— Вы почти правы, — грустно усмехнулся полковник, — иногда издали видно даже больше, чем с близкого расстояния. Что не отменяет ваших заслуг — и заслуг вашего отряда, — добавил он как бы в утешение.

С каким-то детским восторгом Ребята-из-Заслона мастерили рогатки и подбирали кирпичные снаряды. А их товарищи в то же время развлекали друг друга сказочками. Куда мы попали, думал Рябинович. Полный барак подростков — пусть и самого разного возраста. Ну где это видано, чтобы концлагеря захватывали так? Наслушаться сказок и полезть с рогатками на пулемёт — это что, план восстания? Серьёзно?

Когда под конец последней сказки — совместной — заключённые принялись передавать друг другу рогатки и куски кирпича, Хрусталёв тут же взял одну, а Рябинович подумал и отказался. Не то, чтобы он совсем не умел из этой штуки стрелять, просто не верил в саму затею.

— Ну и зря, — сказал Колян, — лучше так, чем с пустыми руками.

Распределив «оружие», главари Заслона стали спорить, как быстрее и надёжнее высадить ворота.

— А не проще ли было, — заметил Рябинович, — напасть на конвоиров, которые нас ввели?

— Нет, не проще, — возразил опытный заключённый по кличке Виссарионыч, — двери-то высадить не проблема. Лучше начинать по мере готовности, а не с полуоборота.

— Готовность — это рогатки? — хмыкнул Рябинович. — У конвоя могли бы забрать оружие. Хоть какая-то надежда…

— Короткоствольные пистолеты? — уточнил Виссарионыч, прищурив глаз. — Караульные носят только такие. Человека уложат за милую душу, а на мутанта — магазина не хватит. Но главное, стрелять по вышке — как пальцем в небо. Гиблая идея. Пулемётная вышка — вот где начнутся жертвы.

— А рогатки чем помогут?

— Попаданиями, — пояснил старик, — главное же, рогаток будет много. Внимание! — возвысил голос он уже для всех. — Как только вышибаем ворота, все мигом во двор! Кто с рогатками — стреляет снизу, отвлекает, остальные карабкаются на вышку. Всё поняли?

Человек тридцать слаженно отошли к дальней стене вестибюля — и, не жалея ни ног, ни голов, с разбега бросились в неплотно закрытые створки. Ржавые ворота разлетелись с первого удара. Ребята-из-Заслона с рогатками в руках и камнями за пазухой выскочили из барака в прямо в небольшой прямоугольный двор, обнесённый высоким забором. Там они засуетились, заметались в поисках подходящей линии стрельбы.

— Кто без рогатки, лезем штурмовать вышку! — позвал Виссарионыч вторую группу, в которую включился и Рябинович.

— Адам, ни пуха! — крикнул Колян Хрусталёв и бегом присоединился к рогаточникам. Почти сразу с вышки ударил крупнокалиберный пулемёт, вспахал бесплодную лагерную землю под ногами стрелков. Но и те не лыком шиты: в воздух взметнулось множество кусков кирпича, большая часть до мутанта-пулемётчика долетела. И озадачила, это точно: на несколько мгновений пулемёт замолчал.

Когда Рябинович добежал до стены, за которой находилась вышка, пулемёт заработал снова. Долгой очередью он скосил нескольких парней с рогатками, среди прочих — и Хрусталёва.

Ранен? Рябинович решил думать, будто Колян просто ранен, а значит, его спасут. Хотя — больно уж крупный калибр у пулемёта. Да и спасти Хрусталёва некому. В краю мутантов медицина не в чести, немецкие врачи — так и те ждут участи в одном из соселних бараков.

Под стеной восставшие построили живую пирамиду. Рябинович оказался в нижнем ярусе. По его плечам хлопцы из Заслона карабкались на высокий забор — и далее на вышку. Лезли с лихорадочной скоростью: любое промедление — это несколько чьих-то жизней.

Парни с рогатками дали новый кирпичный залп. В ответ получили очередь, от которой пустились врассыпную, но убежали далеко не все. На глинистом грунте прямоугольного двора лежало уже два десятка тел.

Червётрой очереди пулемёт не дал. Первые люди из штурмовой команды уже вскарабкались на вышку, пулемётчик переключился на них. Попытался столкнуть вниз — но через перила уже перелезали новые гости. Последовала короткая возня — и два мутантских тела грянулись оземь рядом с Рябиновичем. Стрелок и его помощник.

Вышка захвачена. Так просто.

С радостным возгласом люди на вышке развернули пулемёт наружу. Потом послышались неуверенные голоса:

— Что-то заело!.. Эй, кто-нибудь разбирается?

Не будь Колян Хрусталёв в числе тяжело раненых мастеров стрельбы из рогатки, Рябинович бы подумал, что заело именно у него. Но оказалось, нелепый талант выводить из строя исправное оружие встречается у кого-то ещё. Адам откликнулся на призыв и тоже полез на вышку.

Сверху вся Глухомань казалась, как на ладони. Пусть здешняя вышка и расположена куда пониже тех, что окаймили лагерь по периметру, но высота есть высота. Чего только с неё не увидишь.

Например, странное массовое построение заключённых. Тьму народа в сумерках выгнали из бараков, собрали в одну кучу. Зачем?

Однако, сперва надо разобраться с пулемётом.

— Вот, — озадаченно произнёс один из ближайших сподвижников атамана Виссарионыча, — не фурычит.

Рябинович присмотрелся. Ну, так и думал: перекосило ленту. Починка заняла полминуты. Готово: теперь не одного мутанта положит. Вон сколько лент про запас под стеночкой сложено!

А всё же, зачем со всех бараков согнали узников? Не к добру.

Но тут в сторону восставшего барака побежала толпа надзирателей.

Ополченец из Заслона развернул пулемёт на турели, да и превратил толпу в кашу. Похвалил:

— Классная машинка! Спасибо, братан.

— Не за что, — скромно произнёс Рябинович.

Тут на вышку взобрался Виссарионыч. Спросил у стрелка:

— А сможешь расколошматить остальные вышки? Те, по периметру.

— Высоковато! — прикинул тот. — Но я попробую.

— Дальние — даже не пытайся, — предостерёг Рябинович, — а вон те две, поближе — реальные цели.

— Слушай его, Ковров, — посоветовал Виссарионыч, — дело говорит.

Теперь Ковров прицеливался очень тщательно. Зато когда нажал на гашетку, пулемётное гнездо на соседней вышке разлетелось вдребезги. Рябинович успел заметить, как фигурка мутанта падает вниз вместе с пулемётом. Ловко получилось!

— Замечательно! Теперь ту, вторую! — потребовал атаман.

С оставшейся из доступных вышек пришлось помучиться. Ковров её прострочил раза с пятого. Причём пулемётчики-мутанты просекли, что к чему и пытались отвечать. Но с меткостью у мутантов завсегда проблемы. Короче, не попали.

Затем толпа мутантов покрупнее прежней снова попыталась пойти на приступ восставшего барака. Ковров их снова расстрелял да рассеял.

— Странно! — изумился теперь и Виссарионыч. — Вон стоит толпа заключённых. Её, конечно, охраняют, но не так, чтобы каждого задержать: очень уж их много. Мы на глазах этой толпы разгромили две пулемётные вышки на периметре лагеря. Беги — не хочу. А толпа стоит, не шелохнётся.

Ага, подумал Рябинович, толпа прикидывает шансы. Пока прикидывает, и шансы-то закончатся.

— Глядите, — подметил Ковров, — этих, внизу, куда-то повели!

Точно. Огромную толпу из дюжины глухоманских бараков аккуратно развернули, после чего погнали прочь от подавленных вышек. Предсказал же им Рябинович: никакие шансы не вечны. Прозевать — проще простого.

— А что там за шмакодявки бегают? — спросил атаман.

— Сторожевые свиньи, — ответил Рябинович, — они-то людей и собирают.

И верно. Попробуй, не соберись.

— Ушли, — хмыкнул Ковров, провожая взглядом толпу заключённых, — за пределы лагеря, куда-то на юг. В сторону Чернигова.

— И нам пора покидать лагерь, пока не поздно, — вздохнул Виссарионыч, — и лучше в обратном направлении.

Ага, мимо подавленных вышек. Действительно пора. Восстание в концлагере без побега — это как игра в поддавки.

Радовало, что Славомир Костич идёт на поправку. Победил-таки своего «духа берёзового леса». Ну, или микроба-мутанта с неизвестным науке именем. Нервно-паралитический эффект заканчивался, функции организма мало-помалу восстанавливались.