- Я могу назваться рабом, - придумал Каперед.

Такой вариант возможен.

Проводник усмехнулся, он знал, что пленник никогда так не поступит. Ведь он понимал его, знал мотивы.

- Но ты знаешь кто я?

- Просто человек, которого я должен доставить в нужное место.

- Ни имени, ни звания?

- Я исполняю приказ.

Каперед хотел знать, куда его везут. Ведь это ответит на много вопросов. Но, похоже, бенефициарию доставляло удовольствие держать пленника в неведении. Пусть мучается.

Дав ослику отдохнуть, они продолжили путь. Каперед нетерпеливо глядел на дорогу, ожидая, когда они вывернут на главный тракт.

И вот опять красные крыши видны у горизонта! Самые обыкновенные дома, обычная черепица, но такая уютная на вид.

Чуть позже Каперед понял ошибку. До Города еще далеко, а это видны крыши деревенских домов или рабочих поселков. Поблизости от реки много таких селений, люди обслуживают корабли, рыбачат на реке, ремонтируют лодки и много другое. Окрестные усадьбы снабжают поселения едой, а для Города остается не так много.

Да, простое вино для горожан закупается по всей Гирции, а дорогое везут издалека. Есть в домашнем регионе дорогие вина, но цена их такая, что даже Каперед не пробовал подобные напитки.

Пустые с виду окрестности сменились голыми полями, на которых стояли конусы скошенного сена. Небольшие ограды разделяли поля, больше для того, чтобы пастухи не загоняли стада на чужую собственность. Животных положено выгонять на луга, принадлежащие всей общине. Если у хозяев нет своих выпасов, конечно.

Здесь у Таберы еще сохранились общие земли. Собственность гражданского коллектива. Но ушлые богачи пытаются прибрать их к рукам, позволяя нанатям пастухам даже убивать конкурентов. А что, большинство из них рабы. Заплатить за раба проще, чем мирно делить поля.

Но это не беспокоило Капереда. Он никогда не был землевладельцем, всегда занимался ремеслом. Из собственности у него был только дом в Городе, а так же несколько арендованных помещений. Работал он или в мастерской коллегии, или во дворце принцепса. На дому таким опасным ремеслом он не занимался.

Украшением окрестностей, кроме алтарей и редких теперь фонтанов, были цветущие кустарники. Как помнил Каперед, они могли цвести круглый год. Толи сорт такой, толи растение цвело несколько раз за сезон. Он уже не помнил точно. Это не лекарственное растение, так что знал о культурных растениях Каперед мало. В коллегии предпочитали использовать собранные дикорастущие травы, нежели выращенные в собственных огородиках. Выращенные в естественных условиях травы были сильнее, лекарства, полученные из них, получались качественней.

Где-то здесь, в одном из садов возле таберской дороги, располагается ферма коллегии. Выращивают там лечебные травы, а так же производят вино. Больше для своих нужд, чем для продажи. Коллегия предпочитает сама себя обеспечивать. Это просто, так как штат сотрудников небольшой, зато земельные владения обширны. Всю черновую работу выполняют рабы, а на них много тратить не приходится.

Каперед видел людей, что трудятся на полях. Не сказать, что они выглядели счастливыми. Не от усталости, сколько от скуки. Ведь они изо дня в день занимаются унылым тяжелым трудом, питаются простой пищей. Никаких изысков, никаких развлечений.

Даже участь изгнанника лучше, участи раба. Каперед хотя бы не привязан к одному месту, но и питается он заметно хуже.

Уже который раз Каперед копается в запасах провизии, что взял с собой бенефициарий. Не столько от чувства голода, сколько ради наслаждения. Пища, даже такая простая, подобна амброзии. А кислое вино, на две трети разбавленное водой, пьется не хуже, чем сладчайшее фернское.

Проводник, казалось, не против, что его запасы так разбазариваются. Он опять начал клевать носом.

Чем ближе к селениям, тем больше людей и повозок. Дорога и так была запружена. Приходилось часто съезжать в сторону, пропускать всадников. Теперь еще и брошенные телеги стояли вдоль заборов.

Пошли усадьбы. Высокие беленые заборы отделяли дома от дороги. И все равно, живущим здесь людям наверняка мешают спать проезжающие телеги. За одними воротами Каперед услышал, как работает пила. Похоже, там располагалась столярная мастерская. Никаких вывесок не было, но кто знает и так найдет мастерскую.

Из-за стен другой усадьбы доносился запах свежего хлеба. Даже в сельской местности теперь предпочитают хлеб, а не каши. Так что большая пекарня, обслуживающая всех окрестных крестьян и работников, просто необходима.

Заведение наверняка принадлежит местному землевладельцу. Простые граждане не могут позволить себе содержание пекарни.

Каперед не слышал скрежета жерновов, где-то ревел осел. Значит, либо в пекарни не было мукомольни, либо обмол закончили еще утром. Крестьяне отдавали свое зерно, а взамен получали готовый хлеб. Конечно, их обманывали, но так уж заведено.

Не все усадьбы были закрыты от взглядов сплошными заборами. Некоторые ограничивались обычной плетенкой в полчеловеческого роста. Чтобы скотина не убежала, а воров хозяева не боялись. Их в округе или нет, или с ними как-то справятся.

Вокруг большинства таких домишек разбиты огороды, на которых выращивали капусту, редьку, репу, морковь, зелень. Эти продукты потом продавали на рынках Города. Сами крестьяне редко занимались этим, свою продукцию они сбывали перекупщикам или свозили в усадьбу землевладельца. Обширные поля на той стороне за рекой принадлежали богатым землевладельцам. Туда ни один крестьянин не сунется со своей мотыгой. Только если он решит батрачить на богатого господина, патрона всего поселения.

Батрачить приходилось почти всем, потому что зерно стоило дорого, за дешевым надо ехать в Город. Вот и приходилось арендовать поле, отдавать часть урожая. Огородики возле дома спасали бедные семьи от полного разорения. В случае неурожая можно выжить, питаясь капустой.

Такое случается часто, так что дома простых селян выглядели не лучшим образом. Они давно не знали ремонта, черепичных крыш у большинства не было. Даже стены зачастую не беленые. Унылое зрелище.

В поселении было тихо, потому что большинство жителей ушли на поля. За хозяйством присматривали женщины или дети. По дому работ у них много, так что праздношатающихся граждан не было.

Зато эти бедные граждане не владели ни скотиной, ни телегами. Дорога стала свободнее, и ослику ничего не мешало. Он тянул повозку равномерно, без рывков. Даже бенефициарий начал похрапывать. Он знал, что здесь можно расслабиться.

Впереди, шагах в тридцати тянулась телега, заваленная тюками. А дальше, шагов через сто, шли путники с поклажей за плечами.

Вид небогатых домишек вызывал скуку, даже возбуждение Капереда чуть поунялось.

Селение было большим, с множеством усадеб и домиков. А за ним располагались двухэтажные дома, где жили работники. Каботажники и лодочники. Вскоре, как помнил Каперед, покажется мост через Таберу.

Так и оказалось.

Мост ничуть не изменился за прошедшие года. Мир двигался, но в этом уголке вселенной все замерло. Мост был таким же узким, старым и ненадежным. Чтобы построить каменную переправу так и не нашли деньги.

Казалось странным, что хорошая дорога вдруг утыкается в деревянную развалюху. Ведь проводили реконструкцию мостовой, почему не нашли средств построить переправу? Каперед этого не понимал.

Ослик, казалось, не слишком доверял подобной переправе. Проснувшийся бенефициарий понукал его идти дальше. Пришлось ему спуститься и потащить упрямое животное вперед.

Только так они смогли продолжить путь. Каперед встряхнулся. Он рассматривал реку, петляющую по долине. Русло было узким, но глубоким. Вода мутной и дурнопахнущей. Но у каждого берега была пристань, где стояли лодочники, люди с удочками, с сетями. Так что работникам всегда найдется занятие, у них предостаточно заказов. Каботажники уходят утром и приходят вечером, после того, как спустят заработок в таберне. Работают они дальше, на канале. А живут здесь же, с коллегами по водному делу.