— О, — Мэгги смущённо опустила руку. — Ну, будь осторожнее. Если больно — останавливайся. — Она отступила назад, пару раз глубоко вздохнула. — Ладно. Все в круг.

Рома встала справа от меня рядом с Ребеккой, и они переглянулись. Может, однажды и я буду переглядываться с Мэгги, когда кто-то молодой посоветует мне быть осторожнее. Мы начали разогревающие упражнения, и Мэгги с улыбкой обернулась ко мне. Я понимала, к чему это. Я состроила гримасу в ответ. Рома рядом со мной засмеялась.

К концу занятия я вспотела, хотя окно было открыто и вентилятор работал. Я оглянулась на свою сумку и вспомнила, что, а вернее, кто в ней. Так что пришлось вытереть лицо подолом майки. Ко мне подошла Руби, на оранжевом топе виднелись пятна пота.

— Слышала, ты вчера нашла в театре тело Истона? Это правда?

Я провела пальцами по мокрым от пота волосам, поправила заколку.

— Правда.

— Это тебе.

Я взяла с протянутой ладони черный шнурок с маленьким фиолетовым кристаллом.

— А что это?

Руби тронула кристалл, и он закачался.

— Держи его при себе или носи, как хочешь. Он будет отгонять негативную энергию.

Секунду я не знала, что сказать. Учитывая проблемы с ремонтом библиотеки и тело Грегора Истона, похоже, в моей жизни просто куча негативной энергии.

— Очень красивый, — наконец выдавила я. — Спасибо.

Руби взяла у меня подвеску и показала, как регулировать зажим на шнурке, чтобы сделать его длиннее или короче. Я надела подвеску через голову и спрятала кристалл под майкой. Не уверена, что он прогонит из моей жизни негативную энергию, но не помешает.

— Он очень красивый, — я обняла Руби.

К нам подошла Мэгги с дымящейся, пахнущей лимоном чашкой в руках.

— Кто это красивый?

Я показала ей подарок Руби.

— Да, очень красивый, — сказала Мэгги. — Руби, это твой?

— Кристалл прогонит плохую энергию, — кивнула Руби.

— Думаешь, вокруг Грега Истона много негатива? — спросила я, стягивая липкую от пота майку.

— О да, — сказала Руби. — Знаю, о мёртвых плохо не говорят, но я слышала, он был похотливым. Когда отдаёшь миру такую энергию — кто знает, что можешь получить в ответ.

Я кивнула. Что бы все они подумали, если бы узнали, что детектив Гордон считает, будто я спала с покойным дирижёром. К нам подошли Ребекка и Вайолет. Ребекка промокала затылок полотенцем, а Вайолет даже не вспотела. Ни морщинки, ни единой выбившейся пряди. Она взглянула на Руби.

— Кто знает, что получишь в ответ?

Руби завела одну руку за голову, а другой начала давить на локоть.

— Какую бы энергию мы ни отдавали во вселенную, хорошую или плохую, она остается связанной с нами, как тонкая серебряная нить. И в конце концов она возвращается, и никогда не знаешь, что еще она захватит по дороге, что запутается в этой нити. — Руби поменяла руки.

— Моя мама верила в нечто подобное, — сказала Вайолет.

— Твоя мама верила в карму? — спросила Руби.

— Мама верила, что как аукнется, так и откликнется…

— Это и есть карма, — засмеялась Руби и остальные вместе с ней.

По моей спине отчего-то пробежал холодок, будто кто-то провел по позвоночнику пальцем, и я вздрогнула. Рома тронула меня за плечо, и я подпрыгнула.

— Ой, прости, — сказала она. — Просто, ну... — она показала на чайный столик, — кажется, твоя сумка двигается.

Шаг назад

Вот чёрт! Сумка двигалась, переваливаясь с боку на бок, как лодка, которую раскачивает ребенок, пока все не вывалятся в воду. Или как сумка, которую качает заскучавший неугомонный кот.

— Кэтлин, дорогая, что такое в твоей сумке? — спросила Ребекка.

— Это мой телефон, — выпалила Мэгги.

Я удивлённо взглянула на неё. Что она такое говорит?

— Телефон? — удивилась Руби.

Мэгги энергично кивнула.

— Ага. — Она поймала мой взгляд. — Извини, Кэтлин, боялась его сломать и сунула в твою сумку. — Она развела руками. — Кто бы мог подумать, что вибрация бывает такой сильной?

— А, понятно, — сказала я, закашлявшись. — Я... сейчас я его достану.

Я поспешила к столу, присела на корточки, стараясь загородить сумку, и заглянула в сетчатое окошко. Оттуда на меня смотрела пара зелёных глаз.

— Прекрати. Сейчас же, — прошипела я сквозь зубы.

Геркулес издал что-то вроде фыркания.

— Сиди тихо и не шуми. Скоро пойдём домой. — Я выпрямилась и наткнулась на Мэгги. — Кто бы мог подумать, что бывает такая сильная вибрация?

— Хочешь прославиться как библиотекарша, которая носит кота в спортивной сумке? — улыбнулась Мэгги.

— Хорошая идея, — я закинула сумку на плечо и прижала к себе локтем. — Надо уносить отсюда сама-знаешь-кого.

— Ладно, — сказала Мэгги, — через час увидимся.

За дверью стояли Вайолет и Рома. Я проскользнула мимо них и схватила с вешалки свою ветровку.

— Вайолет, что теперь будет с фестивалем? — спросила я, снова повязывая куртку на талию.

Ни одна серебряная прядь не выбилась из гладкого пучка Вайолет.

— Не знаю, — ответила она, — Завтра комитет постарается решить.

— Я бы не хотела, чтобы фестиваль отменили, — сказала Рома. Ее лицо разрумянилось.

— Я тоже, — согласилась Вайолет, — но Грегор Истон и так согласился в последнюю минуту. Я понятия не имею, где мы сейчас можем раздобыть кого-нибудь его уровня.

— А как вы смогли его уговорить?

— Вообще-то он сам с нами связался.

Рома удивленно посмотрела на нее.

— Серьезно? Я не знала.

— Да, — Вайолет стряхнула с футболки невидимую ворсинку. — Он услышал, что Цинии нужна срочная операция — очевидно, они были близкими друзьями, — а у него как раз что-то неожиданно отменилось. Поэтому он сказал Цинии, что заменит её и связался с нами, вот и всё.

— Как удобно, — сказала я.

— Да, — ответила Вайолет, — и почему-то мне кажется, что два раза нам так не повезет.

Я услышала, как открылась входная дверь и кто-то начал подниматься по лестнице. Через секунду появилась Эми в джинсовых шортах и топе, доедавшая что-то, похожее на замороженный йогурт «Табби». Она облизнула деревяную ложечку — «Табби» не использовали пластиковые — и улыбнулась нам.

— Привет, я пришла за Ребеккой.

Слова прозвучали как вопрос, будто она не уверена, что пришла в нужное время в нужное место.

— Я готова, — отозвалась Ребекка из двери. Я подняла ее сумку и протянула ей. Она беззвучно прошептала «спасибо». Ребекка вытащила из сумки шарф и показала Эми.

— Я нашла его. Похоже, забыла здесь в прошлый раз.

— Я же тебе говорила, — сказала Вайолет.

— Ммм, отлично, — сквозь йогурт и клубнику пробормотала Эми. — Но я сделала бы тебе другой.

— Мне нравится этот, — Ребекка засунула полоску ткани обратно в сумку. — Это первый твой шарф.

Эми улыбнулась ей.

— Ты такая сентиментальная, Ребби. Хранишь все, что я тебе давала — каждый подарок, каждую бумажку.

— Она хранит все бумажки, — едко заметила Вайолет.

— Вайолет Коул, ты намекаешь, что я барахольщица? — с притворным гневом спросила Ребекка.

— Нет, — ответила Вайолет, — я говорю это прямо. Ребекка, ты барахольщица.

Ребекка выпрямилась во все свои пять футов и три дюйма:

— Я предпочитаю считать себя защитником окружающей среды и хранителем истории.

Вайолет слегка покачала головой.

— А я предпочитаю считать себя двадцатипятилетней горячей штучкой.

Все засмеялись. Слышать, как элегантная, сдержанная Вайолет произносит «горячая штучка» было все равно, что услышать, как двухлетка повторяет неприличное слово. Вроде бы и нельзя смеяться, но удержаться невозможно. Эми взяла у Ребекки сумку.

Ребекка повернулась ко мне, убрала упавшие на лицо пряди.

— В эти выходные я достану ножницы и просто слегка придам им форму, — улыбнулась она.

— Спасибо, — улыбнулась я в ответ.

— Готова? — спросила Эми, поднимая свой бумажный стаканчик. — В машине тебя ждет такой же.