4. ДРУГУ, ЧЕЛОВЕКУ
Друг, человек! С одним тобой,
Идущим бодро в мир счастливый,
Поток вот этот голубой,
И эти нивы, и разливы.
Сердечной дружбе, братству рук,
Что даль без края открывают,
Из сердца трепетного звук
Хвалою вечной вылетает.
Сады, с огнем плодов в листве,
Советские взрастили люди, —
И наш Днипро реке Москве
Был брат, есть брат — и вечно будет.
330. В ЛЕСУ
© Перевод В. Звягинцева
I що снилось, говорилось…[41]
Где цветут в лесу гвоздики,
Все в росинках, огневые,
Где на листьях солнца блики,—
Руки их сплелись впервые.
В жизнь она и он вступали,
Выйдя из аудиторий,
И сердца их утопали
В счастье, как в бездонном море.
Флейта иволги на буке,
В кленах — горлиц воркованье,
Зелень, птичьих песен звуки,
Синих, карих глаз мерцанье…
«Так навеки?» — «Да, родная!
Милая!» — «Любимый, близкий!»
И гвоздики, им внимая,
Наклонялись низко-низко.
Всё сейчас преодолимо,
Перед ними де́ла — горы!
И грядущее так зримо,
Как заречные просторы.
Всё, что снилось-говорилось,
Не забудется с годами…
Сердце сердцу приоткрылось,
Губы встретились с губами.
331–336. ИЗ ЦИКЛА «ЩЕДРОСТЬ»
Посвящаю Советской Белоруссии
1. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОЭЗИИ
(Вместо пролога)
© Перевод В. Дынник
Она — весенних роз расцвет
И поцелуя слаще…
А в дни войны, в годину бед
Она — клинок разящий.
Она — сродни журчанью вод,
Шелко́вых трав нежнее…
И раб, восставший на господ,
Вооружится ею.
Она — искристая руда,
Что золотом богата…
А в дни великого труда
Она кузнец и ратай.
Она — гармонии душа,
Согласия и мира…
А может, хищников круша,
Выть острою секирой.
И верю я: когда придет
День Коммунизма юный,—
Она всю силу обретет,
Все голоса, все струны!
2. ГВОЗДИ́КИ КОЦЮБИНСКОГО
© Перевод В. Дынник
В Чернигове — опять из пепелища
Он восстает, и строг и вдохновен, —
Ты набредешь на скромное жилище,
И дух займет при виде этих стен.
И легкий смех ты оборвешь нежданно,
И голову невольно склонишь ты:
Ведь некогда текла «Fata morgana»
Здесь из-под тонких пальцев на листы…
У домика, в траве, цветы остались,
Еще, должно быть, с тех былых времен:
Здесь одиночество или усталость[42],
Копаясь в грядках, гнал из сердца он.
Вот пепельные, серые агавы —
Они лишь перед смертью и цветут.
Он в этой смерти видел жизни славу,
Он их любил, он посадил их тут.
Вот мальвы… Как с родней своею близкой,
Он с ними встретился в краю чужом
И, шляпу сняв, им поклонился низко,
И даже «здравствуйте» сказал притом.
Вот — гордость садика, за полстолетья
Разросшегося в холе и тепле,—
Горят гвоздик душистые соцветья,
Как звезды, выросшие на земле.
От Горького когда-то Коцюбинский,
Как дружбы дар, их с Капри получил.
В гостеприимной почве украинской
Они росли и набирались сил.
И принялись они на Украине,
Но расцвели совсем на новый лад, —
И вот для всех людей советских ныне
Они благоухание струят!..
3. ПОЭТ
© Перевод И. Поступальский
Заметишь — барометр, погоде покорный,
Вниз стрелку склоняет под говор лесов,
И с полки стаканчик хватаешь проворно:
«За дождик, Якуб! Будь, приятель, здоров!»
Как выдумка чудесна у поэта!
Под самым домиком своим на грядках
Сажает злаки он из года в год
И летом смотрит с радостью спокойной,
Как рожь и зеленеет и желтеет,
Как голубыми звездочками лен
Сияет под лазурью огневой,
Как бело-розово цветет гречиха,
Где пчелы несмолкаемо гудят —
Оркестр миниатюрных музыкантов,
В пахучих затаившийся цветах, —
Как тучей конопля зеленоватой
Густеет…
В памяти его встает
Село родное, села Беларуси,
Полощущие тонкий холст дивчата,
Их песни о любви и скорбной иве.
Года припоминает он былые,
И раны те, которых не забыть,
И радости, не погасить которых,
И стон бедняцкий, тот, что так терзал
Поэта сердце, вызывая к жизни
Кровоточащие стихи. Потом
Он думает о нынешнем: о доме,
Где не лучина дедовская тлеет,
Не каганец засаленный чадит,
А электричество сияет ровно,
Где школьники при этом ясном свете
Читают Гете, Пушкина, Шевченка,
Ну, и его, народного поэта,
Или старательно в тетрадках пишут
На языке родном, который встарь,
В дни горестные, под бичом царей,
Считался годным только для стенаний…
Он думает о тракторе в полях,
Где прежде жалкая соха блуждала,
О наступленье на глухую топь,
Предпринятом упорной молодежью,
О фабриках на месте зыбунов,
Об институтах вместо пустырей,
О молодых приятелях своих,
Которые теперь толпой веселой
Проходят там, где он когда-то с другом
И горсточкой товарищей отважных
Шел против бури и проклятой тьмы.
Идут, перекликаясь то и дело
С друзьями — всей советскою родней, —
Перекликаясь с честными людьми
На всей земле, в святой борьбе за мир,
За дружбу всех народов и племен,
За счастье и за труд раскрепощенный.
Когда же, в дни неистового зноя,
Сжигающего и хлеба и травы,
Заметит он на небосклоне тучу,
Несущую земле дождь благодатный,
Он улыбается ржаным колосьям,
Льну и гречихе, наливает чарку
Вина, прозрачного, как светлый день,
И молвит сам себе: «Итак, за дождь,
За наше счастье! Ну, Якуб, во здравье!»