— А что такое? — начинал, было, кто-нибудь. — А какое право? Я без родителей не буду! И вообще не задержите!

— Хорошо, — отвечал директор и ставил на своем списке галочку. — Значит, с тобой будет разбираться милиция. Ты в какой ВУЗ собирался документы относить? А-а-а… Уже отнес. И даже пробные экзамены… Ну-ну. Можешь идти, тебя не задерживают. Но я бы рекомендовал решать все вопросы здесь. На месте. Со мной.

— А что случилось-то? — уже ниже тоном говорил подросток, упираясь глазами в лист бумаги и катая с треском шариковый «Bic» по столу.

— В сейфе был не только спирт, — непонятно отвечал директор. — Ты остаешься или уходишь? Там еще народ…

— Ну, остаюсь.

— Тогда я тебя закрою, чтобы вы случайно с другими не пересеклись…

— А какое вы имеете право?

— А какое право имели вы? — резонно спрашивал директор. — Но ты можешь уйти. Мы же договорились. Или уходишь сейчас, или я закрою дверь на ключ и разбираюсь сам. По справедливости.

— Закрывайте, — нехотя, смотря в сторону, скрипел выпускник.

…

Еще час прошел. И по кабинетам пролетела ураганом завуч, которая привела уже тех, до кого нельзя было дозвониться. Она собрала листки и передала директору школы, который с интересом уткнулся в неровные строчки.

— Ну, что… Все понятно, в принципе. Вот эти двое врут и выкручиваются. Этот вот во всем признается, и спирт, говорит, пил со всеми. А вот с этим придется говорить отдельно… Слишком умен. Давайте по одному.

Первый вылетел из школьной двери тот, что по простоте душевной во всем сознался.

Двое, ссылающихся друг на друга (мол, к другу в гости ходил), просидели у директора тоже недолго. Он молча посмотрел на них, выложил из папки два листа с их почерком, еще раз прочитал.

— Интересно получается, орлы. Ты был у него, — показал он пальцем. — А ты — у него. А что вы там делали, в отдельности друг от друга вы еще не придумали. А вот спирт…

— Мы не пьем! — чуть не хором закричали они.

— А кто пьет? Фамилии, имена, явки, пароли… Ну? Вы не пили, вы только двери ломали. Так?

— Да не ломали мы двери! Там пнуть разок — и все. И мы готовы отремонтировать…

— Готовы они… Готовы — не готовы, а отремонтируете. А что будем делать с кражей? По возрасту вы уже вполне подходите для суда…

— Да мы, — почти хором, а потом наперебой закричали мальчишки. — Мы вернем! Мы сдуру это… Он сказал — спирт! Ну и пошутили!

— Шутники… Вот еще бумага. Так и напишите. Кто сказал. Что сказал. Кто будет дверь ремонтировать. Кто — спирт вернет. Коротко пишите. Коротко. В конце поставьте дату и подпишитесь. Полностью фамилию и имя. Полностью! Вот так.

Директор взял подписанные листки, перечитал написанное.

— Теперь так, орлы. Эти бумаги, — он показал папку. — Будут лежать в моем сейфе. У меня настоящий сейф, не как в кабинете химии, не думайте…

— Да мы…

— Это шутка такая. В общем, считайте, что вы у меня под колпаком, как Штирлиц у Мюллера. Ясно? До экзаменов я вас допущу, но отличных оценок не ждите.

— Понятно…

— Я рад, что вы такие понятливые. В понедельник ваши родители делают дверь и врезают замки. Сами скажете или мне позвонить им?

— Да мы сами.

— Ну, все. Идите. И не шалите, идиоты великовозрастные. Да, и спирт не забудьте! Не найдете спирт — водкой отдадите в двойном размере!

…

— Заждался? Я тут, пока со всеми разобрался…

Хмурый старшеклассник, присев у стола в кабинете директора школы, куда его привела завуч, молчал, недовольно щурясь на разложенные перед директором листы бумаги, исписанные разным почерком.

— Вот, все написали, что знали. И вот ты написал, что знал. И ты знаешь, не сходится.

— Что не сходится?

— Все не сходится. Вот у тебя: ничего не знаю, нигде не был, никого не видел… А вот у них: открыл сейф, достал бутылку. Ну, чего глазами сверкаешь? Они попроще были. Вот и выложили все.

— Они все выдумали! Меня здесь не было! И родители подтвердят!

— Уже и родители подтвердят? Здорово ты подготовился. Только понимаешь, неохота мне тебе жизнь портить и передавать дело в милицию. Хотя можно: сейф-то ключом открыт, а не ломиком. А ключ где?

— Я потерял!

— Точно! Так ты и написал: потерял. А они подобрали, ворвались, все поломали, спирт украли и тебя подставили. Ух, эти троечники… Ух, хулиганы…

— А что, не так, что ли?

— Не так… Ты меня за дурака считаешь? Мне это как-то обидно даже…

— Я ничего такого не говорил!

— Думал, что ли? В общем, так, молодой человек. Твоя бумажка с объяснениями и их бумажки будут храниться у меня. До вашего выпуска. До твоего поступления. Ты же поступать собирался? Вот только куда ты собирался — может не выйти…

— Как это?

— А у тебя четверка по химии.

— Пятерка!

— А теперь — четверка. Там ведь, в сейфе, не спирт был. Спирт — это этим простым ребятам, которых ты вовлек в свою преступную группу. Молчи, молчи! Там лежали вопросы и ответы для итоговой контрольной работы по химии. Последней перед экзаменами. Вот по ней ты получишь тройку. Если сумеешь написать. Не сумеешь — будет «два».

— Я знаю материал!

— А я знаю, что ты лазил в сейф за вопросами и ответами. Ты не оправдывайся. Я знаю, что ты сделал. Ты знаешь, что я знаю. Чего спорить и доказывать? Я не милиция. Я не следователь. Я — директор школы. Вспомнил, да? В общем, иди и готовься к экзаменам. И на них тебе поблажки не будет. А в аттестат пойдет четверка. Или тройка, если завалишь контрольную и экзамен. Я доступно излагаю? Понятно?

— Вы не имеете права…

— Нет, я как раз право имею. А вот ты права взламывать кабинет химии и вскрывать сейф — не имеешь. На этом и закончим. Все. Тебе пора домой.

…

Выходной день пролетел незаметно. И опять директор возвращался домой под вечер, обсудив предварительно с завучем, что и как делать в дальнейшем и как проконтролировать выполнение обещанного.

Он усмехнулся, подходя к подъезду дома: какой выходной? Очередные будни!

Язык

— Ну, что у вас? — директор школы обратил внимание на шушукающихся и толкающихся девчонок.

— Скажите… А вот у нас подруга, она в другой школе… А можно ее к нам?

— Ничего себе… У нас лучше, что ли?

— Лучше, лучше!

— А в какой класс, в ваш? Угу, — прикинул в уме директор, вспоминая численность класса. — Ну, пусть приходит. Поговорим. Родители-то не против будут?

— Да она сама хочет! А родители не против, лишь бы училась!

— Раз не против, пусть приходит — поговорим…

Директор уже повернулся к двери своего кабинета, как из кучки старшеклассниц вытолкнули одну, раскрасневшуюся, в пальто.

— А вот она! Она здесь уже! Вот, поговорите, — затараторили подружки и разбежались, услышав звонок на урок.

— Хм… Уже здесь… Ну, заходи тогда, поговорим, — он все-таки открыл дверь кабинета и сделал приглашающий жест рукой.

— Так, говоришь, в нашу школу хочешь? — разговор продолжился уже в кабинете, где вошедшая гостья вытянулась перед столом. Усаживать ее директор не спешил, рассматривая пристально.

— Да, хочу!

— А в твоей школе что? Поругалась, что ли?

— Ага. С классной.

— Бывает. А язык у тебя какой?

Она покраснела еще сильнее, хотя казалось, дальше некуда. Почти прошептала:

— Дли-и-инный…

В школе преподавали два иностранных языка: английский и французский. А в той школе, из которой переходила школьница — английский и немецкий. Поэтому и спрашивал директор.

Ключник

Директор школы сидел в своем кабинете и, нахмурившись, зашивал дыру в вывернутом наружу кармане пиджака. Дыра была не по шву, не оттого, что разошлись подгнившие и перетершиеся нитки. Дыра — здоровенная, в три пальца — была протерта прямо посередине кармана, там, где его изнанка была ближе к телу. «В левый карман теперь ключи класть, что ли?» — думал директор школы, кидая взгляды на лежащий на столе «кошелек» с ключами. Сначала-то он носил ключи просто так, но они почти сразу стали рвать карман и подкладку, и пришлось купить такой специальный кошелек для ключей. Только они в тот кошелек уже не помещались, и он был теперь всегда расстегнутый. Ну, хоть прикрывал острые края немного — и то ладно.