был. Так что это не будет просто. Но я клянусь всем вам, как поклялся королю – я буду сражаться с самим собой до последнего вздоха, пока не стану тем, кем обещал.

Аллерс положил ладонь на плечо Коррина.

– Я счастлив слышать такое, – сказал он. – Я буду рядом с тобой, бывший сир Гвин, чтобы проследить за выполнением твоей клятвы.

– В этом нет необходимости, – нахмурился Корр. – Следи лучше за собой.

Бывший Лавеллет хмыкнул и убрал руку.

– Мы все проследим друг за другом, – сказал он. – Ибо я считаю, что отныне мы связаны. Я предлагаю назвать себя Братством башни, и с этого момента не разлучаться, как истинные братья.

– Я слышу высокие речи, – раздался голос из-за их спин. – Уж не Аллерс ли Лавеллет это говорит?

Коррин обернулся и увидел знакомое лицо: грубоватое, как будто вытесанное из камня. Дорогая одежда и посеребренный топор у пояса. Никто иной, как Йоэн, хранитель королевских покоев.

– Я больше не Лавеллет, господин хранитель, – поклонился Аллерс. – Но высокий слог и воспитание остались при мне.

– Неудивительно. Ходят слухи, что когда ты пердишь, раздается музыка, – сказал Йоэн.

Коррин и остальные рассмеялись, Аллерс обиженно вскинул двойной подбородок.

– Вы пришли, чтобы помочь нам переправиться на большую землю? – спросил он.

– Да, – ответил хранитель. – Идемте, лодка спрятана неподалеку.

* * *

В лодке оказалась одежда – простые штаны и рубашки, сапоги и плащи с широкими капюшонами. Когда они переправились через Слезу, Йоэн велел надеть капюшоны.

– Никто ваших лиц не знает, тем более что вы заросли, как разбойники, – сказал он. – Но лучше не рисковать.

Они высадились во Втором квартале, где было полно лавок и таверн. Здесь торговали тканями, одеждой, богатой утварью и хорошей едой вроде свежей дичи, энарийских сушеных фруктов и пряностей.

Раньше.

Проходя по широким улицам, Коррин заметил, что многие лавки закрыты, а харчевни пустуют. Заезжие, сюда по виду, купцы продавали с телеги сурговую муку по цене пшеничной – серебряная марка за бушель. И люди с удовольствием покупали. Два булочника даже переругались за то, кому достанется последний мешок, и пустили в дело кулаки. Городские стражники в шлемах с бронзовыми бляхами прекратили драку, и мешок достался резвому трактирщику.

– Стираю белье! – выкрикивала рябая женщина с платком на голове. – Стираю белье, чисто, недорого! Ай!

Из переулка выбежала тощая собака и чуть было не сбила женщину с ног. Следом за ней пронеслась пара мальчишек с палками в руках.

– Зачем они гонятся за ней? – спросил Коррин.

– Съесть хотят, – пожал плечами Йоэн.

– А дела-то в городе не очень, – буркнул Гиральд.

– Годы гроз, – сказал хранитель. – Покуда новый урожай не вырастет, голод не кончится.

Колокола пробили полдень. Люди на улицах вдруг всполошились и, как по команде, двинулись в одном направлении.

– Куда все идут? – спросил Коррин.

– На казнь! – ответили ему. – Рыцарей-подонков сегодня казнят!

– Вот незадача, – пробурчал Двухголовый.

– Нам предстоит на это посмотреть, – произнес Аллерс. – Чтобы мы поняли, какая цена будет уплачена за нашу свободу.

– Помолиться за несчастных, – тихо сказал Гиральд.

– Нечего там делать, – сказал Йоэн, придерживая топор. – Кони ждут у Синих врат, и паром скоро придет.

– Где их казнят, на площади Защитника? – спросил Коррин.

Хранитель покоев кивнул.

– Тогда идем, – оглядывая товарищей, сказал Корр. – Я думаю, Аллерс прав. Мы обязаны посмотреть.

Остальные согласились, а Йоэн покачал головой:

– Дурью маетесь.

Площадь Защитника располагалась в Первом квартале – самом богатом районе Кольца Вальдара. На улицах здесь не было попрошаек, патрульные встречались на каждом углу, а вдоль широких дорог проходили каналы для дождевой воды, а в переулках стояли даже специальные ящики для мусора. Высокие дома были украшены лепниной и фресками с изображениями разных пейзажей, святых или героев легенд. Ближе к центру квартала попадались настоящие дворцы, или плаццо, как иногда их называли по-кальдийски. В их просторных дворах журчали фонтаны, слуги подстригали кусты и подметали лужайки, а гвардейцы охраняли вход, неприязненно глядя на идущих мимо горожан.

Многие особняки были знакомы Коррину. Вот этот, из бежевого кирпича, принадлежит знатному торговцу лошадьми. В его табунах – лучшие груферы страны. А этот, с высоким громоотводом в виде молнии, принадлежит, как нетрудно догадаться, епископу Кольца.

Роскошные особняки вдруг показались Коррину какими-то ненастоящими. Идя среди толпы, он ощутил себя очень далеко от поместий и их владельцев. Хотя еще совсем недавно был вхож во многие из них, и когда-нибудь мечтал построить себе шикарное плаццо с тремя десятками комнат. Теперь эта мечта казалась ему глупой и бессмысленной.

Площадь Защитника представляла из себя огромный овал, вроде озера, куда вместо рек впадало несколько улиц. Ее окружали высокие дома с лавками на первом этаже – здесь располагались ювелирные мастерские, торговали лучшими тканью и оружием. В центре площади располагался помост, окруженный стражей. Пока не началось основное действо, на помосте выступали жонглеры, а их помощники в шапках с бубенцами бегали внизу и клянчили плату за зрелище.