– Когда?

– Вечером. Вернее, ночью.

– Ты спала хоть немного?

– Да, – резко ответила Алина. – Хотя долго не могла уснуть.

– Отчего?

– Они ничего не делали, Эльтон, – повернувшись, ответила принцесса. – Никак не пытались помочь горожанам! Будь я своим отцом, они бы уже болтались в петлях!

– Да они всерьез тебя разозлили, – сказал Лавеллет, открывая перед ней дверь. – Раньше ты никогда не говорила о казнях.

– Я никогда не видела такого безразличия! Как можно ничего не делать, когда люди умирают десятками каждый день? Ты знаешь, сколько людей было в Дримгарде, когда пришла болезнь?

– Сколько?

– Почти пятьдесят тысяч. Как думаешь, сколько осталось теперь?

– Не знаю. В два раза меньше?

– В десять раз меньше, Эльтон!

– Ужасно, – сказал Лавеллет, и его впрямь передернуло. Он попытался представить сорок пять тысяч мертвецов. – Они хотя бы сожгли тела?

– Многие еще в домах, – отозвалась Алина. – Но души их наверняка у Господа.

Она сотворила святой знак, и он тоже.

Люди в тканевых масках ждали во дворе крепости. Среди них было несколько мужчин и женщин в зеленых колпаках, и они поклонились принцессе ниже всех. Лекари, судя по виноватому виду.

– Сегодня мы начнем исцелять Дримгард! – объявила Алина. – Довольно люди страдали без помощи Божьей. Ведь Господь, как сказано в Просвещении, действует руками верующих.

Мы отправляемся на улицы. Первым делом надо найти всех, кто смог пережить болезнь, и привести сюда. Тех, кто болен, вы должны научить, как облегчить страдания: пусть натираются уксусом и пьют много воды – это собьет жар. Отвар чернокорня…

Советы Алины казались Эльтону совсем простыми. Даже он, далекий от врачевания человек, слышал об этих средствах. Лекари, похоже, хотели сию минуту провалиться в Небытие.

– Приведите также тех, кто жил в одном доме с больными и не заразился. Арестуйте мародеров. Возможно, исцеление находится у нас под носом. Начиная с этой минуты мы будем бороться, пока не отыщем его!

Люди без энтузиазма поддержали принцессу и отправились за ворота.

– Кажется, они не очень довольны, любовь моя, – сказал Эльтон.

– Само собой. Им страшно и они думают, что болезнь уйдет сама собой, если отсидеться в замке. Но это не так. Вспомнить хотя бы герцогиню, – Алина подняла глаза к окну, из которого Данвель смотрел на опустевшие владения.

– Ты тоже отправишься в город?

– Да.

– Пожалуйста, будь осторожнее. Господь охраняет тебя, но если и ты заразишься…

– Это невозможно, Эльтон. Божья помощь и искусство врачевания вместе никогда не дадут мне заболеть. А вот тебе маска не помешает, – Алина улыбнулась и вдруг обняла Эльтона, положив голову ему на грудь. – Прости, мой рыцарь. Мне показалось, что в пути я тебя чем-то обидела.

– Нет, что ты, – ответил Лавеллет. – Просто сомнения слишком глубоко вгрызлись в мое сердце.

– И только они? – Алина подняла лицо, и Эльтону захотелось покрыть его поцелуями без остатка.

– Нет, – сказал он. – Не только. Ты знаешь.

– Что бы там ни было, сир Лавеллет, – прошептала Алина, – за кого бы я ни вышла замуж, ты навсегда останешься…

Эльтон прервал ее поцелуем. Вкус ее губ ударил в голову, как крепкое вино, и тело наполнилось жаром. Он прижал принцессу к себе, не обращая внимания на попытки вырваться, пока она, наконец, не укусила его за губу.

Эльтон разжал объятия. Вкус поцелуя сменил медный вкус крови.

– Мы не должны, сир Лавеллет, – дрожащим голосом сказала Алина. Ее прекрасное лицо заливала краска. – Мы не должны.

– Почему? – утирая губу, спросил Эльтон. – Разве мы не любим друг друга?

– Я люблю тебя, – сказала принцесса. – Но мы не должны. Мы не любовники, мы возлюбленные. Эльтон, ты… держи себя в руках, мой рыцарь.

– Чем ближе мы к цели, тем это труднее. И знаешь почему?

Лавеллет сделал шаг в ее сторону, и Алина отступила, словно испугалась его. Эльтон встал как вкопанный – этот шаг назад оказался для него в тысячу раз больнее, чем укус.

– Мы приехали сюда, чтобы ты не стала королевой, так ведь? Чтобы ты стала свободной. Тогда почему ты хочешь выйти замуж за того, кто выгоден, а не того, кого любишь? Ведь королевы поступают именно так.

Алина мигом побледнела, словно краску стерли с ее лица. Эльтон видел, что ранил ее глубоко, глубже чем когда бы то ни было – но именно этого он добивался.

– Я отправляюсь за Тиир, любовь моя, – поклонился он. – Я встречу там проводника, и уже скоро мы сможем отправиться к Леонару.

– Мы не уедем, пока я не исцелю болезнь, – обескураженно сказала Алина. Ее глаза наполнялись слезами, и Эльтон отвернулся.

– Как будет угодно… ваше высочество.

* * *

Когда он второй раз, на свежую голову проехал через город, то увидел, как все ужасно. Несколько улиц он преодолел, не встретив ни души. Пара собак, завидев его, вылезли из кучи мусора и какое-то время тащились следом, принюхиваясь. Потом они, как по команде, сорвались с места и побежали прочь.

Шаги лошади отдавались коротким эхом в городской пустоте. Опустевшие, разграбленные, сожженные дома – наверное, даже последствия войны не выглядят столь уныло и жутко. Повсюду на улицах валялась одежда и какие-то вещи, у порогов гнили отбросы.

Весь город был построен из мрачного серого камня, от дорог до кончиков часовен. Став пустым, он как будто исполнил свое предназначение. Эльтон не мог представить эти темные улицы живыми.

Лавеллет поправил маску. Два слоя ткани, завязанные за ушами, содержали внутри пахучие травы, давленый чеснок и горную соль. Верили, что это спасает от болезни. Алина ничего не сказала против, но и хвалить этот метод не стала.

Когда Эльтон оказался у городских ворот, знакомый зычный голос окликнул его. Лавеллет обернулся и увидел Фредегера. Он был пешком, с широким мечом у пояса и маской на лице.

– Ты следил за мной?

– Нет, сир, не совсем. Я тут помогал горожанам по приказу принцессы и увидел вас.

– Ты так быстро добрался сюда?

– Да, я специально шел быстро. Здесь рядом я вырос.

Здоровяк говорил так не наигранно, что Эльтону верилось. И все-таки он уже понял, что Фред не так прост, как пытается выглядеть.

Телохранитель герцога вздохнул:

– Понимаете, сир рыцарь, я вспоминал наш вчерашний разговор.

– Решил, что получил недостаточно?

– Нет, дело в том, что я вспомнил – признания тех людей слышали еще палач и пара гвардейцев. Палач-то умер, а гвардейцы живы.

– Ты грязный вымогатель, Фредегер.

– Что вы, сир. Я просто беспокоюсь, чтобы никто не узнал вашу тайну. Будь на моем месте вымогатель, он бы сразу забрал у вас все деньги.

– А ты, выходит, собираешься забрать их по частям?

– Простите, сир рыцарь. Мне правда стыдно, что приходится просить, ведь я свое получил. Но те гвардейцы помнят о тайне, так что надо заплатить.

– Как их имена?

– Они сказали, что если я расскажу, они выдадут вашу тайну.

Эльтон молча вытащил из пояса два золотых и швырнул их Фредегеру. Тот ловко поймал их.

– Простите, что так вышло, сир, я больше вас не побеспокою. Кстати, куда вы?

– Принцесса попросила меня навестить ближайшие деревни.

– Там мало кто остался. Не подъезжайте близко к реке – в тайге появились оборотни.

– Оборотни? – недоверчиво переспросил Эльтон.

– Да, крестьяне говорят, их там целая стая. А может, врут, чтобы пустили в город. Хотя в Тихом доме, кажется, сидел один оборотень.

– Что за Тихий дом?

– Видели укрепленный монастырь возле города? Там держат больных рассудком, одержимых и колдунов. Уж не знаю, зачем монахи это делают. Слухи жуткие ходят, но все равно это ведь дело богоугодное? Ладно, сир, удачи, – резко закончив разговор, Фред скрылся в переулке.

Чувствуя себя глупо обманутым, Эльтон повернулся к воротам и крикнул:

– Эй там! Открывайте по приказу принцессы!