— Мало она вас таскала, — прорычал генерал и саданул по двери снова. — Открывайте, упрямица!

— Иначе что?

— Иначе…

За дверью установилась тишина. Я навострила уши и различила тяжелый вздох.

— Ладно, непослушная ослица, — глухо донеслось до меня. — На этот раз победа за вами.

— Неужели? — насторожилась я, но с удивлением действительно уловила удаляющиеся шаги и голос, полный усталости:

— Да, да. Я вынужден отступить, но знайте, что еще вернусь.

— Всегда пожалуйста! — пробормотала я, с легкой улыбкой вслушиваясь в шаги, а сердце пело: победа! Победа! Хоть маленькая, но моя! Потом на некоторое время установилась тишина, но была совершенно недолгой. С ужасом я услышала, что шаги возобновились, но теперь шли из глубины моих собственных покоев!

Черт!

Я подпрыгнула, с ужасом осознав, что позабыла о второй двери. Метнулась через комнату, и едва успела повернуть в замке ключ, как створки содрогнулись от мощного удара.

— Осторожно! — закричала я. — Сломаете двери! А ваши слуги только что расписывали мне, как тщательно вы проводите реставрацию!

— Плевать! — зарычал генерал. — Генерал Фессалии никогда не отступает! Считаю до трех! Раз!

Я метнулась к баррикаде и принялась лихорадочно оттаскивать столик, как назло, путаясь в пышной юбке. Столик упрямился, но я была упрямее. За столиком по паркету поехало трюмо.

— Два!

Удар!

На этот раз задрожал пол и стены, люстра под потолком закачалась, с громким хрустом одна из дверных створок надломилась и я увидела, как в проеме мелькнул кованый каблук и со всей силы пнул в створки.

— Три!

Дверь разлетелась в щепки. Я вскрикнула и рванула ручку на себя.

Поздно.

Генерал в два прыжка пересек комнату и перехватил меня за талию железной рукой. Я закричала, пытаясь вывернуться.

— На помощь! На помощь!

Он зажал мне ладонью рот и прижал к стене, дыша яростно и хрипло.

— Пичужка, — просипел он. — Куда же ты снова собралась?

Я пыхтела, выворачиваясь из железных объятий, но это было все равно, что выворачиваться из медвежьих лап.

— Не трепыхайтесь, моя прелестница, — прошептал генерал, горячо дыша на ухо. — Вам же хуже будет.

Я попыталась укусить его за руку, но генерал вовремя отдернул ладонь и снова, как тогда под лестницей, заломил мою руку до черных мушек перед глазами. Я всхлипнула и замерла.

— Умница, — хрипло произнес он. — Вот так, не дергайтесь. И не кричите. Здесь давно все привыкли к женским крикам, никто не поможет.

— Чудовище, — прошептала я. — Ненавижу!

Он хрипло вздохнул и немного ослабил захват.

— Хотите что-то сказать, пичужка? Так говорите сейчас. Выплесните обиду!

— Ненавижу! — повторила я и продолжила, повышая голос: — Убийца! Проклятое чудовище! Монстр! Катись к черту и ты, и…

Продолжая держать за талию, другой рукой он вдруг повернул мою голову к себе и впился поцелуем. Я пискнула и забилась, пытаясь сжать губы, но он властно раздвинул их языком. Жар волною прокатился по телу, все напряглось во мне, задрожало, я попыталась его оттолкнуть, как вдруг генерал сам прервал поцелуй и зашептал в мои приоткрытые губы:

— Говорите, Мэрион. Говорите. Вы теперь моя жена, дорогая. А у жены не должно быть секретов от мужа.

— Я вам… не жена! — простонала я и с ужасом почувствовала, как его ладони скользят по моему телу, оглаживают приподнятую корсажем грудь и живот.

— Вам не удастся… — задыхаясь, произнесла я, — не удастся снова подчинить меня!

— Посмотрим, — улыбнулся генерал и обвел пальцами мои воспаленные от поцелуя губы. — Поднимите глаза, дорогая.

Я затрясла головой, плотно зажмурившись и ощущая, как на ресницах набухают злые слезы.

— Посмотрите, — сказал генерал тихо, почти ласково, и взял меня за подбородок. — Прошу…

Не знаю, что подтолкнуло меня, но я против воли медленно распахнула глаза. Его лицо было совсем близко, его щека прижата к моей щеке, его губы напротив моих губ. И глаза… нет, я не видела их, генерал щадил меня, не снимал очки, но золотое верчение в глубине темных стекол обожгло меня огнем. В ушах зашумело, сердце затрепыхалось, и я обмякла в его руках.

— Хорошая пичужка, — промурлыкал генерал на ухо и поцеловал меня в шею щекочуще и жарко. По коже пробежали мурашки, я выдохнула и жалобно захныкала, когда услышала шорох взметнувшихся юбок и ощутила, как пальцы терзают шнуровку на платье.

— Что вы… собираетесь сделать? — прошептала я, вся дрожа от неясного предчувствия.

— Я собираюсь доставить удовольствие своей законной жене, — выдохнул мне в шею генерал и накрыл ладонью высвобожденную из выреза грудь.

Платье на мне вспыхнуло, гобелены вспыхнули, комната завертелась в пьянящем водовороте. Жаркие ладони ласкали умело и медленно. Голова кружилась, томительно и сладко пульсировало в животе.

— Пожалуйста… не надо, — вслух просила я, а тело плавилось от сладости и умоляло: «Пожалуйста, еще…»

Я закусила губу, едва сдерживая стон, когда рука генерала скользнула под юбки, огладила мои бедра и коснулась самого сокровенного.

— Вы так прекрасны, моя пичужка, — шепнул он. — Прекрасны и… невинны.

Я вспыхнула мгновенно и откинулась на его плечо, млея от возбуждения и постыдной ласки. Мои бедра трепетали, подаваясь навстречу его рукам, перед глазами расходилось жаркое марево, жар тек по венам, вспенивая кровь.

— Нет, нет, моя дорогая, — задыхаясь от страсти, шептал генерал. — Еще слишком рано… еще не время… я не хочу так быстро…

Из моего горла вырвались всхлипы, я бредила, тая в ощущениях, и чувствовала, что это произойдет сейчас, вот-вот… Горячая дрожь, прокатившаяся по телу, оборвалась вдруг ослепляющей вспышкой. Я закричала, растворяясь в сладостной пульсации, теряясь во времени и пространстве, и очнулась на полу, дрожащая от невообразимого томления.

— Прелестно, — сквозь обложившую уши вату донесся насмешливый голос генерала. — Вы страстная особа, Мэрион. Вижу, вам понравилось.

Я всхлипнула и стиснула зубы. Генерал холодно улыбнулся и повернулся спиной, скрывая свое возбуждение.

— Но за все приходится платить, — бросил он через плечо. — За вашу глупую выходку вы останетесь без обеда. И без ужина, разумеется. А за доставленное удовольствие — о, не сомневайтесь, пичужка! Мне понравилось не меньше вашего! — я снизойду до ваших просьб и не только прикажу доставить сюда вашу горничную, но и дарую еще один день жизни. Не благодарите.

Я подняла мокрое лицо, откинула со лба налипшие волосы и процедила:

— И не… собираюсь. Если вы смогли получить… мое тело, не значит, что вы властны над моим сердцем! Я не полюблю вас! Никогда! Никогда!

Генерал полоснул по мне огненным взглядом, и я замерла, но он промолчал. Отпихнув сапогом баррикады, герцог фон Мейердорф вышел из комнаты, оставив меня раскрасневшейся и опустошенной.

6. Проклятие рода Мейердорф

К вечеру жутко захотелось есть. Сказывались и переживания, и пылкие ласки моего законного муженька. При одном воспоминании о них мои щеки вспыхивали, а в груди поднималась злость. Как он мог? Мерзавец! Чудовище! Как можно так поступить с честной девицей? Я останавливалась и вздыхала, прижимая ладони к полыхающим щекам. Нет, это не мое тело, а тело невинной Мэрион. Тело, еще не познавшее мужской ласки и слишком легко отзывающееся на нее. Хотя есть в генерале что-то гипнотическое, какая-то магия, от которой честная девушка теряет волю и позволяет творить с собой такое… такое! Но если тело чужое, то разум мой, собственный. И меня настоящую это чудовище не получит!

Я встряхивала головой, садилась на софу, вскакивала и продолжала кружить по комнате, как голодная виверна.

— Пожалуйста, милая Марта, — канючила я у полной служанки. — Принесите мне хотя бы булочку. Или конфетку. Ну что вам стоит?

— Нельзя, — пугливо косилась по сторонам служанка. — Его Сиятельство не велел.

— А я тебя поцелую, — я льнула к ее рукам и смотрела круглыми щенячьими глазами. Марта вздыхала, но сдалась и вскоре я уминала плюшку с ароматным чаем.