– Одного не пойму: какой ему был резон работать на Чанга?

– Не знаю. Но узкоглазый что-то замыслил, а мы ему точно кость в горле. И как всегда, первые в списке, кого необходимо поменять.

Кажется, я понял, куда он клонил.

– Нам стоит сменить штаб-квартиру?

– Не нам. Я никуда исчезнуть не могу, что бы тут ни происходило. Тебе придётся сыграть роль одного из главных активов филиала и покинуть планету.

Меня нисколько не удивила грядущая перспектива. И уж тем более не напугала.

– Намечается командировка на Землю? – угрюмо спросил я.

– Нет, – мотнул головой Козински. – У нас есть запасной штаб на Крокосе.

– Крокосе?? А поближе ничего нет?

– Тебе придётся осесть там на какое-то время, – продолжил босс, невзирая на моё межстрочное возмущение. – Ни при каких обстоятельствах не возвращайся назад, даже если я сам прикажу тебе.

– Я не ослышался?

– Нет. Меня с лёгкостью могут использовать как грегари для связи с тобой. Нельзя рисковать. Я остаюсь сражаться за рушащийся старый бастион, а твоя задача – укрепить новый. Но перед этим тебе придётся заскочить в пару мест.

– Куда? – на автомате спросил я, не до конца усвоив предыдущий поток информации.

– На Элизиум и Зэт-Восемь.

Элизиум – Z-8 – Крокос. Маршрут мечты построен. Я всё понимаю, но… Какого дьявола?

– Какого дьявола, дядя Боб? – за последние три года я считанные разы обращался к нему так. – Что мы забыли на Элизиуме и Зэт-Восемь?

– Не что, а кого.

***

Первые два месяца на планете-тюрьме ушёл у Захара и Лидии на адаптацию и налаживание связей с охраной. Борт вахтёров приземлился вблизи одного из городков надсмотрщиков, но команда «Мира утех» с помощью местного мобильного транспорта обслуживала практически целое полушарие – сырьевое, то, на котором располагались преимущественно тюрьмы старой формации, с лёгкими режимами и без передовых технологий. Если же Шлупп засел на другом полушарии в одной из «ультра-темниц», то достать его не представлялось возможным. Никаких проституток, туристов и посетителей туда не допускалось, а из людей только заключённые и операторы охранных систем в укреплённых подземных городах. Жуткое местечко без обратного билета.

Пара новоявленных агентов разделила усилия и работала по отдельности с разными группами. Захару пришлось вжиться в новую роль начинающего сутенёра. Они бороздили тюрьмы и колонии Z-8, присматривались, собирали слухи и анализы ДНК с каждого мало-мальски подозрительного субъекта. Пока ни о каких «туристических забавах», о которых упоминала Лидия, Захар не слышал. Развлечения заключённых не выходили за рамки. Впрочем, границы рамок, как оказалось, были шире привычных. Концентрация воспалённых умов, рождающих нездоровые фантазии, на Z-8 зашкаливала и служила ширмой для проделок Генри.

– Шлупп наверняка начнёт с безобидных забав, – повторяла охотница. – Безобидных по местным меркам.

И первые два месяца Захар убеждался в её правоте. Ни одного случая, за который можно зацепиться. Пары девушка-парень заказывал едва ли не каждый третий заключённый. Необычная поначалу работа стала обрастать вязкой рутиной, бдительность притуплялась, будто нож, которым постоянно резали один и тот же твёрдый предмет и забывали подтачивать.

Но на исходе второго месяца, когда Лидия отсутствовала в длительной командировке, Мойвин узнал о пропаже трёх девушек из «Мира утех» и их сопроводителя. Они не вернулись с рядового задания в Горную колонию. Она славилась мягким режимом даже по меркам аналогичных поселений и относилась к первому уровню. Предельный срок заключения в ней – пять лет. По сути, Горная колония представляла собой поселение мелких неудачников, нашаливших детишек, вынужденных скоротать пару сезонов под домашним арестом без конфет и любимых игрушек. Но конфеты и игрушки можно было попросить за умеренную сумму. Надсмотрщики делали неплохой бизнес на поставках еды и забав для заключённых. Не желаешь платить – сиди на стандартном пайке и играй сам с собой. У большинства жителей Горной колонии оставались активы в Большом Мире, поэтому они могли позволить себе такие мелочи, как вкусная еда раз в неделю и секс-бот дважды в месяц. А кто-то и не бота.

Пропавшие девушки должны были провести в колонии десять дней, состричь немало плазменов с местных обитателей, но прошло пятнадцать, а никто не вернулся. Никто, кроме плазменов. Удивительным образом на счёт «Мира утех» поступила сумма, вдвое превышающая требуемую. Казалось, начальника вахтовой смены – детину по фамилии Питкин и прозвищу Плешь – такой откуп вполне устроил. Он предпочёл благополучно забыть о своих работниках, вычеркнув их из списка, будто заболевший скот. На стороне Питкина был пункт в контрактах каждого вахтёра, гласивший, что посещение планеты тюрьмы – рисковое предприятие и добровольное, поэтому каждый осознаёт опасность и не имеет претензий к фирме-нанимателю в случае возникновения форс-мажорных ситуаций.

Как понял Захар, такая пропажа с лёгкостью могла вписаться в категорию «форс-мажора». Если «Мир утех» не забьёт тревогу и не инициирует расследование, никто не станет заниматься поиском исчезнувших проституток. А «Миру утех» совсем не выгодно устраивать переполох. Они заняли место на вершине Олимпа именно благодаря политике вседозволенности, не официально декларируемой, а межстрочной. Да, они щедро платили, но в то же время не гарантировали безопасность и редко когда затевали процессы против клиентуры. Клиентура знала об этом, с охотой пользовалась и обеспечивала «Миру утех» процветание. А секс-рабы – расходный строительный материал этих взаимоотношений.

– Парень, ты как не от мира сего. В Э-Системе действует Свод Мягких Законов, – устало пояснил Питкин. – Конечно, это не значит, что ты можешь взять лучевик и палить по прохожим, но в деликатных ситуациях… – Он заговорщицки прищурился. – Возможны варианты. Если грамотно всё рассчитать. Это тебе не хромированный тоталитаризм. Хочешь в безопасную клетку – шуруй за Портал.

Захар не рискнул говорить, откуда он родом, но спросил:

– А где та грань, отделяющая мягкое законодательство от анархии?

Питкин наигранно рассмеялся.

– Всё просто, Э-Система – и есть грань. Кто умеет долго ходить по ней, тот оказывается на Тропике, а кто переступает, – и обвёл руками доступные взору просторы: – Тот оказывается здесь. Или в забвении, одно из двух.

– Значит, те девушки просто-напросто не удержали равновесие?

Питкин пожал плечами с выражением глаз невинного пёсика:

– Вроде того.

Мойвин дождался возвращения Лидии из очередной поездки, запер дверь комнаты и уселся на стоящий по центру стул.

– Выяснила что-нибудь? – спросил для начала.

– Пусто по всем направлениям, – хмуро проговорила девушка, поправляя волосы. – Ни одного совпадения по ДНК и никаких игр с огнём. – Затем пристальнее изучила Захара. – А ты выглядишь так, будто что-то накопал.

– Да само как-то выкопалось.

– Выкладывай!

Он рассказал ей о пропаже малой группы, не забыв возмутиться циничным подходом мистера Питкина. Лидия перекрыла поток возмущения, как прорвавший кран, больше заинтересовавшись самим фактом исчезновения.

– Горная колония? – спросила она. – Так и называется?

– Да, – буркнул Захар, умолкая.

Лидия улыбнулась, вмиг стряхнув с лица усталость и не красящую его хмурость.

– Хоть одна зацепка. Над ней и поработаем.

– С чего начнём?

– Я наведаюсь в это славное местечко и разнюхаю, что к чему.

– Одна?

– Это будет пробная вылазка, ознакомительная. А ты останешься на базе и свяжешься со мной, если вдруг получишь сведения из других поселений. Нам нельзя убирать руку с пульса.

Мойвин постучал по деревянной спинке стула.

– До этого ведь оставляли базу, – сказал он. – Думаешь, ко мне тут будут прибегать и докладывать обо всё подряд?

Девушка не успела ответить. Как и в предыдущий раз, их разговор прервало входящее сообщение на персофон Лидии.