Захару требовалось время, чтобы принять эту версию. Но и к концу полёта его преисполняли сомнения. Правда, они ничего не значили – придётся заниматься этим делом, и всем оказалось плевать, что в отличие от Лидии, у Захара была лишь одна подготовка – лётная. Но она как раз и пригодилась.

Козински использовал связи с «Миром утех» и пристроил своих людей в команду. Мойвин был запасным третьим пилотом, а Лидия – административной фигурой или кем-то вроде «мамочки». Парней и девушек – непосредственных исполнителей утех – в каждой вахтовой смене насчитывалось около сотни каждого пола. За глаза их называли плотью и вторсырьём, уподобляя бездушным секс-ботам, созданным с одной единственной целью – ублажать клиентов. Ранее Захар и сам пренебрежительно относился к живым проституткам, хотя втайне и мечтал пользоваться ими чаще, чем ботами.

На борту во время разгона и торможения звездолёта, пока пассажиры бодрствовали, он не отказал себе в искушении завязать пару знакомств. Девушки приятно удивили его интеллектуальными способностями, а чуть позже он понял, что на Z-8 чаще всего летают элитные группы. В их задачи входило удовлетворить отрезанного от мира клиента не только физически, но и ментально. Впрочем, оплата тоже не рядовая, а как минимум двойная. Если без извращений, а их тут почитали.

Продвинутые и потенциально опасные технологии на Z-8 входили в список запрещённого груза, не считая самих охранных систем и их комплектующих. Суть заключения на планете-тюрьме состояла в том, чтобы лишить преступника всех технологических благ. Отбросить его на несколько веков назад и заточить в прошлом.

Но в любых правилах имелись исключения. Банку Времени удалось спрятать у своих агентов-охранников на Z-8 партию синхронизирующих модулей и транс-ампул. Проверенные эскорт-группы «Мира утех» пользовались ими, а в обмен предоставляли Банку Времени информацию: регулярные отчёты о циркулирующих слухах и копии заинтересовавших Банк воспоминаний проституток.

Детальный план поиска Генри Шлуппа Лидия озвучила Захару незадолго до приземления.

– Искать по внешности и даже цвету кожи сейчас бессмысленно, – сказала она. – Только по ДНК. Каждый парень и девушка будут сдавать материал после каждого сеанса.

– Так мы тут застрянем на годы! – возмутился Мойвин.

– Ты не дослушал, – пожурила его Лидия. – Во-первых, вахта закончится через полгода. Это наш максимум. Во-вторых, нам придётся войти в доверие к охране и собирать различные слухи.

– Слухи?

– Да. Если Шлупп здесь, он наверняка не ограничится тривиальным сидением в колонии и обычными половыми актами. Помнишь, что я говорила про его болезнь?

– Какая-то там филия? Любитель поджигать…

– Угу. – Девушка кивнула. – Пирофилия.

Захар кисло усмехнулся:

– Думаешь, он отважится сжигать проституток на Зэт-Восемь?

– Имея связи с охраной, это можно устроить.

– Меня пугает твоя убеждённость.

– Я просто смотрю на вещи взглядом, не затуманенным хромовской пропагандой всеобъемлющего добра. Да, Захар, в этой галактике не меньше дерьма, чем в Млечном Пути, просто здесь этого не скрывают.

Мойвин выставил ладони вперёд, пресекая в зародыше спор о системах и пропагандах.

– Ладно, допустим, – согласился он. – Значит, нам надо настроить рецепторы на запах дыма. Образно говоря.

– Не только. На всё, что покажется подозрительным, – повторила девушка. – Я не знаю, какой каприз ему может взбрести в больную голову. А вот что точно помню, так о его бисексуальности. Причём, обычно он предпочитал пару мальчик-девочка. – Она помолчала, будто взвешивая в уме необходимость последующего признания. – Однажды мне пришлось сыграть роль в дуэте.

Захар помассировал пальцами лоб. Что он мог на это сказать? С такой ярко-выраженной одержимостью он ещё никогда не сталкивался. Хотя нет, встречал он курсантов, готовых на всё ради успешной карьеры. И речь не о тех предателях, подмешавших Захару гепротик в алкоголь.

– Почему ты не воспользовалась моментом и не убила Шлуппа? – спросил он.

– Уже объясняла. Мне недостаточно его смерти. Я хочу, чтобы он страдал. Так же, как и моя сестра. И чтобы все узнали о том, кто он на самом деле.

Разговор прервал сигнал входящего сообщения на персофон Лидии.

– Козински, – сообщила она и ловко подключила линзу, чтобы образ начальника филиала был виден и Мойвину.

В тесной каюте возникла голограмма. Искусственность образа не скрывала отпечатавшейся на лице Козински усталости. Выглядел он скверно, постаревшим и осунувшимся. И это учитывая, что перед ними была запись, а не прямая связь, невозможная из-за расстояния между планетами. Не исключено, что сейчас начальник филиала выглядел и того хуже.

– Пока обычная проверка связи, – заговорил он. – Надеюсь, вы благополучно добрались. Жду от вас регулярных видеоотчётов, начиная с посадки. Отдельным файлом я вышлю вам имена наших местных информаторов. Но учитывая обостряющуюся обстановку в Э-Системе, с ними тоже будьте осторожны. В конце концов, они всего лишь наёмники. А любой наёмник – это лот на аукционе. Кто больше заплатит, к тому он и пойдёт.

Таким пессимистичным аккордом Козински закончил своё короткое выступление. Проанализировав услышанное (и увиденное), Захар сказал:

– А я грешным делом обрадовался при упоминании информаторов.

– Если хочешь выживать в стае волков, рассчитывай только на себя, – посоветовала Лидия. – Обратил внимание на его видок? Похоже, у Бобби бессонница.

– Наверно, Реставратор организовал ему связь с братом, – предположил Мойвин. – Как думаешь, что в их семье могло случиться?

– Это не моё дело. И не твоё. Наша задача – Шлупп. О нём и стоит заботиться.

***

Шум прибоя донёсся до моего слуха и ударил по перепонкам. Я приоткрыл глаза. Солнечный свет пробивался сквозь узкие щёлки и беспощадно отпечатывался на сетчатке. Тело казалось окаменевшим, словно я превратился в статую раньше отведённого. Побочный эффект длительного отсутствия. Интересно, сколько прошло времени? Субъективное восприятие в Големе длилось не больше двух недель, а это значит, что страховка держалась на честном слове, превратившись в тонкий волосок. Прорываться из глубины личности Бёрна оказалось непростой задачей. Как ни парадоксально, мне помогло сканирование «Прогноза». Оно в определённом смысле прочистило путь. Иначе бы… Мы бы с Клеем вместе отправились в долгое путешествие в его сны. Только вот после пробуждения я бы превратился в личностный придаток Бёрна, с немалой долей вероятности списанный им на приступы шизофрении.

Хорошо, что каждый из нас пошёл своим путём. Правда, я пока не имел никаких идей, куда меня привела извилистая тропинка.

Попробовал чуть шире открыть глаза. В пустой комнате с вишнёвыми стенами пахло морем, возле открытого окна колыхались занавески. Я лежал на жёсткой кровати с белыми простынями. От лица к ступням тянулись датчики и массажёры. Эту новость можно считать положительной – по крайней мере, кто-то позаботился о моих мышцах.

Прежде, чем я верну полный контроль над телом, пройдёт час или два, в зависимости от давности нахождения в вегетативном состоянии. Частично я смогу двигаться и через несколько минут, но что мне это даст? Даже до окна не доползу, а если и доползу, то непременно вывалюсь в него в попытках получше рассмотреть прелестные виды.

Итак, по прошествии десяти минут никто не явился. Значит, за мной не наблюдали ежесекундно – ещё одна неплохая новость. Есть возможность собрать рассыпанные по дну разума мысли, проанализировать прошлое, настоящее и будущее. Судя по всему, я в лагере Нисона. Конечно, лучше быть в плену у него, чем у мистера Смита из «Прогноза». По крайней мере, мы играем за одну команду, пусть и в разных составах. Отпустит ли он меня, если я сообщу ему утащенные из Голема сведения? И главное – поверит ли? Разумеется, нет. Потащит в лабораторию препарировать память. Выжимать из неё информацию до последней капли, как воду из мокрого полотенца. А такие выжимки чреваты последствиями. Вряд ли он станет заботиться о моём благополучии, ведь я для него – лишь материал. Выработал ресурс, и добро пожаловать в утиль.