- Я часто замечал, что сердце женщины бьется медленней, чем сердце мужчины, - сказал Атауальпа, овладевая Кьяри в конце вечера. Она лежала на влажных простынях и обнимала его за шею золотой рукой. Так, как ему нравилось. Но сегодня Атауальпе этого было недостаточно. Он хотел, чтобы она почувствовала его пульс. – Чувствуешь? Пятьсот ударов. Это твое преимущество.

Он смеялся, скатываясь с нее, поднимаясь с кровати и оборачивая тонкую простынь вокруг бедер.

Кьяри вздохнула.

- Идем, хочу увидеть тебя в деле.

Не задумываясь над смыслом его слов – еще не время – Кьяри накинула на себя тунику и пошла за Атауальпой через покои, в нишах которых стояли урны с прахом предков, через оскалившуюся масками северную террасу. Мимо стражников с выкрашенными в красный цвет лицами.

- Все знают, что в женщинах есть что-то от змеи. Темное и затягивающее. Даже великие воины, победившие множество врагов, боятся, что женщина заберет их силу.

Следом за императором Кьяри вышла к покоям сестры-жены императора Иллари. Вдоль стен здесь стояли вазы с красными и белыми цветами.

Атауальпа повел Кьяри на крышу. Узкая лестница в сорок ступеней и двадцать ударов сердца. Считать удары у Кьяри вошло в привычку.

Луна затмевала свет звезд и бросала белые пятна на тунику Кьяри, на простынь, обернутую вокруг бедер императора.

- Даже Сын Солнца не защищен от женского вероломства, - сказал Атауальпа и, опустившись на колени, коснулся каменной кладки. Кьяри присела рядом, увидела, как камень под пальцами императора отодвинулся, открывая вид на комнату внизу. Комнату императрицы. Кьяри редко с ней встречалась. Запомнила длинную шею, крупный как у мужчины кадык, длинный тонкий нос и большие выпуклые глаза. Сейчас тонкие губы кривились, а длинную шею Иллари подставляла под поцелуи крепкого мужчины. Высокого и широкоплечего, обнаженного воина. Мужчина и женщина внизу были раздеты, их тела переплетались, как змеи на дне ямы.

В следующий миг в комнату ворвались стражники. Шесть человек с лицами, покрытыми красной краской. Они кричали и махали факелами. Обнаженный мужчина потянулся к оружию, но его ударили копьем в живот. Иллари стояла неподвижно, не пытаясь прикрыться, наблюдала, как стражники связывают ее любовника.

- Ты ведь знаешь, что ждет женщину, изменившую императору, моя золотая девочка? – прошептал Атауальпа.

Кьяри сглотнула.

- Изменница должна умереть. Я хочу, чтобы это сделала ты. Я хочу увидеть твою золотую руку в действии. Хочу узнать, на что ты способна, - он выпрямился, перехватил золотое запястье Кьяри и потянул ее на себя.

Он гладил ее по руке и держал золотую кисть близко к губам. Кьяри чувствовала его вдохи и выдохи.

- Но чтобы золото убивало нужно найти человека, который добровольно отдаст мне свою жизнь.

- Таких людей больше чем ты думаешь, моя золотая девочка. Смысл человеческой жизни сводится к тому, чтобы найти что-то за что ее стоит отдать. Идеалы, мечты о любви или богатстве, месть, защита близких, зависть, заговоры, поиск справедливости и желание славы.

Они спустились с крыши. За спиной плакали служанки императрицы.

Сад пах цветами. Песок рассыпался под ногами Кьяри. Отчего ее походка стала неровной и неуверенной. Или это случилось от усталости?

Под персиковым деревом сидели три человека. Ни один из них не осмелился повернуть голову к приближающемуся правителю. Кьяри узнала Саману и Навака.

- Это твои слуги, моя золотая девочка. Каждый из них готов отдать тебе свою жизнь. Выбери одного из них. До утра.

Пораженная его словами, Кьяри остановилась. Навак, Самана и широкоплечий незнакомец посмотрели на нее с надеждой. Кьяри сделала шаг назад.

- Считай удары сердца, - приказал Атауальпа. – Вслух.

- Один, два… - постепенно ее голос окреп, а сердце успокоилось, усыпленное привычным занятием.

И тогда Кьяри перестала считать и посмотрела на сидевших у ее ног людей. Теперь она узнала последнего из них. Хромой стражник, он вел ее по тюремным коридорам к Нио.

- Я уже говорил тебе, красавица, моя жизнь мало, чем похожа на жизнь, - улыбнулся Навак. Даже в темноте его кожа выглядела мертвенно-серой. – Боль преследует меня с утра до вечера. Стоит мне что-то съесть, мой желудок выворачивается и возвращает это обратно. Из-за слабости я почти не покидаю своей комнаты. Как сильно там пахнет мочой и рвотой, ты знаешь. Умереть с пользой это единственное о чем может мечтать такой беспомощный человек, как я.

- Госпожа, - Самана бросилась вперед и обняла колени Кьяри. – Возьмите мою жизнь. Разве я была вам плохой служанкой? Разве я плохо о вас заботилась? Никого на этом свете я не люблю больше вас. Я полюбила вас с первой минуты, когда Великий Инка рассказал мне о вашей силе. Вы сделаете меня счастливой, если возьмете мою жизнь, растворите ее в золоте и этим золотом убьете Иллари. Она убила двух моих братьев. Бедные мои братья. Они были так молоды. Так доверчивы. Так красивы. Вся их вина была в том, что они поддались на ее женские чары. Она всегда убивает своих любовников, после того как вдоволь наиграется с ними.

Красивые глаза Саманы наполнились слезами. Подувший с запада ветер бросил волосы ей на лицо. В темноте черные локоны напоминали разводы крови.

- Меня зовут Харуан, - пробасил хромой стражник. – У меня была дочь. Маленькая красавица с блестящими глазами, розовыми ноготками и звонким голосом. Когда она родилась, я этими руками вырезал колыбель для нее. Когда ей исполнилось два года, подарил ей деревянную ламу. Ей было четыре года, когда я вернулся домой пьяным и задушил ее. Я не помню, как это сделал. Жена говорит, что пыталась меня остановить. Царапала мою грудь и кусала мои руки. Но у нее ничего не получилось. Потом она ударила меня кочергой по голове, но было уже слишком поздно. Поздно для моей маленькой Ниалы, - стражник опустил голову и посмотрел на свои раскрытые ладони. Сжал и разжал кулаки. Судорожно вздохнул, словно снова переживал те дни. - Я не хотел ее хоронить. Не мог отпустить. Не хотел, чтобы у меня забрали мою красавицу.

Четыреста девяносто три, четыреста… Кьяри снова считала. Как никогда ясно и четко она чувствовала, как воздух касается ее губ, щекочет нос, медленно заполняет ее легкие, приподнимая грудь. Раз за разом. Снова и снова.

- Если тебе нужно подумать, - голос Атауальпы прозвучал словно издалека. – У тебя есть время до утра. Я хочу, чтобы Иллари умерла завтра. Я хочу, чтобы это произошло в храме солнца. Люди увидят ее смерть и скажут, что солнце карает тех, кто предает императора.

- Мне не нужно думать до утра, - сказала Кяьри и протянула руку Наваку.

Его ладони были мокрыми от пота и холодными, как камни в подземелье в котором сидел Нио.

Самана закрыла лицо руками и разрыдалась. Харуан скривился то ли от боли, то ли от разочарования.