-Что ты хочешь, он же сейл (продавец).
В это слово Пит вкладывает какой-то одному ему понятный смысл.
Сегодня пятница, короткий день, люди потихоньку расходятся из офиса. Я спрашиваю у Пита, когда он закончит. Он недоуменно разводит руками и говорит, что теперь он постоянно свободен. Я прошу меня подвести. Мне нужно забрать с работы, скопившиеся здесь личные вещи, но просить Тома я не хочу. Пит поворачивается ко мне и смотрит мне в глаза:
-Это что, месть? - спрашивает он. Я не понимаю, о чем он говорит, и пытаюсь его переспросить. Но он не слушает меня, и продолжает:
-Зачем ты это делаешь? Ты разве не видишь, что ты вытворяешь? Зачем тебе это? Это что такая игра, называется, сломай человеку жизнь? – Пит искренне негодует. Я пытаюсь заставить его пояснить мне сказанное, но он отмахивается:
-Ты только передо мной не претворяйся, что ты плохо понимаешь по-английски, я тебя уже много лет знаю. Ты все прекрасно понимаешь, не хуже остальных. Наступает тишина, и, выдержав паузу и немного успокоившись, Пит продолжает:
-Ты сама все видишь, он голову потерял, ходит за тобой как тень, а ты развлекаешься.
-Ты же сам его недолюбливаешь, что ж так о нем вдруг так забеспокоился?
-Я говорю не о нем, а о тебе. Я не понимаю, зачем ты все это делаешь. Какое может быть удовольствие человека мучить. Ты уедешь и забудешь о нем, а он останется с этим жить.
-Да ладно, он обо мне забудет еще до того, как мой самолет оторвется от земли.
Пит качает головой.
-Не забудет, есть вещи, которые очень сложно забыть.
Я ехидно улыбаюсь и смотрю ему в глаза:
-Питер, ты все эти годы помнил меня и скучал?
Пит снова возмущен:
- Причем тут я? У меня есть жена, которую я люблю.
-Ты не поверишь, но у Тома тоже есть жена!
Пит явно взбешен:
- Да причем тут жена!
Я стараюсь, говорить как можно более ласково, смотря Питу прямо в глаза:
-Питер, но я действительно не понимаю, в чем ты меня обвиняешь. Что я такого сделала неверного?
-Неверного? Что ты сделала неверного? Ты просто сломала ему жизнь! Нина не нужно прикидываться наивной, ты достаточно красива, чтобы производить впечатление, и достаточно умна, чтобы этим пользоваться. Но я не понимаю одного, зачем ты это делаешь? Какая у тебя цель? Выйти за него замуж? Заставить его найти тебе высокооплачиваемую работу? Какой во всем этом был смысл? Замуж ты за него не пойдешь, тебе это не нужно, да и в России у тебя наверняка мужчина есть, и – он сделал паузу и посмотрел на меня неприязненно – наверняка не один мужчина есть. Работу ты найдешь и без него и лучше и быстрее. Зачем тогда все это? Что это игра, развлечение у вас такое национальное у русских?
Я не знаю, что ответить. Во-первых, я не думаю, что у Тома есть ко мне какие-то серьезные чувства, а во вторых я ничего не делала. Ну, или мне кажется, что я ничего не делала.
- И что я должна сделать, - спрашиваю я.
-Теперь я не знаю, Пита удивляет мой вопрос – тебе лучше знать. Мы молчим.
-Поговори с ним, - говорит Пит, выдержав длительную паузу. – И хотя бы извинись.
-За что извинится? – здесь уже начинает заносить меня.
-Что я сделала такого, за что мне следует извиняться?
Пит смотрит на меня в упор, и, наконец, до него доходит то, что я ничего не поняла.
-Его могут уволить, из-за тебя.
-Что? С какой стати?
-Причина в том, твое увольнение рассматривают, как сексуальное домогательство.
-У нас не было секса.
Он смотрит на меня с недоверием, задумывается на несколько секунд и продолжает:
-Это не важно.
-А что важно?
-Важно то, что это дошло до акционеров.
-Я никому ничего не говорила.
Пит мне не верит, это видно по его лицу, но тем ни менее говорит:
-Это Америка Нина. Здесь такие вещи сложно скрывать.
Мы стоим молча, я все равно ничего не понимаю, кроме того что меня впутали в какую то интригу. Неожиданно в моем мозгу появляется догадка, а на лице улыбка:
-А это тебе Том рассказал?
-Что? – Пит не понимает или делает вид, что не понял о чем я.
-Про акционеров?
Питер смотрит на меня непонимающе:
-Да, а что?
«Во дерьмо», думаю я, но вслух говорю:
-Ничего, просто спросила. Ты меня не отвезешь? – Я улыбаюсь и смотрю на него с мольбой.
-Ты обещаешь мне, ты поговоришь с ним до отъезда?
-Да, обещаю, отвези меня, пожалуйста.
Пит наконец соглашается и везет меня домой. По дороге мы молчим. Мне еще нужно пройти по магазинам, купить всем подарки. Поэтому я закидываю коробку с вещами и иду за покупками. Я боюсь, что вечером у дома меня будет ждать Том, не даром же он сочинил эту трогательную историю. Я не знаю, что ему сказать. У меня полная уверенность в том, что все его чувства ко мне начинаются и заканчиваются чисто физиологическими потребностями. Несмотря на гневную брань Пита, я не считаю себя виноватой, и не считаю, что это серьезно. Я не верю ни в какие сказки про акционеров и решаю для себя, что поговорка с глаз долой из сердца вон, в данном случае вполне оправдана. Поэтому в магазине я болтаюсь до позднего вечера, и ухожу, когда уже витрины начинают закрываться и повсюду гаснет свет. Домой возвращаюсь в полной темноте.
Утром, пока жду риэлтора, собираю вещи. Она опаздывает, входит, почти вбегает без стука. Когда открывается дверь, падает записка, риелтор поднимает с пола бумажку, и отдает мне. Это записка от Тома, не читая, кладу ее в карман куртки. Риелтор внимательно осматривает квартиру, заключает, что все в порядке, мы подписываем бумаги, я получаю назад залог, а она ключи. Все. Внизу меня уже ждет такси.
Звоню меня отводят в переговорную комнату. Приходят еще несколько человек. Мне сначала задают вопросы, чем я занималась и занимаюсь, затем начинают спрашивать по синтаксису языка Си. Для них женщина, программирующая, да еще знающая юникс - это экзотика. На меня смотрят с нескрываемым интересом, и даже просят написать коротенькую программу. Пишу. Мужчины довольны. Переходят к обсуждению зарплаты. Прошу шесть тысяч. Понимаю, что попросила мало, потому что соглашаются сразу. Ерунда, теперь все хорошо, только нужно дождаться, когда будет виза. Выхожу на улицу, стою посреди тротуара вместе с чемоданом, у меня еще есть время до вылета, но чемодан сильно портит мне мобильность, и я не знаю, что мне делать. Машинально засовываю руку в карман за телефоном, которого теперь там нет, и вытаскиваю записку Тома.
Ночь. Над головой звездное небо и огромная, предательская луна, которая не позволяет скрыться. Я падаю, прячусь, но меня находят, и приходится снова изо всех сил бежать по бесконечно длинному полю. Ноги вязнут в высокой траве, становятся ватными. Мне тяжело, я совершенно выдохлась, но все равно нужно бежать, бежать. За мной гонятся люди, я смотрю на их лица, но никого из них не узнаю, я никогда раньше их не видела и не знаю, зачем они за мной бегут. Вот, наконец, спасение, впереди обрыв, а внизу течет река. На мгновенье я замираю, потому что с обрыва открывается потрясающий вид. Мост через реку подсвечен и в воде отражаются разноцветные блестки подсветки, и необыкновенно яркий свет звезд и луны. Надо бежать, меня настигают, останавливаться нельзя я прыгаю, лечу вниз и уже перед тем как в погрузиться в воду понимаю, что это не вода, это течет расплавленный металл, и именно поэтому он так красиво и переливается всеми цветами радуги. Я зависаю в воздухе над этой металлической рекой и зажмуриваю глаза от ужаса. Выхода нет: или я сейчас упаду в этот жидкий металл или меня поймают. Я чувствую, как меня настигают, кто-то трогает за плечо и зовет по имени. Все, это конец. Я поднимаю голову, открываю глаза и просыпаюсь. Вокруг темно, рядом со мной спит мужчина. «Кто это?» В темноте я не могу рассмотреть его лицо. «Где я?» Я пытаюсь отделить сон от реальности, судорожно протираю глаза, но все равно не понимаю, где я нахожусь.
- Нина, - окликает меня тихий женский голос. Я всматриваюсь в темноту, туда, откуда доносится зов, и вижу девушку, одетую как стюардесса. Реальность возвращается. Самолет, я в самолете и лечу домой.