– Многие лотарцы приняли Просветителя еще до завоевания.

– Объединения, юный Дэнтон, – Кослоу внимательно посмотрел на него. – Это принято называть Объединением Америи.

– Да, инквизитор, я знаю.

Последний гвоздь пробил лодыжку Сарисы насквозь. Герцогиня билась, как приколотое булавкой насекомое, и без остановки кричала. Лицо ее покраснело, голос охрип, так что Дэнтон теперь не мог узнать даже его.

Солдаты вылезли из ямы и подняли за собой лестницы. Инквизитор Кослоу вышел вперед.

– Согласно Железному кодексу и догматам церкви Просветителя, мы, инквизитор Кослоу, от лица Божьего приговариваем тебя, герцогиня Сариса Моллард, к смерти через погребение. В наказание за совершенные пред Богом и людьми проступки душа твоя падет в Небытие, где сгинет навеки без надежды на вечную жизнь, которая ждет истинно праведных. Именем инквизиции и Святого Престола мы избавляем этот мир от тебя!

Кослоу поднял в воздух руку с яйцом и сжал ее. Яйцо разбилось, как символ того, что душа Сарисы скоро исчезнет навсегда.

Солдаты взяли лопаты и стали кидать землю вниз. Кослоу бросил осколки скорлупы в яму и вытер руки о поданное Дэном полотенце.

– Дэнтон, это не я! – вопила Сариса, и черные комья падали ей на лицо. – Клянусь перед ликом Господа, это не я убила твою мать!

«Я знаю», – подумал Дэнтон.

Скоро крики Сарисы затихли, заваленные землей. Дэнтон и Кослоу вдвоем пошли к Альдерингу. Солдаты остались – сейчас они закопают яму и положат сверху дерн, чтобы не было понятно, что здесь казнен грешник. Кослоу не зря сказал последние слова. От тех, кого инквизиция отправляет в Небытие, не должно остаться даже памяти.

Дэн всю дорогу молчал, не в силах сказать то, что должен был. То, что он обещал Эллису и самому себе. Кослоу тоже молчал, что-то мурлыкая под нос.

У ворот Альдеринга их ждал Брон. Он расположился прямо возле рва, на еще покрытой росой траве, жевал хлеб с сыром и запивал вином.

– Все кончено, инквизитор? – утирая черные с проседью усы, спросил он и поднялся.

– Возрадуйся, мой верный Брон – мы избавили мир от очередной ведьмы.

– Когда-нибудь мы уничтожим всех, я надеюсь. Присоединитесь ко мне? Завтрак под солнцем – доступное благо, как говорил один мой дядюшка.

– Почему бы и нет? – Кослоу с некоторым трудом присел на землю и потер поясницу. Моллард остался стоять.

– Садись, Дэн, не скромничай, – пробасил Брон и стал резать сыр.

– Что теперь станет с Альдерингом, инквизитор?

Кослоу задумчиво посмотрел на воробьев, скачущих у подъемного моста, и бросил им немного хлеба. Птицы передрались за угощение, отчаянно чирикая.

– Это решит король Эсмунд. Быть может, он назначит нового герцога. А может, разделит земли между графами.

– Не может быть, – выдохнул Дэн.

Брон хохотнул:

– Ослабь пояс, ты весь покраснел. Эти земли давно не твои, какая разница?

– Я понимаю твои чувства, юный Дэнтон, – утешающе сказал Кослоу. – Грустно смотреть, как твой родной край раздирает на части алчная знать. Но таков мир, и…

– Этому не бывать! – воскликнул Моллард.

Инквизитор переглянулся с Броном и медленно поднялся.

– Ты собираешься помешать этому? Как?

– Я хочу вернуть свой титул, – слова с трудом пробирались через пересохшее горло. – Я хочу выйти из инквизиции.

– Что?! – Брон вскочил, сжимая нож для сыра. – Как ты смеешь говорить такое?!

Он едва не бросился на Дэна – могучий и свирепый, как медведь – но старый инквизитор остановил его, подняв сухую ладонь.

– Когда мы познакомились, ты был еще мальчишкой, – сказал он, сощурившись. – Я мог бы казнить тебя тогда вместе с Арием. Ты помнишь Ария, юный Дэнтон?

– Да, инквизитор, – почти прошептал Моллард.

Кослоу пронзал его взглядом, словно кинжалом.

– Ты доказал, что верен Господу, и я был убежден, что встречу тебя снова. Так и случилось – ты стал моим рыцарем. Я гордился тобой, будто сыном, – голос инквизитора дрогнул. – Хоть не я взрастил тебя, но я дал тебе толчок, направил на верный путь! Как смеешь ты сходить с него?!

– Предатель! – рявкнул Брон и плюнул Дэнтону под ноги. – Ты падешь в Небытие, проклятый бастард!

– Хватит оскорблений, сир Раддерфорд, – Кослоу не сводил с Дэна матовых глаз. – Если он решил, что для него важнее, пусть будет так. Но знает ли юный сир Моллард, как проводится обряд выхода из инквизиции?

– Нет, – выдавил Дэн.

– Брон.

– Да, мой инквизитор.

– Пускай мне принесут перо и бумагу. Я хочу написать молодому инквизитору Хейсу. Пускай пришлет ко мне Зверя.

У Дэна закружилась голова. Как только он вступил в инквизицию, то услышал о Звере – беспринципном рыцаре, готовом на любую жестокость во славу Божью, и не только ради нее. Говорили, что он у Феникса на цепи – и стоит инквизитору Хейсу отпустить эту цепь, как враги его обречены.

Должно быть, Дэнтон побледнел, потому что Брон усмехнулся, а Кослоу кивнул, продолжая колоть его взглядом.

– Именно, Дэнтон. Зверь приедет, и от него ты узнаешь, как покидают инквизицию. А до тех пор я запрещаю тебе покидать Альдеринг. Запри его где-нибудь, Брон.

– Идем, – Бронвер схватил его за руку и потащил за собой. Дэнтон не сопротивлялся. – Покажешь комнату, где умерла твоя матушка? Я оставлю тебя там.

Ночь прошла, будто в детстве.

Маленьким Дэнтон часто засыпал здесь, в материнских покоях. И хотя багровый ужас восстал из памяти в первые мгновения, скоро его место занял свет. Дэнтон вспомнил, как мама качала его здесь совсем маленьким и рассказывала сказки и древние легенды. Как они праздновали вдвоем седьмые именины, и дедушка тогда подарил ему первый меч – короткий, с черненой рукояткой. Вспомнил, как проводил часы, разглядывая ее красивое лицо. Теперь оно распалось на части, как в разбитом зеркале.

Заснул он со слезами теплой грусти на лице.

Прошла неделя, прежде чем Дэнтон услышал звуки рогов и в окно увидел маленький отряд, скачущий по подсохшей грязи. Всадники несли серебряное знамя инквизиции. После утреннего дождя стоял хмурый полдень.

Вскоре за Дэнтоном пришел Брон.

– Пора, – плюнул сквозь желтые зубы.

Путь вниз показался неизмеримо дольше, чем когда Дэнтон сбегал отсюда тринадцать лет назад.

Во дворе Альдеринга собрались все, кто мог – от солдат инквизиции до поварят замка. Люди заполонили стены и двор. Царила гробовая тишина. В центре двора стояли насупленный Кослоу и человек, чье прозвище до ужаса подходило ему.

Растрепанная шапка черных волос, дикая густая борода и алчущий, яростный взгляд. На широком поясе Зверя висели тяжелый палаш и два кривых кинжала. В черной бороде блистала улыбка столь же острая, как оружие. Он был одет целиком в кожу, на плечах раскинулась волчья шкура. Не знатный мужчина мог надеть такое только если убил хищника голыми руками.

– Это ты! – воскликнул Зверь, затыкая большие пальцы за пояс. Голос его был низким и грубым. – Мы ждали.

Брон заставил надеть Дэнтона всю амуницию – от шпор и поножей до плаща и шлема. Только меч взял сам. По кивку Кослоу он подтолкнул его вперед.

Когда Дэн оказался на том самом месте, где когда-то стоял дедушкин гроб, Брон схватил его за плечо и остановил. Инквизитор что-то шепнул Зверю, тот кивнул, и Кослоу заговорил:

– Братья и сестры по истинной вере! Перед вами – сир Дэнтон Моллард, рыцарь, что поклялся служить инквизиции жизнью и смертью. Ныне он решил отречься от своих клятв.

Солдаты осуждающе загудели, и мерно застучали кулаками о щиты. Кослоу поднял руку.

– Клятва допускает такое. Если сир Моллард хочет, он может покинуть наше братство. Он будет отвергнут нами, как предатель, человек без чести и мужества. И чтобы доказать всю серьезность намерения, ему предстоит испытание, провести которое мы доверяем нашему другу сиру Беверли из Гидельбурга.

– Принесите инструменты, – велел Зверь.

Дэн повернулся. Слуги во главе с человеком в черном колпаке тюремщика вынесли во двор железный сундучок, жаровню с углями и…