И тут же стали выстраивать колонну. Директор снова встал в ногах гроба и по команде они разом подняли и понесли. Сзади, у головы, сменились уже дважды, а он нес и нес, подставив плечо, думая о своем. Только когда впереди стал все ближе и ближе борт грузовика, он завертел головой и увидев одного из выпускников, кивнул ему. Тот подбежал, сменил.

— Слушай, я пойду, — тихонько сказал директор. — Вы там до конца поможете, ладно?

— Вы еще спрашиваете! — обиделся парень. — Конечно, поможем.

А директор, дождавшись, когда машина тронется, повернул направо и пошел мимо своего дома, где так и не съеден остался обед, мимо кинотеатра, через перекресток в свою школу. Надо было что-то еще сделать там… То ли расписание переделать, то ли просто посидеть в своем кабинете. Просто молча посидеть в своем кабинете.

— Что, проводил? — у выхода стоял завхоз.

— Ага. Я — директор. Я обязан.

Всех со справкой выпущу!

— Я отказываюсь с ними работать! Больше так нельзя! — раскрасневшаяся учительница стояла перед директором школы. — Они не просто не слушают! Они не хотят слушать! Эти их шуточки, гогот этот… Дебилы какие-то!

— Стоп-стоп-стоп… Кто у нас дебилы? Да вы садитесь, садитесь, — директор повел рукой в сторону стульев, стоящих вдоль стены.

— Де-ся-ти-клас-сники! Вы представляете? Вы-пуск-ни-ки! Им же поступать, им сдавать экзамены, а они… Я им про Маяковского, они гыгыкают, я им про Толстого, они шумят и внимания не обращают. Я уже кричать начинаю, но голос-то не железный! Сколько можно надо мной издеваться? Вот, пусть их кто другой учит… И экзамены пусть другой принимает. Я краснеть не хочу, когда вы будете сочинения читать.

Директор молча слушал, иногда кивая головой, подтверждая некоторые слова.

— Вы понимаете? Им наплевать на меня! Им наплевать на школу! Им наплевать на учебу! Им на всех наплевать! Они уверены, что все равно их выпустят, все равно оценку поставят! Им ничегошеньки не надо!

— Всё? — спросил директор после небольшой паузы.

— А что еще? Вам этого мало?

— Не мало, конечно… А что, там, в этом классе, действительно одни дебилы и никто не учится?

— Да если бы! Но большинство — дебилы! Они и не дают остальным учиться!

— Угу, угу… Ну, отказываться от класса ваше право, конечно, хотя я не одобряю… Можно подумать, что вы слабый учитель. Вы же из лучших у нас. Из крепких самых. Потому этот класс вам и дали. И кто тогда, если не вы?

— Ой, да бросьте вы, — махнула рукой учительница, снова покраснев, но уже от других эмоций. — Лучшая… Вон, справиться не могу…

— А если я вам помогу?

— Я и пришла за помощью.

— Давайте так. Сегодня же вы оставляете их на классный час и зовете меня. А я с ними поговорю. Ох, поговорю, — пообещал директор.

В полвторого после звонка директор поднялся на второй этаж и вошел в кабинет русского языка и литературы. Класс был на месте.

— Встали, поприветствовали директора, — негромко сказал директор.

Десятиклассники нехотя поднялись и по разрешающему взмаху руки снова рухнули на стулья.

— Ну, что, голубчики, доигрались? — так же негромко, не повышая тона, но с явно ощутимой злостью в голосе заговорил директор школы. — Учителя от вас отказываются… Дисциплина ни к черту… Домашние задания не выполняются… Вы что себе тут думаете? Думаете, на вас уже управы никакой нет? Думаете, я здесь просто так по этажам хожу и вам ничего не сделаю? Это как понимать? А?

— Молчать и слушать, — свистящим шепотом он прервал начавшийся, было, ропот: «А чо мы, а чо они, а чо…».

— Слушать и запоминать. Я могу многое. Я могу вас всех раскидать по другим классам. Чтобы неповадно было. Но так я сделаю плохо только тем классам, не вам. Поэтому так не будет, хотя есть люди, которые хотели бы уйти от вас. Потому что учиться в этом классе невозможно. Нет. Я не буду вас расформировывать. Я просто проведу инструктаж с вашими учителями. Как вы к школе, к учителям, ко мне, так и мы будем к вам…

— А чо мы к вам-то! — все-таки кто-то выкрикнул сзади.

— Я сказал: слушать и молчать! — чуть повысил голос директор. И тут же продолжил почти шепотом:

— Это моя школа, понятно? Не ваша, а моя. Это мои учителя. Вы уйдете, а мы останемся здесь. Поэтому все это — наше, — повел он рукой вокруг себя. — И поэтому мы будем с вами, как с чужими. Отметки ваши больше не интересуют меня. Я объявляю сегодня, что ни разу не поругаю, да просто не спрошу ни с одного учителя, почему у вас стоит за контрольную работу двадцать двоек. Стоит — значит, так надо. Слушать, я сказал! Вы что думаете, кто-то может мне помешать выпустить вас со справкой? Я уже выпускал со справкой и не таких, как вы. И что? И ничего. Я вас всех со справкой выпущу. Всех до единого, кто не хочет учиться. И мне за это ничего не будет. И вашему классному руководителю ничего не будет, и учителям…

Он сделал паузу, осматривая примолкших учеников.

— Зарубите себе на носу: Я беру вас под свой личный контроль. Я сам буду проверять ваши контрольные, чтобы вам не завысили оценок. Я сам буду смотреть ваш журнал и спрашивать, откуда там появились вдруг пятерки. Я вам устрою нормальную школьную жизнь. Ишь, привыкли пересдавать предметы… Нет этого в законе. Нет. И не будет для вас. Хватит цацкаться. По-хорошему не хотите? Будет по-плохому. Все — со справками! Ясно?

Директор поднял голову, еще раз окинул взглядом тихий-тихий класс и почти шепотом:

— Вам всё яссссссно?

Ни одной справки по итогам года не было. Весь класс успешно сдал экзамены.

Химия

— Ну, и что будем делать?

— Что делать, что делать… Что-то делать надо, — задумчиво произнес директор школы.

На дворе суббота, а они с завучем по внеклассной работе сидели в его кабинете и думали: что же делать?

Он не успел еще выспаться, как телефонный звонок заставил вывалиться из кровати и побрести, запрыгнув в домашние просторные штаны, в соседнюю комнату. Звонок был срочным, как срочные требовались меры. Ночью был взломан кабинет химии. В кабинете химии была взломана дверь в лаборантскую. Этого мало: была выломана дверца сейфа (хотя, не сейф это, конечно, а железный шкаф, но все же).

— Учительницу вызвали? Проверила она, что украли? Уже вызвали, скоро придет? Звоните завучу по внеклассной работе. Я сейчас буду.

Директор лихорадочно одевался, рассовывая по карманам авторучку, паспорт на всякий случай, ключи, на бегу прополоскал рот и плеснул холодной водой в лицо. Химию взломали! Там же черт знает какие химикаты! Там фосфор. Там селитра. Там в керосине плавают натрий и калий. Да там кислот одних столько, что можно делать гремучую ртуть чуть не в промышленных масштабах…

…

— Ну?

— Спирт.

— Что — спирт?

— Спирт унесли. В сейфе спирт стоял.

— Так мы же его уже израсходовали по всем актам! Новый пора получать!

— Ну-у-у… Не весь израсходовали. Сэкономила немного.

— Немного? Это сколько же?

— Ноль-семь.

— Так. Еще что? Вроде, ничего. Только все тетради переворошили.

— Как открыли сейф?

— Ключом, — потерянным голосом сказала химичка.

— Та-а-ак… Ну, и кто у нас такой, на доверии?

— Да он не мог! Он же на «пятерку» идет! Лучший ученик!

— Лучший? Был лучшим. Вот садитесь с завучем и пишите список. Он, значит, ближние друзья его. В общем, компанию ту, что вам там, в лаборантской, помогала, тусовалась…

…

Еще через час в школу стали сходиться по одному выдернутые из дома старшеклассники. Каждого встречал у порога директор, смотрел хмуро в глаза, вел молча за собой, открывал какой-нибудь класс, усаживал за первый стол, давал в руки лист бумаги и шариковую ручку. Вздыхал. Смотрел в окно. Потом говорил с хрипотцой и напряжением в голосе:

— Вот лист бумаги. Подробно пишешь, где был с шести вечера и до ночи. Поминутно.