— Что это такое? — спросила Акеми, разглядывая пристроившиеся на люке металлические короба.

— По логике, если за люком вода падает в турбину, то могут быть какие-то датчики наличия воды, скорости… ну, не знаю… давления. Но нам интереснее узнать, открывается ли этот самый люк. А еще вот эта бобинка… — ответил Иван, присев возле занявшей чуть ли не треть тамбура катушки с намотанным на нее толстым белым кабелем. — Наш друг ниндзя про нее, похоже, говорил. А ну-ка…

Быстро отжав новые, ни капли не заржавевшие кремальеры, Засельцев вытолкнул наружу тяжелый люк. За ним открылась гулкая пустота, откуда потянуло свежим речным воздухом. Луч фонаря пробежался по кругу, высветив огромную пустую бетонную трубу, диаметром метров шесть, уходящую куда-то вниз под углом градусов в пятьдесят. Видно было, что дальше уклон еще увеличивается, уходя вниз гигантским, почти вертикальным дымоходом, пока еще почти совершенно сухим.

— Вот блин, никаких скоб, зря я надеялся. Да и понятно — потоком спилило бы нахрен, — выругался Иван. — Значит, наверх не вылезти, хотя тут было бы ближе всего. Придется спускаться.

— Но ведь если наверх — тогда мы бы оказались у верхней стороны плотины, правильно? — уточнила Амико. — А нам, наверное, лучше бы все же вниз по течению, в сторону моря.

— В принципе, не так уж важно. До моря отсюда все равно черт знает сколько, выбираться придется, вернее всего, по горам и на восток, в Таиланд. Хотя такими темпами игиловцы нас снова и обгонят, сукины дети, очень даже запросто. Но выбирать-то, собственно, и не из чего. Для начала надо с плотины ноги унести, а там уж посмотрим. В конце концов, к пешим переходам мы уже привычны. Верно, Кейко-тян?

— Я бы лучше ехала, конечно, но идти тоже готова. Вот отдохну немного и пойду, — пропыхтела Маэми.

— Вот и умница. Так-с, как ни крути, а остается только вниз по водоводу, благо, есть кабель, спасибо «Джону», — Иван смотал несколько колец кабеля, сноровисто связал петлю и повис на ней всем весом, зацепив за какой-то кронштейн на потолке. Кабель оказался прочным и выдержал, даже несмотря на то, что русский попрыгал, пытаясь оборвать его рывками. — Годится. Так, сейчас сымпровизируем обвязки.

— А зачем? — удивилась Кейко, глядя, как Засельцев отрезает трехметровые куски, складывает их вдвое и связывает концы, делая из них замкнутые кольца. — Привяжем здесь один конец, сбросим катушку вниз, да и спустимся. Давайте быстрее, вообще, а то вдруг эти гады уже лезут вверх по скобам, и нас найдут.

— Мыслишь верно, поэтому тебе и поручается держать коридор — смотри и слушай туда, и будь готова стрелять, — велел Иван. — А вот насчет спуска легкомысленность проявлять нельзя. Тут высоты — метров сто пятьдесят, как в небоскребе; стоит руки разжать, и костей не соберешь. Поэтому спускаться будем со страховкой. И еще следы оставлять нельзя.

— Конечно, — кивнула Амико, — если они увидят привязанную у люка веревку, то сразу все поймут, и последуют за нами.

— В точку. А сперва еще гранат накидают, — согласился Засельцев. — Потому кабель сложим вдвое, и потом за собой сдернем вниз. А ну-ка, Акеми, повернись-ка ко мне, подними руки и ноги расставь пошире.

— Э?..

Несколько сбитая с толку и покрасневшая девушка, тем не менее, без промедления выполнила команду. Иван же явно не имел в виду ничего предосудительного — он лишь захлестнул ее талию сложенным вдвое куском кабеля, соединил его концы на животе, а потом, пропустив руку между ног Амико, вытянул вперед одну из проходящих на пояснице ветвей, соединив ее с концами и связав дополнительным куском кабеля. Потом он привстал и потянул за этот кусок вверх. Девушка почувствовала, что довольно удобно сидит в импровизированной альпинистсткой обвязке: две петли обхватывали ноги, одна — талию, причем приподнявшийся сверху узел не позволял ей никуда выскользнуть.

— Удивительно… и надежно.

— Поняла? Дешево и сердито, хотя долго не провисишь, резать начнет. Но для спуска хватит, все равно ногами будешь в стенку упираться, — объяснил Иван. — Кейко-тян, давай и ты тоже сюда.

Снабдив обвязкой Кейко и себя самого, Засельцев снова выглянул в люк, продел конец кабеля в массивную проушину на его внешнем краю — судя по всему, именно для таких целей и предусмотренную — и прочным узлом-восьмеркой закрепил его на обвязке Амико.

— Так, давай ты первая. Дюльферять («Дюльфер» — метод спуска по веревке без дополнительных устройств.) вы не умеете, поэтому спускать буду я. Твое дело как бы идти по стене ногами вниз, не бояться и не визжать.

— Я и не собиралась этого делать, Иван-сан, — с некоторой обидой ответила девушка.

— Вот и славно. Если что не так, дергай за кабель два раза, я подожду. Дернешь три раза — спускаю дальше. Внизу, когда водосток выположится, отвязывайся, дергай четыре раза, и я поднимаю конец, чтобы спустить Кейко. Налобный фонарь возьми ты, подствольный я дам ей, а голосхему оставь мне, хоть какой-то свет будет. Все понятно?

— Да, — кивнула Амико, пристраивая автомат подобнее на спине.

— Не страшно? — уточнил Иван, пропуская верхний промежуток кабеля себе сзади между ног, потом поперек груди и назад за плечо.

— Нет, — решительно ответила она. — Я знаю, что могу на вас положиться, Иван-сан.

— Так же как и я на вас, надежные вы мои ояшки, — улыбнулся Засельцев. — Ну, давай, пошла.

Натянув кабель, Амико переступила край люка и оказалась стоящей на уходящей вниз бесконечной бетонной горке — только стоящей не в привычном вертикальном положении, а почти под прямым углом к нему. Тем не менее, ноги ощущали надежную опору, и когда Иван начал плавно травить кабель, она просто пошла задом наперед, спокойно и довольно быстро спускаясь в гулкую, пахнущую сырым цементом бездну.

Спуск благополучно завершился минут через пять — когда ноги уверенно встали на наклонную бетонную поверхность трубы, перестав соскальзывать вниз, Амико осторожно обошла большую лужу, собравшуюся на перегибе водовода — который отсюда шел практически горизонтально — и отцепила кабель, дернув за него, как и велел Иван. Спустя еще пару минут где-то далеко наверху появилась яркая звездочка, фонаря, беспорядочно крутящаяся во все стороны. Потом донеслось шарканье ног и приглушенное чертыхание; затем Кейко финишировала рядом с подругой. Потирая намятую обвязкой ногу, она похвалилась:

— Мы теперь как настоящие альпинистки. Если б раньше представила спуск с такой высоты, немедленно померла бы от страха, а теперь — хоть бы хны.

— Наверное, стоило сходить на ту экскурсию в веревочный парк на Окинаве во время нашей школьной поездки — мы были бы лучше подготовлены к таким делам, — напомнила Амико.

— Но вместо нее мы тупо провалялись на пляже, — уныло кивнула Кейко. — Если бы не всезнающий Банька-сан, я бы наверняка попыталась съехать просто на руках, распилила бы пальцы до костей и навернулась оттуда сюда. Б-р-р-р… — поежилась она, представив себе такой исход.

— А ведь его самого никто не спускает… — озабоченно заметила Амико.

— Но он наверняка что-то придумает, — уверенно махнула рукой очкастая подруга. Так и случилось. В отличие от девушек, обозначавший голокарту призрачный синий огонек не переступал по стенке водовода, а спускался большими прыжками, лишь изредка отталкиваясь он нее. Под лихой свист кабеля Иван возник в луче фонаря и уверенно приземлился на ноги, сбросив кабель, пропущенный таким же образом, как и при спуске девушек — только уже сдвоенный. Снял подцепленные где-то в диспетчерской рабочие перчатки — слегка дымящиеся — и незаметно потер бедро — его тоже, похоже, несколько припекло из-за спешки. Впрочем, спешил он не без причины:

— Как раз вовремя смылись — там в лифтовой шахте началось какое-то шебуршение. Ну, я прикрыл люк и дюльфернул.

— Но ведь они могут заглянуть и увидят веревку! — испугалась Кейко.

— «Спокойно, Маша, я Дубровский»! — непонятно ответил Засельцев и принялся быстро и умело сматывать одну из ветвей кабеля, уходящих вверх. Свободный конец второй ветви уполз в темноту, и скоро стометровый кусок, выскочивший из проушины у люка, с шорохом свалился вниз, заставив девушек отпрыгнуть. Кейко захлопала в ладоши.