После уроков директор сидел в своем кабинете и разбирался с очередным срочным делом: завтра не могла выйти учительница — заболела, а на ней «висело» шесть уроков подряд. Ну, завучи должны разобраться. Так, а еще отчет очередной требуют. И еще надо бы с вот этой троицей побеседовать серьезно. Ага, по времени сейчас как раз подойдет завуч по внеклассной и подумаем над празднованием десятилетия школы…
В дверь поскреблись.
— Кто там?
— Можно? — в приоткрытую дверь, толкаясь, протиснулись две девчонки, которые только что краснели на уроке.
— Ну, что еще?
— А вы не будете родителей вызывать?
— Зачем?
— Ну… Записка же…
— Так это вы мне предлагали «голой жопой сесть на лед»? И мужика с крепким…э-э-э… в общем, да… — тоже мне?
— Нет, это шутка такая! Я просто шутя ей написала, и случайно оставила в тетради!
— А раз так, то почему я должен вызывать родителей? Мы с вами разобрались. Надеюсь, мне вы такую записку не напишете. Не люблю пошлятины!
— Да мы никогда больше! Мы и это — в шутку… Мы уже выбросили!
— Это хорошо… А то я бы, наверное, обиделся, если бы мне подруга такое пожелание прислала…
— Да шутка это была, шутка! — раскраснелись опять девчонки.
— А раз шутка — идите. Вам еще уроки делать. И завтра, кстати, опять увидимся. Литературы не будет…
Школьницы убежали, а директор еще долго похохатывал, мотая головой, вспоминая текст записки.
Да-а-а… растут девочки. Уже восьмой класс.
Страшный директор
— …А-а-а… Так это вы — директор школы? Тот самый директор школы?
В дверь проталкивалась, как будто связанные вместе, пожилая пара. Разгоряченные, краснолицые, полные оба. Не то чтобы толстые, но полные — бывает вот такая комплекция, к которой другое слово и не подходит.
— Да, я — директор, а в чем, собственно дело? Вы садитесь, садитесь…
— Уф-ф-ф, — выдохнули они, усевшись рядышком плотно-плотно, плечом к плечу. Переглянулись было в замешательстве, а потом начали, все поднимая и поднимая тон, перехватывая друг у друга слово и продолжая фразу там, где прервался второй.
— Да вы на вид-то ничего… Мы думали — вообще ужас какой-то… И все равно… Вы думаете о том, что вам с людьми работать? Вы себе как это представляете? Вы что здесь, запугали всех? Но всех же не запугать! Правда все равно вырвется на волю… Ишь, что выдумали…
Директор в изумлении только переводил глаза с мужчины на женщину и обратно.
— Да вы понимаете, что дочка уже просто боится? Да вы представляете себе, каково это — каждый день с вами тут встречаться? Да вы…
— Постойте же, — прервал директор. — В каком классе учится ваша дочь? Давайте разберемся. Сейчас журнал принесут, полистаем, поглядим…
— Что значит — в каком классе? В том самом классе, куда вы ее послали! Вы — директор, а не мы, в конце концов! Зачем вы ее принимали, если она вам не нужна совсем? Что за надобность такая была в молодом специалисте?
— Ой, — скривился от смеха директор школы. — Так вы… Извините, пожалуйста. Вы родители моей учительницы?
— Родители! Да, вашей! Да вот! Мы выучили, вырастили, а вы…
— Погодите, ну погодите же! А что, собственно, я? Я так и не понял. Вроде у нас к молодым отношение всегда хорошее.
— Это вы так думаете или вам кто-то сказал? Да наша девочка просто боится вас! Запугали всю молодежь, вот они и молчат! Но мы молчать не будем! Нас уже ничем не запугаешь!
— Хорошо, хорошо… Давайте по существу. Итак, что я натворил?
Они переглянулись с удивлением: как, он даже не догадывается или только притворяется?
— Ну, как же… Вы же не дали ей классное руководство! Вот! И как ей теперь работать?
— Минуточку… А кому из молодых я дал классное? Никому. Пусть годок поработают, притрутся к коллективу и к школьникам. Да и трудно это сразу-то: из ВУЗа — к школьникам. Я так думал всегда…
— Вот и неправильно думали! Она же с детства хотела в школе работать! На практике лучшей была! Тут ей сказали, что в лучшую школу… А ей — без классного руководства? Да не понимаете вы… Она же плачет по вечерам! А вас боится! Запугали тут всех! Но нас-то не запугать!
Где полчаса, там и час, а потом и два. В двери заглядывали, стучали, но директор махал рукой — к завучам, к завучам — и их снова оставляли в покое. Наконец, успокоенные родители собрались уходить.
— Так, мы, можно сказать, договорились?
— А вы думаете, я не должен сначала с ней сам поговорить? Все-таки взрослая уже девушка, самостоятельная. И если родители за нее будут вот так воевать, то как ей работать с учениками? Тоже вы придете на помощь? С хулиганами будете драться?
— А что? — вскинул голову отец. — И буду! Если мою дочку хоть кто-то, хоть как-то… — снова начал заводиться он.
— Ладно тебе, вояка, — заулыбалась его жена. — Сказал же тебе директор — разберется. Все, значит, пошли домой.
Они вышли, все так же, под ручку, плечом к плечу, притворив вежливо за собой дверь. А директор поручил секретарю пригласить молодую учительницу к нему. Но только после уроков. А то и правда, кто ее знает, «запуганную» — сорвет урок…
— Вызывали? — постучала она сразу после звонка с урока. В руке журнал, конспекты — наверное, думала, что об уроке спрашивать будут. Как студентка на экзамене, села скромно у стола, разложила бумаги перед собой, подняла взгляд — мол, я готова.
— Видишь ли…, — директор остановился. Вот еще одна неприятность. Как-то так завелось с самого начала, что на «вы» он был со старыми учителями, а всей молодежи, кого сам принимал и устраивал в школе, всегда «тыкал». Вот черт… С другой стороны, если сейчас официально и на «вы» — и вовсе перепугается…
— Э-э-э… Тут твои родители приходили…
— Ой, правда? — бросило ее в краску сразу и окончательно. Так ярко и стремительно, что казалось, и ноги покраснели. — Вы не слушайте их, они у меня старенькие… Я поздняя… Так они с детства за меня…
— Это же хорошо, когда родители — за детей. Я так думаю. Но дело-то в другом… Ты чего не пришла и не поговорила? Насчет классного руководства?
— Я боялась, — почти прошептала она.
— Чего боялась-то? Что я, страшный такой?
— Вовсе не страшный… А просто боялась… Директор все-таки.
— Ну, вот. Директора боится. А как же тогда с тридцатью сорванцами справляться?
— А детей я люблю! Пусть хоть сорок! Я готова!
— Я же специально хотел дать вам, молодым, время, чтобы привыкли, приработались…
— Нет-нет, дайте мне класс, пожалуйста. Я же знаю, у вас трудности сейчас с классным руководством…
— Там же деньги копеечные, а ответственность большая. Сидеть тебе в школе тогда до вечера, до темноты.
— Ну и пусть! Я школу люблю!
— Эх-х-х… Ну, потом не жалуйся родителям. А то страшно же! Придут и побьют меня!
— Вы смеетесь!
— Нет, плачу… В пятом «В» вела уже уроки?
— Да, два раза.
— Вот и принимай. Завтра в приказе распишешься. Мы тут уже обсудили с завучами. Но теперь смотри — контроль еще сильнее станет. Теперь и по воспитательной работе…
— Спасибо! Ой, какой вы молодец! И не страшно совсем!
Она выскочила за дверь. Процокали по каменному полу каблучки. Директор слушал, наклонив набок голову: не домой побежала. Наверх. Журнал заполнять, класс готовить. Ну, может, и пойдет все хорошо… Только надо будет завучам сказать, чтобы присмотрели на первых порах. И с внеклассной работой чтобы помогли.
Он взглянул на часы: вот и еще день почти закончился. Сейчас обойти школу, проверить кружки и секции, поговорить с завучами — и вечер. И можно будет идти домой.
— А хорошо, когда молодежь в школе, — улыбнулся он сам себе, убирая в сейф рабочую тетрадь.
Мечтатель
Директор школы мечтал. Он закрылся в своем кабинете, достал из нижнего отделения сейфа большую картонную папку, раскрыл ее и замер, рассматривая цветные, нежных тонов отмытой акварели, рисунки на больших листах ватмана.