Я взял листок свободной рукой и расправил его. Прочитал вслух:
― «Ти́мас Шру ― выдающийся охотник за рабами», ― под именем был приписан адрес, куда стоило отправлять письма с заказами.
Когда поднял взгляд, охотник уже уходил, демонстрируя свою спину. Поступь у него была тяжёлая, а спутанные блеклые чёрные волосы длиной до половины спины лежали неаккуратной косичкой, с торчащими во все стороны волосками. Странно то, что мужчина оказался не вооружён. Хотя с таким обликом никому не нужно доказывать свою мужественность.
Спрятав Велимир обратно в ножны, я протянул руку Молу, но тот её проигнорировал и встал сам, больше не пытаясь ко мне прикоснуться. На его шее остался жуткий красный след, вскоре рисковавший превратится в отёк.
― Нужно приложить льда, ― заметил я.
Никак на это не отреагировав, Мол просто стоял, потупив взор, но больше не пытался сбежать. Мы благополучно добрались до «Безголовой курицы», и он сам поднялся на второй этаж. Малка, сидевшая за столом, посреди которого блестел жиром запечённый гусь с яблоками, проводила парня внимательным взглядом.
Я устало опустился напротив неё, всё ещё сжимая между пальцев листовку, и показал её лучнице:
― Он охотится за Соль. И, судя по всему, нет причин кроме смерти способных остановить это чудовище.
Сверху неожиданно спустилась Адигора. Она присоединилась к нам.
― Хорошо, что нашёлся, но вид у него просто жуткий, ― заметила стражница.
― Горбун позаботится о Моле. В порту я столкнулась с охотником за рабами, с которым встречался Вайлин Рас. Страшный человек.
Мы с Адигорой мрачно переглянулись. Всё-таки быть пугающим даже по меркам Предвечной Империи это значило выйти за рамки всех мыслимых представлений о зле.
― Так, хватит уже грозных прогнозов, ― постаралась развеять напряжённую атмосферу Малка, терзающая ножом гуся. ― У меня для вас новости, забыли? Всем женщинам удалось спрятаться в пещерах у моря. Рыбы вдоволь, источник пресной воды тоже есть неподалёку. Ещё Соль отправила по морю бутылку с посланием в Жемчужину. Его обязательно найдут и перешлют дальше, пока оно не попадёт в руки Новже. И наше подкрепление вскоре окажется на имперских берегах.
― Если только Новже удалось сформировать это подкрепление, ― откликнулся я безрадостно, наблюдая, как Малка использовала стрелу вместо вилки. Когда только задумывал весь этот план, казалось, что осуществить его легко и просто. Но в действительности слишком много взвалил на плечи лучшей подруги, требуя от неё неимоверных усилий и ожидая изумительных результатов, которыми и сам не мог похвастаться. Правда в том, что не было в жизни ничего лёгкого и простого.
― А что за сообщение от Ром? ― напомнила Адигора.
Малка на секунду оторвалась от трапезы, приняв скорбный вид, изрекла:
― Она очень сожалеет.
Судя по ставшему суровым лицу Адигоры это извинение ничего не изменило.
― Не оборачивайся, ― предупредила стражница, вдруг низко опуская голову и пряча лицо за остатками гуся.
Не шелохнувшись, я прислушался. С говором солдат и приезжих смешивалась незнакомая речь. Использующие её чужеземцы заняли соседний с нашим стол прямо позади меня. «Не может быть», ― подумал я с замирающим от страха сердцем. Почему именно сейчас?
Один из них, отделившись от товарищей, приблизился к стойке, чтобы сделать заказ. Сейчас там работал приятный на вид и вежливый полумуж, вместо вечно краснеющего от недовольства хозяина таверны. Может тот тоже решил устроить себе отпуск?
Незнакомец попал в моё поле зрения. Он был громким, почти как Димбо, и говорил на прескверном имперском:
― Мы прямиком с Острова! Я и мои друзья. Иметься здесь какая-нибудь ядрёная выпивка? И хорошо прожаренное мясо, ― принюхавшись к воздуху, обернулся, окинув взглядом наш стол. ― Птицу, такую! ― показал на гуся пальцем, улыбнувшись.
От увиденного я вскочил на ноги. Широко открыв глаза, просто пялился на островитянина, ничем не отличавшегося от… меня. Хлопковая ткань платья длиной до колен с широкими рукавами обтягивала женские груди, а круглое безбородое лицо окаймляли чёрные волосы до плеч, меж локонов которых торчал подвявший цветок.
Островитянка уже отвернулась, когда Адигора дёрнула меня за рукав и строго посмотрела в ошарашенное лицо. Тяжело опустившись обратно на стул, я чувствовал, как весь мир перевернулся с ног на голову в единый миг.
― Арчи рассказывал, что они добровольно сдались Империи, ― вспомнилось мне. ― Неужели никто не оказалась обращена в рабство? Как такое возможно?
Я пристальней взглянул на островитянку, когда она, закончив с заказом, возвращалась к столу. Выглядела счастливой, довольной жизнью. Без брони, совершенно безоружная. В голове всё спуталось, а потом нашло внезапное озарение. Да такое, что захотелось провалиться сквозь землю.
― Ари Зель знает, что я женщина. Просто на их языке это «островитянин», ― мозг лихорадочно соображал. Почему тогда он устроил целое представление с Соль? Просто хотел задеть меня и раньше такое проворачивал. Впрочем, мог прежде и не сталкиваться с островитянами, а лишь слышать о них, вот и проявил любознательность, если можно так выразиться.
Но главный вопрос оставался открытым: на каких условиях островитянки сдались Империи? И почему, несмотря на очевидную схожесть, мы настолько разные, что одних обращали в рабство, а другие ходили по землям Империи свободно и заказывали себе еду?
― Мы не можем заговорить с ними и выдать себя, ― веско заметила Адигора, видя мою внутреннюю борьбу, ярко отпечатавшуюся на лице.
― Знаю, ― процедил я сквозь зубы, спиной ощущая присутствие тех, кого мысленно уже окрестил предательницами. Но я не должен был так думать. Их культура могла отличаться от нашей. Так сильно хотелось понять происходящее. Знал ли Арчи, уговоривший нас изображать островитян? Возможно знал, но не сказал, потому что это всё бы только запутало. Но скольких ужасных ситуация можно было бы избежать… Лучше спросить у него самого, чем гадать попусту.
Вайлин Рас прозвал нас недомужами. Для всех в Империи мы и близко не походили на островитян. В чём же разница? Я грустно рассмеялся. Столько времени и сил потрачено на обвязку груди, на сокрытие пола любой ценой. Ради чего эти ухищрения?
― Больше не стану притворяться, ― принял я решение, поднимаясь и направляясь к выходу из «Безголовой курицы».
Шагая, не глядя куда, я пытался уложить в голове открывшуюся тайну, известную всем вокруг кроме нас. И прокручивал прошлые события, приходя к новым откровениям. В имперском языке не существовало женского рода, которым бы обозначали одушевлённых существ. А Острова присоединились недавно и не успели оказать влияние на чужой язык, если женщины вообще охотно покидали границы обжитых территорий. Да и кто бы стал придумывать особое обозначение в ладно работающей системе? Ведь здесь мужчиной считался тот, кто сражался на войне, а остальное не имело никакого значения. По крайней мере, пока.
Тело охватил озноб.
― Пора перестать думать о себе в мужском роде, ― пробормотал себе под нос. ― Это неправильно, ― теперь я это понимал.
Васха ― женщина, родом из Светлого края из города под названием Быстроречье, дочь своих обеих матерей, младшая сестра двум непутёвым сестрицам, верная подруга и грозная воительница, любящая временами подержать в руках швейную иглу. Я ― Васха, а не островитянин или имперец. И я верну своих людей домой.
Глава 19. Исповедь после бала
Тем же вечером в казармы прислали парадный костюм, вручив прямо мне в руки вместе с приглашением на так называемый «Рыцарский бал», проводимый в особняке наместника города. Видимо, мероприятие являлось сюрпризом, потому что заранее о нём никто не был извещён, но идти или не идти выбор, конечно, не стоял, не только для меня, вообще ни для кого.
Снимая доспехи, уже успевшие превратится в подобие второй кожи, я также избавилась от широкого бинта, стягивающего грудь под рубахой, дышать стало легче в разы. И только потом надела бело-чёрный мундир, с усилием застегнув золотистые пуговицы на груди. Имперские портные, непривыкшие шить одежду для женщин, не рассчитали одну маленькую, ну, так и быть, не такую уж и маленькую деталь. И обтянутая плотной тканью грудь выпирала, буквально бросалась в глаза непривыкшим к подобному зрелищу. В остальном костюм хорошо сидел, подчёркивая широкие плечи. И длина штанов подошла.