Кьяри смотрела на льва, который подбирался к ней. Он скалился, слюна капала из его пасти. Лев готовился к прыжку, когда пульсация в золотой руке Кьяри прекратилась. Зверь застыл в двух шагах от нее.

Она не помнила, как вернулась во дворец, как Самана смыла с нее кровь и переодела ее. Полностью осознала себя Кьяри только, когда оказалась в покоях императора. Она стояла на коленях, прижимаясь все еще горящим лицом к каменным плитам.

- Это самое удивительное, что я видел в своей жизни! – Атауальпа метался по комнате, запрыгивал на кровать и спрыгивал на пол. – Никто в мире не видел подобного. Этот день запомнят надолго, о нем будут рассказывать легенды. Отныне золотым зверям храма будут приносить в жертвы птиц и грызунов! А золото…

Он тряхнул своей золотой цепью.

- О, люди носящие золото будут совершенно особо к нему относиться. Испытывать истинные страх и благоговение, каждый раз надевая золотые диски. При одном взгляде на золото люди будут вспоминать сегодняшний день.

Он взял Кьяри за золотую руку и помог ей подняться с колен.

- А ты и Иллари стояли там, посреди взбесившегося золота, среди золотых оживших зверей смотрели на всех с презрением. На золото и на людей.

- Она знала, что умрет и не боялась.

- Женщина хладнокровная как гадюка. Теперь я знаю, что ты такая же, - он прикрыл глаза и прижал золотую ладонь Кьяри к своему паху.

Золото. При одном взгляде на него люди испытают трепет, сказал он. Кьяри наблюдала за Атауальпой, наблюдала, как он укладывает ее на постель, как нависает над ней, двигается, морщится, прикрывает и открывает глаза. Он тоже испытывал трепет. И то, что Кьяри сегодня сделала, возбуждает его. Он думает об этом, каждый раз, когда смотрит на нее.

Он думал об этом во время соития и после.

- Ты убьешь Уаскара, - император лег рядом на спину и закинул руки за голову. – Моего непутевого мятежного братца. Мой отец ошибся, когда разделил между нами власть. Наш отец создал огромную империю. Уаскар делает все, чтобы разрушить ее. Он стравливает крестьян на границах наших территорий, засылает на мои земли поджигателей, разбойников и платит деньги мятежникам. Из-за интриг Уаскара люди забыли, что мы одна империя.

Кьяри смотрела в потолок и думала о чиа.

- Ты сама знаешь об этом, ведь чиа спутались с мятежниками, - словно угадав ее мысли, Атауальпа повернулся к Кьяри, взял ее золотую руку и положил себе на грудь. Кьяри не пошевелилась. – Заключение мира не успокоит Уаскара. Мы уже это проходили. Подписывали договоры о сотрудничестве, ненападении и взаимопомощи. Успокоить его может только смерть. А когда его убьет золото, металл дарованный солнцем, заткнутся тысячи бездельников, которые любят при случае и без вспоминать о том, что он законный наследник.

«У императора было два сына, законный и любимый», - вспомнила Кьяри слова Синчи Инки.

- Ваша мудрость не знает границ, господин, - сказала она.

- Моя мудрость и твоя сила изменят мир, - засмеялся он. – В честь приезда дорогого брата и соправителя я устрою пир. Приглашу всех городских касиков, и касиков ближайших деревень. Пусть все они увидят, что солнце отвернулось от так называемого законного наследника - как же мне надоела эта старая издевка - пусть увидят, что солнце благоволит мне. Смерть Уаскара должна быть похожа на божью кару. В зале будет достаточно золота, которое ты сможешь использовать. Золотые подносы, кубки. Украшения гостей и самого Уаскара. Он всегда питал слабость к золоту. Его убьет золото, которое он любил, которым он платил мятежникам и предателям.

Атауальпа придвинулся ближе и погладил Кьяри по волосам.

- Я хочу сделать твоему народу подарок. За то, что он подарили мне тебя, - сказал император на следующий день.

- Спасибо, господин, - сказала Кьяри, понимая, что подарок он делает, прежде всего, своей будущей золотой армии.

Сорок тюков тонкой ткани, большой участок земли с глубоким озером. И десяток слуг. Среди которых, наверняка, были императорские шпионы.

У Кьяри тоже появился новый слуга. Явар, молодой жрец из храма солнца. В тринадцать лет родители отдали его в услужение богу, а в тридцать он увидел, как ожили золотые храмовые статуи. Это событие стало для Явара божественным откровением. Он больше не мог оставаться в храме, он мечтал стать живым золотом. В отличие от Саманы и Хукана у жреца не было счетов с жизнью, его не мучило чувство вины, он просто верил, что отдать свою жизненную силу золоту его предназначение.

Пусть храмовые ритуалы – зажигать кадильницы, обкуривать фимиамом мумии и статуи богов, ежедневно насыпать маис на алтари и по праздникам потрошить куриц и грызунов – утратили для него смысл, привычки наложили отпечаток на его отношение к Кьяри. Для него она не была ни женщиной, ни мужчиной, а золотым человеком, левой рукой солнца. Магом, который плывет по течению. Потому что маги всегда плывут по течению, любил повторять жрец. Иначе нельзя понять мир и найти свое место в нем. Мир не берут штурмом, его нельзя победить, но можно вобрать в себя. Способности Кьяри многим внушали трепет, но Явар романтизировал их. И свою роль.

Явар хотел подарить свою жизнь золоту, хотел гореть как солнце, но его первым заданием на службе у Кьяри стало созданием мумии Навака.

К удивлению Кьяри мертвым Навак выглядел здоровым и сильным мужчиной, совсем не таким, каким он был при жизни. Кьяри совсем не знала этого мертвеца, обнаженного, крепкого, с грубыми чертами лица. Как будто золото забрало все, что знала Кьяри. Разрез на шее выглядел черной полосой. Черной, как дым от погребального костра.

Явар оказался прекрасным поваром. Его маисовые лепешки были самыми вкусными, что Кьяри ела в жизни. Но больше всего Кьяри нравились миндальные печенья, которые он пек.

Нравились они и другим девушкам, что жили в доме избранных женщин. Даже настоятельнице Уль. Ей понравились печенья, но не понравился сам жрец.

- Мужчины не должны приходить в дом избранных женщин, - объяснила она Кьяри. – Если у тебя есть слуги-мужчины, тебе пора попросить у императора дом.

При этом она выразительно кивнула на золотую руку Кьяри. Уль словно без слов говорила - все знают, император не позволит тебе жить за дворцовыми стенами, но сейчас самое время получить преимущества от своего особенного положения.

Атауальпа отдал Кьяри и ее слугам две комнаты в восточном крыле дворца. Он ничего не имел против того, что Кьяри прислуживали мужчины. Иногда она думала, что он специально приставил к ней Хукана и Явара, чтобы проверить ее. Однажды он сказал, что ничто не кружит женщине голову так, как власть над сильными, крепкими мужчинами. Император всегда так поступал: сначала одаривал, потом требовал жертв.

Через несколько дней Кьяри встретила в саду детей чиа - Вайру и Уно. Неужели император приступил к созданию своей личной золотой армии? Он играл с мальчиками в камешки. Одетый в простые одежды, босой, с растрепанными волосами, Атауальпа смеялся, шутил и носил на спине победителей. Вайра и Уно выглядели счастливыми. Вечером император сам сварил им какао и положил мальчиков спать на дворцовой крыше, откуда хорошо были видны звезды. Казалось, следующие дни императора ничего не интересовало кроме золотых детей. Он учил их плавать в пруду около купален с теплыми источниками. Подарил каждому ламу и учил ухаживать за животными.