- Почему?

- Он... Избранный! - прошептал Илья, глядя в глаза командиру.

- Чего-чего... Какой?!

- Только не отменяй взлет! Пожалуйста, Володя! Я выложу тебе все как на духу! Пилоты мне никогда бы не поверили. А Паше вообще лучше этого никогда не узнать! - сиплой скороговоркой проговорил Илья.

Минута слабости, в которую он не смог сыграть незыблемую уверенность в своей правоте, могла дорого стоить. Остановить Логинова, начни он сейчас действовать по своему усмотрению, под силу разве что Демайтеру. Илья чуть не расплакался от досады на самого себя. Как не вовремя Володя заглянул, как не вовремя! Как раз когда у Ильи не осталось сил на игры в великое знание и абсолютную уверенность, а только острое желание попасть домой.

- Ты вернулся другим, Илья, - сухо заметил Логинов. - К счастью, не настолько другим как Палех. Я зайду позже.

- Внимание, взлет! - объявил Павел Кравцов.

Звездолет дрогнул, на секунду повис, втягивая опоры, и пошел вверх. Система космического лифта подняла его над пустыней. Зная, что в нескольких километрах над поверхностью Осколка заканчиваются атмосфера и гравитация, Павел, не церемонясь, запустил двигатели разгона. «Тахион», наращивая ускорение, прошел примерно десятую часть расстояния до трухлявого шарика Луны, погруженного в непроницаемую тень. Единственная светлая точка лунной поверхности заливала серебристым светом песчаную ночь на осколке, который только что покинул звездолет.

«Тахион» нырнул в сверхсвет. Бортовой компьютер долго уговаривал пилота включить все диапазоны системы ориентации, сетуя на нехватку данных, но Павел Кравцов остался глух к его увещеваниям. Заставить сейчас поисковую систему дать раскладку по химическому составу планет солнечной системы, спектру излучения звезд, радиоволнам означало в очередной раз обвалить систему и перезагружаться в открытом космосе, искаженном до неузнаваемости.

   На дисплеях кают разливалась темнота, клубящаяся, как граница туманов, сквозь которую водили иномирцев Демайтер и Асиана. Из этой темноты разноцветными бабочками вспархивали участки суши и океанов, льды и долины. То в облаках, то залитые солнцем картинки разорванных в клочья континентов, всплывали прямо по курсу...

Дисколет шел по пространству как старинный корабль среди фьордов. Бросил лот, проверил глубину, двинулся дальше. Только у этого корабля были видеокамеры наружного наблюдения. И лот он выстреливал на длинной-предлинной веревке, достающей до ближайших планет. От их черно-дымчатых шаров исправно отражался сигнал, рисуя привычную схему расположения космических объектов. Панорамный режим нагонял тоску. Мутный шар солнца играл перемещающимися по поверхности желтыми пятнами. Они сливались, стремясь превратить шевелящийся клубок тьмы в настоящую звезду, но тут же таяли, пропадали, а на их место наползали новые, посылая вслед «Тахиону» солнечный ветер.

Звездолет скользнул с вектора в отрицательную параллель внезапно. Илья глазам не поверил, увидев на экране стандартную картинку Вселенной. Он ждал какого-то рывка, толчка, завывания сигнальных систем... А меркнувшие экраны в рубке и в каютах включились одновременно, как будто кто-то приказал им прекратить дурить голову экипажу.

Информация с периферии пошла во всех диапазонах, затопив пилота и бортовой компьютер, данными о космосе. На экране появилась голубая планета с широким провалом зоны плавающего горизонта - седьмая Провинция отрицательной параллели, с которой «Тахион» стартовал к Караманту, отправляясь в погоню за группой Логинова. Она была так близко, что еще немного, и дисколет врезался бы в нее и проскочил в следующий слой реальности, располагавшийся еще ближе к центральной Земле Соединенного королевства.

- Пассажирам оставаться на местах! - торопливо приказал динамик одновременно с возросшей перегрузкой. - Второй пилот в рубку! Двигатели на торможении. Экстренный выход из режима сверхсвет.

Гигантская пирамида мирозданья повернулась другой гранью, блеснув высоким шпилем замка Карамант. Потом Паша долго убеждал Сашу и Логинова, что во время возвращения не наблюдалось четырехсекундной лакуны в записи маршрута. И в том, что он шел четко по записанным векторам. Но пробел оказался на месте. Пилот удивленно развел руками, два раза повторил: «Ну, я не знаю, ерунда какая-то. Есть дефект записи, нет дефекта записи... Пусть эксперты разбираются». Когда он хотел повторить это в третий раз, Логинов сказал: «Спасибо» и крепко пожал ему руку. И Паша с удовольствием стряхнул с себя ощущение глубокого одиночества, которое владело им весь обратный путь.

- Паш, а что такое «черная роза»? - спросил его Саша Савельев, когда они снова остались в рубке вдвоем.

- А ты не обратил внимания? Тот старинный замок, к которому мы за «Иглой» спускались, сверху похож на геометрически правильный цветок. А вокруг еще муть эта плескалась. На края вазы смахивает. У моей матери такая была - из дымчатого стекла, с отворотом сверху. А что?

- Ты сказал: «Черная роза».

- Я сказал? Когда это?

- Когда с вектора на ось выходил.

- Ничего я не говорил. Мне вообще не до разговоров было!

- Прокрути запись.

- Да что-то нет у меня доверия к записям с некоторых пор. Тебе надо - ты и прокрути.

Павел Кравцов усмехнулся и покачал головой.

***

- Рассказывай, Илья, - сказал Логинов. Он открыл дверь в каюту научного руководителя своим кодом доступа.

Илья сделал движение, чтобы сесть на койке, натолкнулся на жесткое сопротивление ремня, который как раз собирался отстегнуть и дернул фиксатор.

- Я сказал около часа, не торопись, - Владимир занял место у компьютера и развернулся к вскочившему Илье. - Пока все спокойно. Садись.

   Илья сел.

- Что рассказывать, с чего начать? - спросил он почти неприязненно.

- Начнем с Дома у дороги.

- Пожалуйста. Дом у дороги с виду - кособокая избушка на огрызке мира. В ней живет беглый каторжник, который подслушивает для Демайтера все, что творится везде. Для мага это место - нечто вроде явочной квартиры или тайного убежища, и у меня нет этому объяснения. Все.

Логинов покачал головой.

- Значит, это Демайтер посоветовал тебе посадить Пашу за пульт управления «Тахионом»?

- Нет. Я разговаривал с его каторжным информатором с глазу на глаз.

- Допустим, я поверил. Что еще сказал тебе Демайтер? Или что показал?

- То, что есть некая идеальная параллель, стоящая над нашими, и он ищет ее всю жизнь, - отчеканил Илья. - Ты всерьез думаешь, что после того, как он поводил меня по осколкам, мы братья на века и я для вас - иномирец?

- Нет, я так не думаю. Послушай, Илья. Если выберемся... Когда выберемся, - поправился Логинов, - нам предстоит целая череда допросов. Тебе, может, чуть меньше, а мне - точно до хрена. Если я скажу, что с моего разрешения ты шарахался с Демайтером по пространству-времени, нас обоих вывернут наизнанку. Давай лучше заранее определимся, что и как мы будем говорить, чтобы не очень расходиться в показаниях и остаться целыми. Кроме того, насколько я понял, правителя СКМ хлебом не корми - дай войну развязать за мировое господство. И если у тебя есть сведения, касающиеся безопасности родной планеты... А ты их скрываешь из симпатии к Демайтеру, который непонятно почему с самого начала относится к тебе лучше, чем ко всем нам вместе взятым... Они ведь будут правы, - Владимир задумчиво посмотрел на Илью. - Те, кто будет эти сведения из тебя выколачивать.

- Да нет у меня никаких сведений! Бред один. Настоящий бред! Все равно, что посчитать буквы в слове «измерение», и на основании этого сделать умозаключение о мироустройстве! - поперхнулся и остекленел. - Володя... А с-сколько букв в слове измерение?

Для верности Илья, так и оставшись сидеть с приоткрытым ртом, принялся загибать пальцы.

- Девять, - машинально ответил Владимир.

- И в слове параллель тоже девять.

Илья поднял голову. Лицо горело. Глаза лихорадочно блестели. Голос звучал сипло. Логинов смотрел на него странно, но Илья, на секунду поддавшись очарованию чужой мечты, не удержался и произнес вслух: