Эмилия отпустила советника, тот жадно хватал ртом воздух, как будто рыба, выброшенная на берег.

— Милый мой мальчик, все надо доводить до конца! Ты же не думаешь, что в моих личных покоях только одна дверь! Правда, огонь испортил мою красоту! — Она повернула лицо, и все отпрянули. Другая половина была полностью обезображена огнем.

— Но ты же знаешь, мой дорогой, что кровь все смывает, все лечит! Да я вижу, здесь твоя жена! — она сделала еле заметное движение в сторону Лизы. Не задумываясь, Рюг схватил брошенное охраной копье. Перехватив его деревянным концом вперед, он со всей силой, на какую был способен, воткнул его в грудь Эмилии. Она вскрикнула нечеловеческим голосом и вдруг задымилась, ее тело стало исчезать на глазах. Вскоре от нее осталась лишь горстка пепла. Ивар с насмешкой посмотрел на Рюга:

— А ведь она была к тебе неравнодушна!

Тот с отвращением вытер руки о штаны:

— Да ее лет двести в аду заждались!

Глава ордена попытался ускользнуть незамеченным, но наемник преградил ему дорогу.

— У меня к тебе такой счет, что ты своей жалкой жизнью и то не расплатишься!

— Мне знакомо твое лицо, — произнес магистр, пытаясь выиграть время и медленно отступая к магическому зеркалу. На самом деле этот красивый и безжалостный, как и его клинок, убийца был ему совершенно незнаком.

— Ты не можешь помнить меня, ведь ты же не видел ребенка, дрожавшего в чулане. Да и лица моих родителей ты тоже вряд ли вспомнишь. А вот я тебя запомнил отлично! Ты был моложе, еще не был главой ордена, старательно очищал улицы города от скверны! Твои люди не только убили моих родителей, но и мою жизнь растоптали. Врагу не пожелал бы жизни вора и наемного убийцы!

Лиза вздрогнула, таких горьких искренних слов она от наемника не ожидала. Слишком он старался казаться жестоким и циничным, спрятав под этой маской старую боль.

Вдру воздух в комнате стал сгущаться, время как будто замедлилось. Зеркальная гладь задрожала, кровавый рубин вспыхнул ярким режущим глаза светом. Важек вскрикнул:

— Зеркало, Ивар, разбей скорее зеркало, или он уйдет!

И в самом деле колдун уже коснулся пальцами правой руки зеркальной поверхности, и они погружались внутрь.

Однако наемник бесцеремонно схватив его за шиворот, с силой оторвал от зеркальной глади. Сдернув с пальца главы ордена кольцо, он с размаха бросил его в середину зеркала. Кровавый рубин упал в зеркальную гладь, словно в воду. От него по зеркалу стали расходиться круги, постепенно закручиваясь в вихри. Они кружились все сильнее и сильнее…

— Ложись! — заорал Ивар, и первый подал пример, растянувшись во весь рост на полу, но крепко схватив магистра за руку. Все быстро упали на пол, Рюдигер прикрыл собой Лизу. Внутри зеркала что-то с силой грохнуло, и оно разлетелось на тысячу осколков, по счастью никого не задев.

— Ах ты, ничтожество, удрать хотел, думал, там тебя никто не найдет, шкуру не спустит! — Ивар тряс колдуна, как тряпичную куклу. — Как убивать во сне, так пожалуйста, а когда отвечать, так кто-то другой! Я же тебе горло перегрызу и не задумаюсь!

Рюдигер с силой сжал наемника за плечи:

— Ивар, плюнь ты на него, еще отравишься! К тому же убить его можно только один раз, а в королевской тюрьме, пока он виселицы дожидается, ты ему раз пять в рожу наплюешь!

— Да пусть он катиться ко всем чертям! — наемник вдруг резко встал и отвернулся, кажется в зеленых глазах блеснули слезы.

Ворота были уже давно открыты, в крепость вошли солдаты короля во главе с полковником фон Зальцем. Принцесса и Элина были в безопасности, впрочем Элина наотрез отказалась разлучаться с Римаром, чему тот был несказанно рад. Важных пленников под усиленной охраной вывели из крепости. Ночь подходила к концу, небо потихоньку светлело.

Яромир разглядывал осколки зеркала:

— Я столько всего пропустил!

— Да уж, — улыбнулась Лиза, — тут было весело!

Вдруг она вскрикнула и стала медленно опускаться на пол, держась рукой за правый бок. Из него торчала арбалетная стрела. В конце коридора мелькнула черная тень. Яр выхватив шпагу, бросился туда. Рюдигер подхватил девушку на руки, она тихонько шепнула:

— Прости! — и потеряла сознание.

Он сжал ее руку, жизнь еще билась в ней, хотя эта ниточка была совсем тонкой. Ноги вдруг стали ватными, а руки задрожали. Неужели он совсем бессилен, ведь она сейчас покинет его, разве нельзя ничего сделать? Сердце бешенно колотилось в груди, рискуя вырваться наружу. Вдруг память вытолкнула слова тетушки Крины: «Иногда наша кровь может спасти жизнь, конечно только кровь молодых, и если она подходит человеку».

Он никогда не думал, что ему самому придется проверить, правда это или нет! Но другого выхода не было!

Разрезав ножом окровавленную одежду, он осторожно вынул стрелу из глубокой раны. Затем полоснул по своей руке ножом, совсем не почувствовав боли, и приложил к ране. Но края разреза стали быстро сходиться, а кровь почти не текла. Тогда не обращая внимания на боль, он прокусил запястье в нескольких местах, Похоже, что в его слюне было что-то, что не давало крови сворачиваться, и теперь потекло хорошо. Скоро он почувствовал странную легкость, в голове зашумело.

Струйки его крови стекали по пальцам и исчезали в черном отверстии раны, удивительным образом находя дорогу к внутренным повреждениям. Он с надеждой следил за каждой каплей, но вдруг картинка мира стала нечеткой и расплывчатой, голова закружилась, и Рюдигер закрыл глаза.

Перед ним, словно осенние листья в порыве ветра, замелькали видения. Вот маленькая девочка с русой косой и разбитыми коленками, вот задорная девчонка-подросток колотит его деревянным мечом, как палкой: «Я никогда не сдаюсь, слышишь!», вот юная невеста в белом платье и соленый вкус поцелуев их первой ночи, королева бала. . И все эти образы сливаются в один, и она удаляется от него навсегда. .

— Ты что делаешь? — Ивар трясет его за плечо. Он с ужасом смотрит на девушку, и слова: «Я так и знал, что этим кончится!» застревают у него в горле.

— Наша кровь может залечить рану обычного человека, ты разве не знаешь? — отвечает Рюг как во сне.

— Откуда мне знать такие вещи, я сирота, — ворчит Ивар. — Но даже если и так, то уже достаточно, а то ты будешь первым вампиром, истекшим кровью!

«Кажется мальчишка сошел с ума от горя!» Наемник склоняется над неподвижно лежащей девушкой и вдруг с удивлением замечает, что ее грудь тихонько вздымается. Она дышит, и на щеки вернулся почти прежний румянец. Боясь ошибиться в своих догадках, он молча перевязывает истерзанную руку. Сам Ивар никогда не слышал ни о чем подобном, но лучше бы это оказалось правдой. Неожиданно он вспомнил о Дарине. Как все же здорово, что его любимая не столь хрупка и беззащитна.

Рюдигер снова закрывает глаза и в немом отчаянии шепчет молитву Божьей Матери. Он представляет ее такой, какой видел на фреске в соборе, юной и прекрасной, легко ступающей по облакам, с любовью и нежностью во взгляде. Вдруг она протягивает руку и нежно касается его лица. «Все хорошо!» — он слышит до боли знакомый голос и осторожно открывает глаза. Лиза гладит ладонью его по щеке:

— Ты что задремал? Что случилось с твоей рукой? Невозможно потерять сознание на минуту, ты уже пораниться успел!

Не слишком вникая в смысл этих слов, он осмотрел рану, но от нее остался лишь небольшой шрам, только рубашка и куртка мокрые от крови. Все еще не смея поверить в чудо, он попытался поднять жену на руки, но в глазах вдруг потемнело, да и ноги слушались с трудом. Лиза нахмурилась:

— Я и сама могу идти. Кажется рана совсем не опасна. Всего лишь царапина.

Ивар широко улыбнулся:

— Да он почти всю кровь себе выпустил ради тебя. Вот смотри, что торчало у тебя в боку! — он протянул Лизе арбалетный болт, измазанный кровью почти до самого оперения. Полюбовавшись ее растерянным видом, он вдруг хлопнул Рюдигера по плечу:

— Послушай дружище, давай не будем никому об этом рассказывать! А то ученые и колдуны нас по частям разберут!