— Сюда, милейший! — это относилось уже к застывшему на пороге камердинеру, раскрыв рот уставившегося на него.

— Имбирный чай?! Вы это серьезно, господин канцлер? — поморщился гость, сделав глоток из чашки, которую принёс слуга, — Эй, приятель! Принеси-ка нам чего-нибудь из погребов, у дальней стены. Года эдак…

— Довольно, Маттиас! — вмешался граф, — В своём доме я пока что еще хозяин и своими слугами и вином буду распоряжаться сам! Можешь допить мой чай, если хочешь. А потом потрудись объяснить, что ты забыл в моем доме. И будь любезен, освободи моё кресло!

Матиас потянулся, словно сытый кот и одним бесшумным прыжком оказался рядом с графом.

— Прошу, ваша светлость, — поклонился он с преувеличенной изысканностью, — У вас великолепный вкус — мебель и интерьер поистине впечатляют! Впрочем, вы ведь, как известно, страстный коллекционер, знаток дорогих изысканных вещей… Одна тиара Перенольда стоит, по слухам, столько же, сколько весь ремесленный квартал.

Граф Ремингтон словно окаменев, уставился на смеющиеся глаза рыжебородого посетителя, медленно наливаясь темной краской.

— Как ты… — он недоговорил и презрительно махнул рукой, — Ты шпионишь за мной, словно уличный карманник!

— Ну что вы, господин канцлер, — лицо Маттиаса излучало искреннюю простоту, — Я всего лишь пересказываю вам те слухи, которыми полнятся улицы. Люди, как известно, болтают всякое.

Канцлер помолчал. — Чего ты хочешь? — спросил он устало, наконец, — Зачем ты пришел сюда? И почему не явился на совет?

Маттиас развел руками. — Увы, мой лорд, я, к сожалению, не всесилен. Служебные обязанности не всегда позволяют мне находить время для развлечений…

— По-твоему, королевский совет — развлечение?! — вспылил лорд и, скривившись, словно от зубной боли, процедил: — Да что ты о себе возомнил? Думаешь, можешь смеяться над королём, будто он мальчишка? Он ведь далеко не дурак, Маттиас!

Человек пожал плечами. — Ну, разумеется, — сказал он, — Ведь у него есть такие мудрые и надежные советники.

Граф не сводил с рыжебородого человека с застывшей на лице кривой ухмылкой тяжелого взгляда.

— Осторожнее, Маттиас, — негромко предупредил он, — Я ведь могу тебя неправильно понять.

— Боюсь, вы действительно неправильно поняли меня, лорд Риджвелл, — вздохнул Маттиас, — Я искренне рад тому, что в нынешнее непростое время нашему молодому монарху есть на кого опереться. Жаль, что этих людей становится всё меньше. Буквально, с каждым днём.

Граф резко вскочил на ноги, и едва не столкнулся с Маттиасом, который, не шелохнувшись, кротко взирал на него своими чуть раскосыми темно карими глазами.

— Я не знаю, какую игру ты затеял, Маттиас, — тяжело дыша проговорил граф, — Но имей в виду, тебе не удастся меня запугать! Более того, смотри, как бы тебе самому не пришлось отвечать за свои слова. Королю известно больше чем ты полагаешь о твоих делишках…

— Кто из нас без греха, как поговаривает его преосвященство, отец Делавей, — развел руками Маттиас, — Что же, не смею больше обременять вас своим присутствием, господин канцлер. Искренне прошу простить, если мои слова были превратно истолкованы. Надеюсь, вы замолвите за меня словечко перед его величеством.

С этими словами, человек склонил голову в поклоне, и, сверкнув на прощание кривой улыбкой, исчез за дверью.

Граф Ремингтон Риджвелл еще некоторое время стоял у стола, не двигаясь. Чувство тревоги, возникшее сегодня утром на совете, сейчас превратилось в холодящую сердце уверенность.

«Нужно успеть переговорить с Антуаном!» — билась мысль в его голове.

Пронзительный писк кристалла раздался в тот самый момент, когда Атуин уже поворачивал на площади перед Собором в сторону бараков.

Лика вздохнула. Чао с усмешкой покосился на неё.

— Что, уже не так сильно рвешься спасать жизни?

Гномка покраснела. — Просто я уже надеялась увидеть Мирту, — сказала она, — И потом, я переживаю, что ты так и не успел позавтракать. Точнее, уже пообедать.

Пандарен покачал головой. — Что верно, то верно, — вздохнул он, отправляя в пасть очередную порцию травы, — Иногда я завидую тауренам — их желудки способны переваривать растительную пищу в неограниченном количестве.

— Кстати, — вспомнила Лика, — Как там, интересно, наш таурен себя чувствует? Надеюсь, — добавила она озабоченно, — Он не натворит дел, когда проснется. Мирта ведь там сейчас одна…

— Не волнуйся за неё, — утешил гномку Чао, — Мирта в свое время дружила с одной яунгольской семьёй, так что у неё есть опыт общения с этой расой.

— Яунголы… — Лика старательно морщила лоб, вспоминая уроки гномской энциклопедии существ, — Это ведь какая-то разновидность тауренов?

Чао, не отрывая взгляда от дороги, кивнул. — Только менее цивилизованные. Ведут кочевой образ жизни, играют на гитарах, крадут мушанов…

— А мушаны…

— Верховые животные, очень милые, — пояснил Чао.

— Аа…

Пандарен притормозил у края тротуара и заглушил мотор. — Вроде, на месте.

Лика, нахмурившись, оглядывалась вокруг.

— Чао, — неуверенно начала она, — Мне кажется, мы тут уже были…

— Ну, конечно, — пандарен озабоченно склонил голову набок, прислушиваясь к урчанию в своем объемном животе, — Вон напротив особняк господина Бароса Алекстона, которому вы когда-то нанесли визит вежливости с целительницами Приюта. Именно на этом месте я вас и ждал.

— Так нас снова вызвали к архитектору? — поразилась Лика.

— Не совсем, — Чао доставал из Атуина сумки, — У нас вызов в соседнее здание, там, где ратуша.

— Но ведь, — Лика сощурилась, вспоминая, — Там, кажется, ты говорил, он и работает.

— И он, и многие другие городские деятели, — кивнул пандарен, — В том числе, в ратуше находится редакция «Вестника Буреграда», которым ты зачитывалась нынешним утром. Туда-то нас и вызывают, так что давай поторопимся, чтобы избежать очередных упрёков. Представители прессы, знаешь ли, весьма придирчивы.

— Поторопимся? — Лика покачала головой, — Что с тобой, Чао? Я тебя не узнаю!

Перед входом в ратушу царила небольшая суета. Люди в деловых костюмах входили и выходили из здания. Двое дворфов в сиреневых рубашках, с окладистыми коротко стрижеными бородами, попыхивая трубками, о чем-то оживленно спорили неподалеку от крыльца.

Высокая дренейка, чем-то напомнившая Лике Анжелу из буреградского банка, в паре шагов от них старательно красила губы, глядясь в маленькое зеркальце.

Дюжий пандарен в синей форме, сложив лапы на животе, посапывал в кресле сразу за дверью. Короткий коридор заканчивался мерцающим облаком портала, переливающимся всеми цветами радуги.

Чао кашлянул, но это не произвело никакого воздействия на дремлющего пандарена.

Потоптавшись немного, Чао наклонился над спящим и потряс его за плечо.

— Эй, Линь Сяо, — позвал он, — Проснись на минутку, будь добр!

— А? — пандарен встрепенулся, протирая глаза, и затряс головой, — Это ты, Чао? Какими ветрами?

— Извини, Линь, — Чао помахал лапой с зажатым в ней жетоном, — Я сейчас на службе, нам нужно срочно попасть в редакцию «Вестника».

— Хм, а что случилось? — пандарен недоуменно таращился то на Чао, то на Лику.

— Пока и сами не знаем, — вздохнул Чао, — Но будет лучше, если ты нас побыстрее пропустишь.

Линь выглядел озабоченным, он даже почесал нос. — Понимаешь, Чао, — сказал он, — Тебя-то я, конечно, хорошо знаю, мы ведь почти соседи были и всё такое. Но у меня инструкция. Проход в здание только по пропускам, подписанным самим редактором, или администрацией. Без пропуска я не могу вас пропустить — это может стоить мне места.

— Но ведь мы — целительская служба! — вмешалась Лика, — И там, возможно, что-то очень срочное! Если вы нас не пропустите, это может стоить кому-то жизни!

Линь недоверчиво воззрился на гномку и по его глазам было видно, как в голове у него идёт напряженная работа мысли.

Чао кивнул. — Она права, — сказал он, — Тебе действительно лучше побыстрей принять решение, старина.