– Да, я как раз собиралась, – мысли у Лекс сейчас были совсем не здесь. Ведьмаками и ведьмами называли тех, кто использовал для колдовства не свой дар, а заклинания и зелья. Это было неправильным и магами, в основном, порицалось, так как для большинства заклинаний требовались жертвы, в лучшем случае животных. Она не заставала Миира за чем-то подобным, он варил лишь восстанавливающие зелья из трав и сламина – особого меда, который собирали его пчелы. С другой стороны, кто ему мешал что-то скрыть от неё? Проворочавшись в постели несколько часов, Лекси все-таки задремала, и тут же почувствовала руку на своем плече. Пора вставать.

Глава 2. Осталось 9 месяцев и 16 дней.

В знак примирения Миир приготовил ей завтрак. И хотя чай, как и вся еда в его исполнении, имела неопознанный странноватый привкус, девушка не стала провоцировать его на новую ссору и покорно запила им бутерброды. И следующие четыре часа напрочь выпали из её памяти. Алексия очнулась в комнате в таверне. Рядом с кроватью, на которой она лежала, мрачно восседал Влад. Ужасно жгло кожу на левом предплечье – там обнаружилось клеймо, принуждающее её повиноваться правилам турнира. Лекс узнала рисунок, отдаленно похожий на смесь нотного ключа с мечом – Миир рисовал его, когда рассказывал о подробностях этого мероприятия.

– Что здесь происходит? – тихо спросила Лекс и тут же закашлялась – в горле пересохло, во рту отдавало чем-то протухшим и тошнотворным.

– Что ты помнишь?

– Я была в доме с Мииром, мы завтракали. И всё...

– Значит, я не ошибся, – сказал Влад таким тоном, будто она должна понимать, что же это значит.

– Ошибся в чём?

– Я заметил, что ты была слегка неадекватна, когда тебе наносили клеймо. Лекси, скажи, ты знала все правила турнира?

– Ну да, мне их зачитывал отец. Да в чём дело то, чёрт возьми?

– Ты знала, что на этом турнире нельзя оставлять противника в живых?

– Что? Глупости. Это не... – она не договорила. На лице вампира явственно читалось сожаление. Она медленно провела пальцами по свежему шраму на руке, – Но... Он ведь означает, что я уже не могу отказаться.

– Мне очень жаль, милая. Я думаю, Миир опоил тебя для того, чтобы заставить согласиться.

– Разве для этого не нужно владеть даром принуждения?

– А ты уверена, что он им не владеет?

– Нет, у Миира есть только дар телекинеза, – помотала головой Лекс. Одно дело догадаться, что отец использует тебя для попытки вернуться в общество, и совсем другое – знать, что он манипулирует твоим сознанием. Она совершенно не хотела в это верить, – И зачем тогда ему было травить меня какой-то дрянью?

– Потому что у тебя есть дар сопротивляться принуждению. Я проверил еще в первый день нашего знакомства. С помощью галлюциногенов он заглушил твою способность сопротивляться. Вспомни, как ты изучала язык? Для человека, который попал сюда относительно недавно, у тебя потрясающий словарный запас.

– Он дал мне выпить настойку из грибов, и обучил, пока я спала, –начиная понимать происходящее, прошептала девушка.

– Это возможно только с принуждением, милая.

– Господи. Это же мой отец! Да как он... Мы, конечно, не были слишком близки, но...

– Я тоже не хотел в это верить. Но теперь всё складывается в довольно чёткую картинку.

– Но почему я должна верить тебе? Если даже собственному отцу не могу.

– Что ты имеешь в виду?

– Какие интересы ты преследуешь? Почему вдруг кинулся мне помогать? Ходишь вокруг, разнюхиваешь, лезешь не в свое дело. Это подозрительно.

– Хм. Действительно. Ну что я могу сказать... У твоей мамы был дневник. Ты не знаешь где он?

– Нет. Я ничего о нём не слышала.

– Тогда тебе придется верить мне на слово. Или остаться в одиночестве. Лекси, я знаю, что...

– Так, стоп. Почему Лекси?

– Ох, извини. Так называл тебя парнишка, дариец, я думал тебе так привычнее.

– Откуда ты его знаешь?

– Ты вцепилась в него еще на церемонии, а после того, как вам обоим нанесли клеймо, ты потащила его в таверну. Авлисиль, кажется?

– И что произошло?

– Ну, я последовал за вами сюда. Ты выпила эля, громко смеялась, он пытался тебя усмирить. Потом ты, вроде, его поцеловала...

– Я что? – день становился всё интереснее.

– Не будь к себе так строга, ты ведь была под кайфом. Я ему всё объяснил.

– Он ушёл?

– Внизу сидит. Ждет, пока ты придешь в себя. Волнуется.

– Господи…, – Лекс упала обратно в кровать и закрыла лицо руками, – Пристрели меня прямо здесь, пока не обнаружилось ещё что-то, чего я не помню.

– Я принесу тебе воды.

Лекс лежала в постели, пытаясь уложить в голове случившееся. Её мать бежала, забрав шестимесячную дочь, спасаясь от чего-то или кого-то. После побега Елены, Миир стал отшельником, и хотел снова вернуться в общество. Каким-то образом этому должно было помочь её участие в турнире. Зная, что Лекс не согласится убивать просто так, Миир её отравил и с помощью принуждения вынудил поставить клеймо. Клеймо – это, по сути, та же магия принуждения, только сконцентрированная и долгоиграющая. Если действие обычного принуждения длилось несколько часов, клеймо растягивало его на недели, месяцы, а то и года. До конца турнира она обязана будет следовать правилам: приходить на арену в назначенное время, не сходить с неё до конца поединка, и последнее, неожиданно возникшее – добивать противника. Здорово. Лекс была в восторге. Её жизнь явно удалась. В дверь постучали, и в комнату вошел Авлисиль с кружкой в руках. Ещё одна неожиданно возникшая проблема.

– Как ты, Лекси?

–Жить буду, – вздохнула девушка. Дариец опустился на стул рядом с ней и протянул воду. Напряжённость в его взгляде и движениях читалась невооружённым глазом, – Слушай, я не помню, что я там натворила, но ты извини меня, за всё.

– Ерунда, – поморщился Лис, – Кто это сделал с тобой?

– Вероятно, Миир.

– Твой отец?

Лекс кивнула. Ей пришла в голову одна мысль: «ты можешь доверять Илинкоре Тидорла, дарийке. Если некуда будет пойти – иди к ней».

– Мне нужно поговорить с твоей королевой, Лис. Как это сделать?

– Обычно она не принимает посторонних. Но для дочери Елены может сделать исключение. Я поговорю с ней сегодня, во время ужина.

– Ты ужинаешь с королевой?

– Я избран ею. И хоть для меня это непривычно и странно, сейчас я вхожу в её окружение.

Они договорились встретиться после ужина здесь же, в таверне, и Лис быстро ретировался. Что же, по крайней мере, не вешается на неё, как Велнока. Лекс провалялась в кровати половину дня, не переставая думать о случившемся, и активно себя жалея. Она всегда ненавидела себя в подобном состоянии, но изменить ничего не могла.

Проголодавшись, девушка всё-таки решила показать свой лик народу, и спустилась вниз. Свиноподобная хозяйка, завидев её ещё на лестнице, всплеснула руками и заорала:

– Чего кушать изволите, красавица? Может жаркое? Или супу с потрохами? Специально для вас курочку заколем!

Бедную курицу Лекс решила оставить в покое, и обошлась уже убитым свиным окороком. Стараясь не думать о том, не жалко ли этой тётке готовить себе подобных, она медленно поглощала солидную порцию мяса, рассчитанную на двух взрослых мотворов, но никак не на одну худосочную девочку. С такой популярностью она скоро в двери перестанет проходить. Её старания не думать о произошедшем прервал ситраец, бесцеремонно подсевший на лавку рядом с ней. Оголив свои безупречные зубы в приветливой улыбке, он уставился на Лекси сверху вниз и представился:

– Меня зовут Льискаол. Мы встречались во время записи на турнир.

– Ага, я помню, – гадая, что ещё должно случиться, чтобы этот день, наконец, закончился, кивнула девушка, – И чем обязана такой честью?

– Ох, ну что ты, это для меня четь сидеть за одним столом с дочерью великой Елены Романовой.

– Слушай, в обычной ситуации я бы с удовольствием поиграла с тобой в слова, но у меня был очень длинный и тяжелый день. Поэтому говори сразу, чего ты хочешь, и не расстраивай меня еще больше.