— Это тебе, — Лита протянула золотой. — Загляну еще как-нибудь.

— Спасибо, госпожа. Заходите, мы всегда вам рады, — мальчишка сиял во все зубы.

Его братец на крыльце, судя по виду, тоже разжился очередным золотым.

— Поди сюда, — мотнула девочка головой, снимая торбу с морды коня. — Видел куда повернул Высокородный?

Мальчик мигом насторожился, отступил, глаза подозрительно сузились.

— Я — друг, — заверила девочка.

Она не сомневалась, что тот умеет отличать ложь от правды — в таком городе, как Маарнак волей-неволей научишься.

Еще мгновение мальчишка разглядывал ее и, наконец, поверил.

— На восток, — и понизив голос, оглянулся по сторонам. — За ним, госпожа, «бордовые» поехали. Не к добру… Но я им не говорил! — тут же добавил он. — Они сами видели!

— Верю, — кивнула Лита, и улыбка мальчика могла осветить всю улицу, когда он поймал монету. — С братцем поделись.

— У нас все по-братски, госпожа! — возмущенно воскликнул он вслед.

…Конь вынес Литу на Окружной тракт, и зарысил в сторону Регелстеда.

Дневное Солнце еще только кралось к пикам Западной Гряды, но тракт уже пустовал — лишь, медленно клубясь, оседала пыль, мешая рассмотреть хоть что-то в сотне шагов впереди. Да и дорога не бежала прямой стрелой, и по правую руку скрывалась от неосторожных взглядов за изгибом леса.

Ветер скинул капюшон и подхватил пламенные волосы Литы, как только стены города пропали из виду. Деревья замелькали, словно сам мир сорвался с места. Гнедого не требовалось понукать — земля струилась под копытами, как буйная горная река, среди зеленых склонов.

Коротко свистнула тетива.

Несколько ударов копыт, и у края тракта блеснул золотисто-бордовый плащ. Кровь медленно растекалась по утоптанной земле. Но воин еще хрипел, бессмысленно зажимая пробитое горло. Конь неспешно волок его за застрявшую в стремени ногу.

Лита пронеслась, не оглянувшись; гнедой громко фыркнул, предупреждая собрата посторониться.

Еще три тонких свиста почти слились в один, и дорога, вильнув, выскочила из-за поворота.

«Вот же!..» — в сердцах воскликнула Лита, осаживая гнедого.

Стрела адерика, нацеленная в нее, медленно опустилась. Он обернулся на «бордовых», что безвольно тряслись в седлах чуть дальше — двое еще только заваливались, но третий уже опрокинулся на круп; мечи глухо звякнули, выпав из обессиленных рук.

Жеребец охотника понуро топтался на прилесье.

Лита прекрасно знала, насколько хорошо золотоволосый обращается с луком: три стрелы между пальцами срывались с тетивы древко в древко. У воинов не было шансов. Если бы они вынудили его принять бой… прожили бы чуть дольше: маскат, притороченный сейчас к седлу, адерик тоже вез с собой не для красоты.

— Даже не поговорили, — натянуто пошутил Саодир, пожимая плечами. — Столько лет не виделись…

И в этот момент оба напряглись: топот копыт догонял со стороны Маарнака. В тишине вечернего тракта он без труда заглушил шепоты леса и плеск волн моря Датален, что накатывали на камни у подножья обрывистого берега, скрытого за рощей.

Лита бросила руку на эфес Эли, готовясь принять бой, Саодир натянул тетиву до уха, и три оголовка хищно оскалились.

Из-за поворота выскочили восемь всадников, в одном из которых девочка узнала бородача с ворот. Все восемь разом осадили коней, в руках кровавым закатом блеснула сталь. И воины замерли, переводя взгляды с одного «бордового» тела на другое.

«Похоже, еще поговорим», — мелькнуло в голове Саодира.

Но бородач широко улыбнулся.

— Garet Ingur! — воскликнул он, и, стараясь не делать резких движений, спрятал меч в ножны, и так же медленно прижал кулак к сердцу.

Слова хлестнули Литу, словно плетью — давно она не слышала их! И уж никак не ожидала услышать здесь, на Окружном тракте в чужом Мире, от каких-то Смертных! Глаза сверкнули изумрудным огнем, Эли скрипнул в ножнах…

— Dares Eanard [Славить Империю], - опередил ее мысли адерик, опуская лук; но стрелу с тетивы не снял.

Лита замерла.

— Старая Империя еще помнит тебя, адерик. — кивнул воин. — Свободный Город не забывает своих клятв.

Остальные воины молча последовали примеру бородача. Без кломарских плащей ничто в них не выдавало стражу Маарнака. Они походили на обычных наемников, или того хуже — разбойников. И лишь наметанный взгляд мог уловить умелую руку одного и того же кузнеца, ковавшего их мечи, что для наемников редкость, а среди головорезов не встречалось вовсе — их оружие во все времена оставалось разномастным.

— Мы знакомы? — Саодир всматривался в лица воинов.

— Нет. Но я знаю тебя, адерик, — в бороде сверкнули белые зубы. — Время тебя совсем не тронуло.

Страж окинул взглядом три тела за спинами Саодира и Литы — золотисто-бордовые плащи напитывались влагой, темнели в спускающемся мраке, — и глаза цвета коры дуба вернулись к девочке.

— Надеюсь, ты позволишь встать с тобой плечом к плечу? — продолжал воин.

Лита понимала, что обращается он к Саодиру, но глазами «ощупывал» каждую черту ее лица; брови девочки еще больше нахмурились.

— Боюсь, надежды ваши тщетны, — горько усмехнулся адерик, перехватив взгляд.

— Значит, надежда все-таки есть? — уточнил воин, приподняв бровь.

Лита почувствовала, как подобрался охотник; напряженно скрипнула тетива, хоть стрелы и смотрели в землю. Не больше удара сердца потребуется, чтобы вскинуть лук…

Улыбка бородача стала шире.

— Не доверяешь… Но я сказал, Свободный Город не забывает своих клятв. Мы — не враги. И будь я постарше, могли бы быть друзьями.

Они смотрели друг на друга: Саодир — пристально вглядываясь, а воин — открыто улыбаясь. И только ветер заполнял тишину: деревья тихо роптали в ожидании, и море изредка выкрикивало что-то из задних рядов.

— Уходите, — кивнул бородач. — А за «бордовых» не беспокойтесь: времена нынче неспокойные, разбойников развелось… Но когда Старой Империи понадобятся верные воины, ты знаешь, где нас искать, адерик. Спроси Марнака.

Саодир медленно отошел к жеребцу, не спуская глаз с воинов. Жеребец тряхнул сбруей, когда он запрыгнул в седло.

— И будь осторожнее, — донеслось уже в спину. — Не все, кто звал тебя другом остались верны своим клятвам.

Звезды, словно взвившийся рой мотыльков, усыпали небо, и свет серебряным блеском пробивался сквозь «черное покрывало» ночи.

Лита изредка поглядывала на адерика. Две сотни шагов он не проронил ни слова, изучая тракт, ложащийся под копыта. Но она узнала его достаточно хорошо, и терпеливо ждала, давая ему время собраться с мыслями и решить с чего начать.

— Я служил в страже принцессы Эльвены… — наконец, заговорил Саодир.

— Ты рассказывал, — вставила Лита, когда пауза затянулась.

Охотник продолжил не сразу и какое-то время с каменным лицом покачивался в седле.

— Той ночью, когда погиб король Рикар, я вывел принцессу Эльвену из Регелстеда, думал, что смогу спасти. Я клялся оберегать ее ценой собственной жизни…

— Думал?

Девочка не раз замечала на его лице «тень», когда он вспоминал те времена. Вот оказывается, что она значила, вот, что терзало его все эти годы — не исполненная клятва способна сломить даже сильную волю.

— Богам оказалась не нужна ее жизнь, — Саодир поднял глаза на сияющее адамантами черное небо. — Именно тогда я и встретил твоего отца…

Лита наблюдала, как ссутулились его плечи, как поник взгляд… Но всего на несколько мгновений — он тряхнул головой, золотистые локоны сверкнули призрачной дымкой в слабом свете всходящего над Западной Грядой Элеса.

— Но ты не об этом спрашивала? Гарет Ингур, тебя это интересует?

Саодир обернулся, и Лита кивнула. Тьма не могла скрыть любопытства девочки, блеск пробивался сквозь мрак изумрудными искрами.

— Да, — добавила она вслух.

— Он спросил меня о том же… — адерик вновь устремил взгляд вперед.

И вновь лишь звуки окружавшего леса, близкого моря и мерный цокот копыт мешали тишине сомкнуться.