— Не бойся, дитя. Сядь рядом.

— А вы не будете больше брызгаться водой и швыряться камнями? — с подозрением спросила я.

Капюшон качнулся из стороны в сторону.

— Сядь! — сказала она так настойчиво, что ноги сами потащили меня к бассейну. Я почувствовала, как защипал угольно-черный кулон на моей шее и, посмотрев вниз, увидела, что он приподнялся, точно его притягивал к себе какой-то магнит.

Магнит, которым была странная женщина в фиолетовом одеянии. Которая знала мое настоящее имя и прошлое моего мужа.

Оракул?!

Догадка пронзила меня подобно молнии. Я плюхнулась рядом, подвернув полы ханфу.

— В жизни будет еще много невзгод, — сказала женщина, покачивая капюшоном, в тени которого не было видно лица, а голос выходил глухим и глубоким. — И тех, что холодят, как вода, и тех, что ранят, как камни. Но и тем, и другим свойственно заканчиваться. Помни об этом, малютка-воин.

— Почему вы назвали меня воином? — спросила я, заглядывая в черную тень, но снова ничего не увидела, зато услышала сухой смешок.

— Потому что ты уже боролась за свою любовь, — ответила она, и ее желтые цепкие руки снова вынырнули из широких рукавов. В пальцах замелькали длинные красные нити, сплетаясь в тугие узелки. — И придется побороться еще. За любовь, — один узелок появился и повис на плетеном шнурке. — За счастье, — появился и второй узелок. — За благоденствие на земле, — а вот готов и третий. — И за свое дитя.

Она затянула четвертый узелок, и внутри меня все заныло и свернулось в такой же узел.

— Что вы знаете?! — с придыханием воскликнула я. — Умоляю, скажите! Ведь я… мы… мы как раз приехали, чтобы узнать…

— Знаю, малютка-воин. Именно поэтому я здесь.

В паучьих пальцах замелькали узелки. Женщина перебирала их быстро-быстро, как четки, бормоча под нос:

— То не узелки, то плод завязывается. Завяжись, не развяжись, с каждым днем прибывай, полней возрастай. Начинаю, приступаю, дитя заклинаю. Волосы как у отца, глаза как у матери, в руках сила, в ногах прыть, сердце призвано любить. От той любви не будет войны, от тех очей утихнет звон мечей. Вижу ясно, слово крепко… — женщина вздохнула, и меня окатило холодком. Паучьи лапки перестали мельтешить, теперь в них оказался браслет с узелками.

— Дай руку, малютка-воин, — сказала женщина.

— Что вы увидели? — испуганно спросила я. Бормотание еще отдавалось в ушах, я тряхнула головой, пытаясь избавиться от этого звона.

— Все хорошо будет, — ответила Оракул. — Родится дитя, от него и счастье придет, и благоденствие наступит. Войны не будет, горя не будет. Сольется ваша с мужем любовь в один сосуд, и тот сосуд принесет в мир лад и покой.

— А сила василиска? — спросила я, протягивая руку и слегка касаясь пальцами узелков. — Проклятие не перейдет к ребенку?

— О том беспокоиться не стоит, — утешила Оракул. — Духи говорят: сила уже запечатана, не сковырнешь. Будет твое дитя в безопасности.

Изловчившись, она надела на мое запястье браслет. И он волшебным образом стянулся, плотно обхватил мою руку, и запульсировал теплом.

— Не снимай его, пока не разрешишься бременем, — сказала Оракул. — На тех узелках наговор на дитя завязан.

— Не сниму, — пообещала я и тронула узелки. Они совсем не мешали и казались крохотными и теплыми, приятными на ощупь.

— И за войну не беспокойся, — продолжила провидица. — Возле двери стоит, но за порог не перекатится. Если только…

— Что? — спросила я почему-то шепотом и снова похолодела.

Капюшон качнулся, послышался тяжелый вздох.

— Если только не раскроется Черное Зеркало.

Я с опаской поглядела на небо. Уже знала, что Черным Зеркалом называют созвездие, похожее на овальную рамку, внутри которой клубилась пустота. Легенды говорили, что это портал, и он открывается раз в тысячу лет. Возможно, через этот портал и я попала в Фессалию из своей родной России.

— А если оно раскроется? — прошептала я.

— Что находится за гранью Зеркала, то скрыто даже от глаз провидицы, — сказала она и снова вздохнула. — Однако же, опасайся Черного воина и человека с каменным сердцем.

— Что это значит?

Я содрогнулась. Никакого Черного воина в моем окружении не было, а вот человек с каменным сердцем… когда-то говорили, что у Дитера окаменело сердце. Проклятый от рождения своим отцом, он очерствел и замкнулся. Значит, мне нужно остерегаться собственного мужа?! Но ведь все закончилось! Дитер изменился, мы любим друг друга…

— Вы уверены насчет каменного сердца? — спросила я с надеждой. — Возможно, вы ошибаетесь?

— Оракул О Мин-Чжу никогда не ошибается! — отчеканила женщина и вздернула голову. Капюшон качнулся и принялся сползать назад. — Я вижу вокруг себя на двенадцать сторон, небо до самых звезд и землю до самых корней. Поэтому меня прозвали Тысячеглазой!

Капюшон упал и я, наконец, увидела ее лицо.

Гладкое, почти лишенное морщин, оно было испещрено извилистым узором татуировки, линии которой складывались в маленькие и большие глаза. А самих глаз не было — вместо них я увидела сросшиеся веки, впалые и почерневшие, как грязный пергамент.

Оракул согнула длинный костлявый палец и покачала им перед моим лицом.

— Помни это, малютка-воин! Не открывай Черное Зеркало, иначе…

Я всхлипнула, ощущая, что мою голову точно сдавливает в тисках. Появилось ощущение падения, все поплыло перед глазами, горло сдавило, и кулон стал вдруг невыносимо тяжелым, он тянул меня вниз, в беспамятство. Я рванула цепочку и стала заваливаться назад, будто земля уплывала из-под ног.

Кто-то подхватил меня под руки. Потом я почувствовала, как щеки обожгло холодными каплями. Я замотала головой и застонала.

Опять! Опять эта странная женщина брызгает мне в лицо! Оракул…

— Оракул! — вслух произнесла я и распахнула ресницы.

Надо мной склонилось встревоженное лицо молодого альтарца. Миндалевидные глаза смотрели с сочувствием, тонкие ноздри трепетали.

— Вы в порядке, госпожа? — спросил незнакомец.

Я застонала и потянулась вперед. Молодой мужчина помог мне присесть на бортик бассейна.

— Может, воды?

Я замотала головой.

— Нет, нет… сейчас пройдет… пройдет. Где она?

— Кто?

— Женщина! — я в растерянности огляделась по сторонам. Рядом с нами не было ни души. Легкий ветерок перебирал ветками кустарников и будто нашептывал о чем-то. — Здесь была женщина в фиолетовом танфу. Оракул!

Незнакомец озадаченно покачал головой.

— Но здесь никого нет, — мягко возразил он. — Прошу простить мою дерзость, госпожа. Но я вас приметил еще в Саду Безмятежности и пошел следом. Вы немного посидели у бассейна, что-то шептали. Я боялся подойти, чтобы не нарушить уединение. А потом вы упали в обморок…

Так это был сон?!

Я схватилась за кулон: цепочка не порвана, кулон на месте, все такой же черный и теплый. Тронула запястье и вздрогнула, ощутив узелки. Нет, не сон! Все это было наяву! И Оракул, и предсказание, и подаренный браслет с узелками. Вот только где она теперь? Как странно!

Вздохнула, пригладив волосы. Сердце все еще взволнованно билось в груди, и я с раздражением глянула на альтарца.

— А вы кто такой? — наверное, не очень вежливо спросила я, но нервы все еще дрожали натянутыми струнами и в ушах стоял далекий шепот Оракула.

Альтарец выпрямился во весь рост, одернул портупею на алом военном френче и браво отчеканил:

— Спешу представиться, госпожа! Капитан альтарской армии Фа Дэ-Мин к вашим услугам! И я сражен вашей красотой!

Сражен красотой? Что ж, я сражена пророчествами.

Снова оглядев сад, я подобрала одежды и поднялась:

— Рада познакомиться, капитан. Но я бы хотела…

«… догнать ту женщину», — мысленно закончила я, но Фа Дэ-Мин ловко ухватил меня за локоть.

— Осторожно! — вскрикнул он. — Вы еще слишком слабы, а на плитах полно воды. Того и гляди поскользнетесь!

Я хотела возразить ему, что не какая-то альтарская неваляшка, но как назло мои каблуки поехали по влажным плитам, и я пискнула и сама ухватилась за плечо Фа Дэ-Мина.