— Я тебя вот о чем попрошу, Антон. Ты мамашам вот этих исследователей передай, что все они живы-здоровы, под моим доглядом.
— Обязательно передам!
Профессору и Гурьяну предложили садиться в вертолет.
— А кто нам вернет наше добро? — подошла к старшему оперативнику Галка. — Ружья, рюкзаки, бинокль, фотоаппарат и все остальное?..
— Папа Карло! — нагло осклабился Профессор, употребив нарочно тут Галкину поговорку.
— Вот нахал! — От такой наглости даже Галка на минуту опешила.
— Проходите! — прикрикнул на Профессора оперативник.
Он нам сказал, что все наши вещи этот изверг утопил в калтусе. В общем, подними руку и резко опусти. Но стоимость наших вещей он заплатит нам как миленький. Оперативники сказали, что в исправительно-трудовом лагере этого прощелыгу заставят работать и вычтут с него все до копеечки.
57
— Как же вы опростоволосились-то, ребята? — спросил у нас дядя Костя, когда улетел вертолет и мы проводили в его зимовье дедушку Петрована.
— Да все из-за Золотой Бабы! — бросила с досадой Галка, лукаво поглядев на Колокольчика.
— Моя вина, — признал тот.
— В общем, умаслил, усахарил, — сказал я. — Теперь уж что об этом вспоминать?
— Дядя Костя, а вы про Золотую Бабу что-нибудь знаете? — спросил Кольча.
— В пределах общих, разве что, — отозвался он.
Мы перебазировались к тому месту, где таборовали золотничники, и, поставив палатку, собирались пойти осмотреть старанку.
— Расскажите, пожалуйста, — попросил дядю Кольча.
— Только по пути к золоту, — сказал ученый, осматривая берег озера.
Отправляемся «на работу», как выразился деловой человек Кольча. Что же это я, совсем упустил из виду один примечательный разговор, который состоялся у него с дядей по поводу нашего первооткрывательства.
— Товарищ членкор, а кто нас оформит по всем правилам? — начал Колокольчик официальным тоном. — Нам нужен документ и все прочее.
— Что вы подразумеваете под прочим? — принял предложенный Кольчей деловой тон дядя.
— Премия, пресса…
Нам даже неудобно стало, а Кольча гнет свое.
— Но, прежде чем выдать вам премию, надо знать за что.
— За золото!
— А сколько его тут?
— Это что же получается: ждать, пока все золото здесь добудут? Долгая песня!
— У нас есть такие приборы, что мигом управятся.
— Ну тогда еще куда ни шло…
Ванюшка приотстал и дернул Кольчу за полу куртки. Я тоже остановился. Дядя Костя с Галкой, ничего не заметив, продолжали идти.
— Ты вот что, деляга, — свистящим шепотом начал командор. — Что не варится — не суй в кастрюлю!
— Ты про что это, Ванек? — недоуменно заморгал глазами Кольча.
— Подождать не можешь?
— Дядя Костя свой человек! — понял наконец Кольча.
— Для тебя свой, а для нас? В какое ты нас положение ставишь, Тюльпан?
— Ладно, командор, не злись! Все будет о'кэй!
Тут как раз и дядя Костя оглянулся, потеряв Кольчу.
— Сколько тут золота и как его надо брать, мы начнем определять уже сегодня, ребята, — сказал он. — Так что уж потерпите немного.
— Мы-то потерпим, да вот племяннику вашему невтерпеж, — сказала Галка и что-то еще такое шепнула дяде про Кольчу, что тот так и покатился со смеху.
Неловкость сгладилась. Да тут еще сам Кольча сразу завел разговор опять о Золотой Бабе, выспрашивая про нее дядю Костю.
— Шесть веков щекочет нервы многих людей дразнящий аромат этой тайны, — охотно стал рассказывать он. — И давно уж ученые обратили внимание на разнородность сведений об этой статуе, вернее будет сказать, божестве язычников. Значит, вывод может напрашиваться только один: люди черпали сведения о Золотой Бабе из совершенно разных источников. Самым достоверным из них или одним из достоверных историки считают Сибирскую летопись, в которой говорится о покорении русскими живших за Уралом народов. В летописи даже упоминается, что в 1584 году в жертву Золотой Бабе был принесен панцирь, снятый с убитого Ермака Тимофеевича.
— Ну хоть кто-нибудь да видел ее? — перебил Кольча.
— Ближе всех, говорят, был к Золотой Бабе Григорий Новицкий. Но его убили язычники…
— А кто он такой? Откуда?
— Полковник. Из Киева. Петр Первый сослал его в Тобольск за измену. Примкнул к гетману Мазепе. По своей натуре Новицкий был человеком деятельным, непоседливым и даже в ссылке все время искал себе какое-нибудь занятие. Местные власти поручили ему следить за тем, чтобы манси, жители Севера, принявшие христианскую веру, больше не поклонялись языческим божествам. Новицкий доносил, что на реке Конде они прячут свое главное божество — Золотую Бабу, которая «кричит как дитя».
— Говорить уж скоро начнет! — фыркнул насмешливо Кольча, но по горящим глазам его можно было понять, что все это его интересует бесконечно, никак не меньше золота.
— Говорить она не говорила, а вот, как утверждают историки, исцеляла многих, поклоняющихся ей, от хворей, — сказал дядя Костя. — Потому-то ее так и берегли, тщательно стерегли и надежно прятали. Наши историки, кстати сказать, нашли объяснение чудодейственного свойства Золотой Бабы. В летописи XVI века говорится: «…Бог литой, золотой в чаше сидит, и в ту чашу, наливши воды, пьют…» Это дарует мужество и силу. В древних сагах норвежца Снорри читаем, что Золотую Бабу видели викинги в устье Северной Двины. В чаше, которую держала в руках богиня, были серебряные монеты, смешанные с землей. Очевидно, и сама чаша тоже была серебряная. Вот и выходит, что чудодейственная сила этого идола вполне объяснима: серебряная вода. В чаше образовались соли и окислы серебра, которые вызывали антибактериальный эффект.
— Верно! — воскликнул взволнованно Кольча. — Царь Кир возил воду в походах только в серебряных сосудах, и солдаты его не болели, а раны их быстро заживали.
Заговорившись о Золотой Бабе, мы поднялись на покрытую выгоревшей травой гору. Теперь мы уже были на той стороне озера, за полуразвалившейся птицефермой Федула Непутевого.
Шли мы шли, и перед нами встали две старые березы толщиной в два обхвата. Они росли метрах в шести одна от другой, а кроны их тесно сомкнулись, переплелись. Шедший впереди Кольча вдруг так дернулся, будто лбом ударился о что-то твердое. Повернувшись к нам, он широко взмахнул рукой и указал на засохшие деревья, доживавшие последние дни.
— Сдается мне, парни, что это девушки-красавицы! Идут по луговине, за руки взялись. А вокруг них и под ними должны быть «цветы» — самородки золота!..
— Да вон где эти хлюсты старались! — показал правее и выше Ванюшка. Видишь, какие нарои? Будто стадо кабанов паслось…
— Профессор с Гурьяном там ковырялись, а погибший охотник мог здесь на самородки наткнуться. Зашифровал же он что-то на своей загадочной картинке.
Мы с Галкой переглянулись, пряча улыбки. Какое теперь это имеет значение, раз старанка уже известна?!
Но дядя Костя совершенно неожиданно для нас взял сторону Колокольчика.
— Заманчивая идея! — воскликнул он, щелкнув пальцами, как это делают цыганки в кино, выходя плясать. — Мой родственник может оказаться правым, ребята. Я вижу след давнего ручья…
И мы его тут же увидели: в пожухлой траве угадывалась едва различимая извилистая канава с пологими краями. Кольча первым бросился к ней и начал ковырять руками землю.
— Внизу песок!
— Где-то в горах, я думаю, произошел обвал, — сказал дядя Костя, — и повернул ручей в другое место. Нам предстоит это проверить, ребята, ибо золото может оказаться и там. Если мы его здесь найдем, разумеется.
Присев у одной из берез, дядя Костя стал что-то записывать в свой большой блокнот, а мы рассыпались по руслу заглохшего ручья и занялись поисками. Ближе всех ко мне был Ванюшка. Он сосредоточенно корчевал конский щавель, добираясь до песка. Баклажка отстегнулась у него от ремня и завалилась в траву. А там как крот греб обеими руками Кольча, выбрасывая землю меж ног. Она летела прямо на баклажку. Присыплет чуть-чуть — и пропала посудинка. Я подполз к Ванюшке, протянул руку за баклажкой и увидел темно-коричневый камушек, выброшенный Кольчей вместе с землей.