Не сказать, чтобы очень рано утром, меня разбудил тонкий звук колокольчиков. Я посмотрел на напарника, чтобы убедится в том, что он тоже проснулся. Мы неторопливо оделись в наши успевшие высохнуть и даже отстираться вещи и последовали на кухню, к источнику звуков. Там мы застали Софикеса, сидящим за высоким стулом, перед ним в ряд были развешано разной формы колокольчики, от круглых до спиральных, у некоторых из них была такая причудливая форма, что назвать их колокольчиками можно было только по звуку. Он тонкими медными палочками легонько касался их, даже не бил, просто касался и они издавали легкую, приятную для ушей мелодию. Вскоре он закончил.
— Ничего подобного прежде не слышал Софикес, у тебя явный талант. — Одобрил Головус его хобби.
— Благодарю вас, каждое утро я сажусь немного поиграть на этих колокольчиках, которые мне когда то давно подарил мой дядя, живущий далеко на северо-востоке, в Армажных землях. Игра на них приводит в покой мои мысли после сна, и задает настрой на весь день. Раньше в те дни, когда я забывал выполнить, казалось бы, этот простой ритуал с самого утра, день почти никогда не задавался. Теперь я всегда играю по утрам.
Мелодичный звон и впрямь, ободрил и настроил лично меня на хорошее настроение, да и пожалуй не только меня. После легкого завтрака, мы собрались в дорогу, и Софикес лично предложил нам свои услуги, в роли проводника, поскольку он знал как никто иной здешние места, где ведомственность Головуса как раз заканчивалась. Взял с нас обещание, что мы ему дадим некоторые частички плода для личных экспериментов, пусть это будут хотя бы кусочки кожуры. Сначала мы прошли его угодия с посадками красной, оранжевой и желтой тыквы, минули ряды разнообразных видов винограда, пощипали немного грозди, а под конец прошли прямо сквозь колючие кусты разноцветной ежевики размером со средний помидор.
— Пробовать я бы вам не советовал. — Предостерег Софикес нас от попытки сорвать по разноцветной ягоде. — Экспериментальный образец, цветет и растер даже зимой под снегом, однако воздействие на организм пока не изучил, не было на это времени.
Позавтракали мы плотно, поэтому никто не расстроился. Вскоре мы вышли к пологому полю, а за ним спустились к широкому пересохшему ручью, с множеством отмелей и высохших заливов. Опустились на самое дно долины, и она предстала пред нами во всей своей красе, чем-то напомнив пустынный пейзаж.
— Отчего здесь так сухо Софикес? — Спросил Головус.
— Сам точно не знаю, какая-то особенность местного микроклимата, почти что аномалия. Везде умеренная влажность, а спустившись сюда, все словно пересыхает, температура увеличивается, сюда даже дожди не попадают, сам лично убеждался. Было несколько раз, заставал меня сильный дождь в этих краях, но стоило спуститься в каньон, его словно рукой снимало. Странное место, животные здесь тоже не живут. Только присущие пустынной местности и привыкшие к жаре.
Словно в подтверждение его слов, с одной засушенной до белизны коряги на камень, перевалилась крупная ящерица, размером с домашнюю кошку. А вскоре мы обошли стороной весьма крупного скорпиона, шириной ни как не меньше с ладошку. Мою ладошку. Еще стервятников не хватает, индейцев и ковбоев, для полной убедительности и полноты картины, подумалось мне, но такие нелепые мысли быстро улетучились.
— Впереди видите вон там, белое плоское пятно? — Декламировал Софикес. — Это маленькое соленое озеро, здесь я пополняю свои запасы соли, когда в ней есть необходимость.
И действительно, везде на плоской белой поверхности, отчетливо виднелись небольшие ямки, очевидно искусственного происхождения. Мы обогнули и его, по центру, почему то не пошли, не сговариваясь, зачем то с напарником наклонились и попробовали на язык, ну точно соль. Высохший ручей петлял. За одним из поворотов, мы услышали стук быстро удаляющихся копыт. Вышли за него, на самом горизонте, парнокопытное неизвестного типа быстро удалялось.
— Олень. Животные любят приходить сюда полизать соль. — Продолжал вводить нас в курс, наш новый проводник.
К обеду жара достигла такого предела, и солнце стало припекать так сильно, что я уже промок насквозь от собственного пота. У Головуса давно капало с носа и подбородка, а Софикес только немного морщился, даже не пытаясь хоть немного раскутать и расстегнуть свой плащ. Только сейчас я понял, как сильно может мучить солнце и жара человека, ведь за все время пребывания в этом мире, никогда ничего подобного не случалось со мной, прохладно и даже холодно было бесчисленное количество раз, а вот так ни разу. Вскоре я совсем перестал соображать, что со мной происходит, вяло переставлял ноги вперед и смотрел уже только на пятки впереди идущего травника. Не знаю, сколько бы еще я так прошел, как вдруг меня, что-то ударило прямо в голову и грудь одновременно. Потом последовал удар в спину. В чувство это меня не привело. Оказалось, Софикес остановился и врезался в него, пот застилал мне глаза, поэтому я его не увидел, а Головус, точно так же врезался в меня сзади и мы чуть не повалились навзничь все дружно.
— Ну вот, пришли наконец-то. — Тяжело дыша, поведал проводник.
Куда мы там пришли я так и не понял, знаю, что мы точно спеклись окончательно. Но Софикес ничего не объясняя, подошел к засушенным листьям, каких-то давно мертвых кустов и раздвинул их как шторы, движениями рук. Жестом пригласил нас. Мы, натужно поднялись с места, по-прежнему испепеляемые солнцем. Тени здесь почти нигде не было, чтобы спрятаться в нее и пошли к нему. Еще на подходе мое влажное лицо обдало прохладным ветерком, мне даже показалось, что все мне это показалось. Но прохлада продолжала обдувать все сильнее с каждым моим шагом. Мы зашли в темный округлый коридор, идущий прямо сквозь пещеру.
— Очень давно, здесь шли бурные потоки воды, они то и промыли скалу насквозь, образовав этот и другие многочисленные тоннели. Дальше мы пойдем по нему, но сначала немного передохнем. — Весьма кстати обнадежил нас проводник, тщательно вытирая платочком свое выразительное лицо.
На самом входе, прохладный сквозняк, идущий изнутри наружу, очень быстро привел нас в чувства. По мере того как мы натурально прохлаждались, Софикес все время тихонько насвистывал мотив утренней симфонии, сыгранной на колокольчиках. По духу она была похоже на одну из классических симфоний, но аналогов к ней я так и не смог вспомнить, скорее всего, это был оригинал в исполнении нашего многогранного травника.
— Куда ведет этот тоннель? — Спросил просиявший, от отдыха Головус.
В тихие холмы, а когда их пройдем, останется полпути, и мы будем за горами.
— Тихие холмы и местечко за горами это настоящее название тех мест? — Уточнил напарник.
— Скорее это я их так называю, потому что формально они среди всех кого я знаю, не зовутся никак и не отмечены на картах, весьма вероятно это оттого, что никто не знает тех мест, в которые я вас поведу. А кто их знает? Никому он о них не сообщает, в связи, с чем и именовать их прилюдно не пробует. Я другое дело. Однако предавать их огласке все равно не стоит, даже нам с вами. Потому условное название, местечко за горами и тихие холмы, более чем достаточно отражает их содержание и смысл.
Теперь просиял и я, но не от понятийных странностей травника, а просто от пришедшего ко мне ощущения, что мы идем в верном направлении. Чувство пути снова было со мной, я даже украдкой улыбнулся, но никто не заметил.
— Может, мы уже пойдем, если все отдохнули? — Предложил я, не в силах больше сидеть на месте.
— Вот это прыть у тебя Лууч. — Довольно заметил Софикес, легко поднимаясь на ноги.
— Молодость. — Скупо констатировал напарник.
Софикес прошел около десяти шагов и откапал небольшой бумажный куль, с припрятанными до селе факелами. Но я достал из под одежды свой камень медальон, и он мгновенно осветил все пространство умеренным и теплым зеленым светом. Еще один светлячок, я выдал Софикесу, к немалой радости последнего. Софикес даже немного растерялся и быстро убрал содержимое куля обратно, один факел правда он прихватил с собой, исходя из соображения — резерв лишним не будет. Шли, молча, каждый шаг тихонько отдавался отзвуками от каменных стен. В пещере шла капель. Стали появляться столоктиты, немного позже появились и стологмиты. Тоннель расширился, а потом прибавился и в высоту. Местами вода здесь сотворила настоящие чудеса, образуя многочисленные пересекающиеся и самостоятельные коридоры. Мы почти не говорили между собой, а когда я стал рассказывать Головусу, что никогда не был в пещерах, то Софикес попросил нас молчать. Те редкие звуки создаваемые движением, что мы издавали, усиливались многократно. Наш подземный проводник словно опасался, что нас может кто то услышать. Он попросил чтобы Головус перестал шаркать сапогом о штанину, мне ничего не сказал, я и так шел бесшумно, вслушиваясь в глубину пещеры.